Читать книгу "Происхождение - Энн Леки"

Что ж, понятно.

– Полагаю, нас это уже не касается. Давай пойдем в зал ожидания челнока и постараемся хоть где-нибудь присесть.

Исходя из распорядка дня, по которому они жили последние несколько недель, уже было очень поздно. К тому времени, как они добрались до зала ожидания и нашли свободные места, Ингрей растеряла почти все шпильки – осталось две – и мечтала лишь об одном: отдохнуть. Хотелось растянуться прямо на скамейке. Ей казалось, она смогла бы уснуть даже в этой суматохе и шуме.

В зале ожидания толпились путешественники со всех концов Хвай и даже из внешних систем, в основном с Омкема. Тамошних туристов настолько восхищали стеклянные руины планеты, что они были готовы лететь через два шлюза даже несмотря на то, что отношения между Хвай и Федерацией Омкем ухудшились с тех пор, как закрылся шлюз Омкем – Бейт. Теперь омкемцы могли добраться до Бейта, который отчаянно хотели вернуть назад, исключительно через Хвай.

Большинство путешественников были с Хвай. В двух рядах от Ингрей и Гарал расположилась группа хвайских подростков, не меньше двух десятков, в одинаковых голубых рубашках и лунги и с одинаковыми маленькими сумками через плечо. Некоторые стояли, сбившись в группки, болтали, хихикали. Другие сидели, уставившись в наладонники или просто в пустоту. Наверное, читали ленту или смотрели развлекательные программы. Судя по форме, они были из общественного приюта и вряд ли сейчас могли позволить себе имплантаты. Если вообще когда-нибудь смогут.

Возможно, они увлеченно разглядывали исторические картинки, которые постоянно менялись на стенах зала ожидания. Прямо сейчас показывали архипролокутора Ассамблеи Хвай, выплачивавшего последний взнос президенту Тира за постройку шлюза Тир – Хвай. Архипролокутор держал в руках позолоченную инкрустированную коробку, хотя на самом деле ни тогда, ни в последующие столетия никто так и не перевел средства, чтобы окончательно рассчитаться с долгами. За спиной архипролокутора стояли главы четырех Ассамблей Хвай, державшие свернутый в рулон холст и готовые в любой момент развернуть его во всю длину, чтобы обнародовать отказ от дальнейших обязательств и объявить себя правительством независимого Хвай.

Возможно, дети просто устали, и им было скучно. Двое спали в обнимку на одной скамейке. Ингрей вдруг стало тоскливо. Она и сама воспитывалась в общественном приюте, но Нетано Аскольд забрала ее в семью еще маленькой. Она, несомненно, обрела роскошную жизнь, но будут ли у нее хоть когда-нибудь вот такие друзья, на которых всегда можно опереться? Ингрей была воспитанницей государства, одной из многих детей, чьи родители не пожелали или не смогли позаботиться о них. Теперь у нее совсем другая жизнь, потому что Нетано удочерила ее. Если она уйдет от Аскольдов, то семьи она лишится, она не сможет вернуться к истокам, не сможет найти место, где будет своей, тем более если Нетано возьмет себе другого ребенка. И такого товарищества, как у этих детей, у нее тоже никогда не будет. Чтобы она вот так обнимала Данака – представить невозможно, даже в те редкие моменты, когда они не ругались. Такое иногда случалось, особенно когда что-то угрожало интересам семьи.

Но ведь ни ей, ни Данаку никогда не приходилось спать в зале ожидания. Когда они ждали челнок на станции, каждому отводили отдельную комнату с кроватью.

Она просмотрела стоимость билетов на поезд от подъемника до города, где жила Нетано, прикинула, сколько у нее осталось денег от продажи капсулы жизнеобеспечения, и вздохнула.

– На проезд нам точно хватит. По крайней мере, на большую часть пути. А вот с окружного транспортного терминала до дома придется идти пешком, а там далековато.

– Это совсем не плохо, – отозвалось Гарал. – Кажется, еще неделю назад ты говорила, что хотела бы немного пройтись.

Ингрей хмыкнула:

– А еще говорят, что человек без еды может протянуть несколько недель.

По дороге в зал ожидания они оба приобрели запас воды на полдня, так что от жажды не умрут.

Гарал положило сумку на колени и открыло ее. Внутри оказались завернутые в фольгу питательные брикеты.

Ингрей удивленно посмотрела на них, затем оценила исхудавшее лицо Гарал.

– Ты что, пропускало обеды?

Она попыталась вспомнить, видела ли хоть раз, чтобы Гарал ело питательные брикеты на борту. Даже ей самой они порядком надоели.

– Через день. – Гарал никак не отреагировало на ее удивление. – Лапша у меня тоже есть, хотя без горячей воды она довольно противная.

Ингрей даже не подумала о том, чтобы запастись едой. С чего бы? Ей никогда раньше не приходилось голодать и беспокоиться о том, что завтра будет нечего есть, если не считать последних двух дней на Тир Сииласе.

– Молодец, что запаслось.

Гарал вытащило брикет и протянуло ей. Затем достало еще один для себя и закрыло сумку.

– Думаю, Аскольды на общественные экскурсии не ездили, – сказало оно, даже не глядя на сидящих перед ними детей.

– Нет, у нас были репетиторы, но мы ездили на семейные экскурсии. И в ларий тоже ездили.

Конечно, туда ездили все, кто мог себе позволить. Там хранились раритеты со времен основания системы и вообще все, связанные с важными историческими событиями Хвай. У каждого гражданина должна быть возможность хоть раз в жизни увидеть их своими глазами, постоять рядом. Именно поэтому политики, такие как Нетано Аскольд, часто жертвовали деньги на организацию экскурсий для детей из своего округа. Возможно, именно благодаря этой программе подростки в форме сидели здесь и ждали свой челнок, чтобы вернуться домой.

Гарал проглотило кусочек питательного батончика.

– И каково это? Увидеть раритеты, которые твой клан пожертвовал народу?

В ларии хранилось несколько раритетов Аскольдов, но Ингрей даже не знала, как ответить на вопрос. Конечно, она ощущала гордость, но, с другой стороны, это как бы не очень ее и касалось.

– Сложно ответить. Ты же наверняка знаешь, что самые известные раритеты Аскольдов изначально принадлежали другим семьям.

– А-а-а! – протянуло Гарал. – Это все еще проблема? Ей лет сто, не меньше.

– Конечно. Неважно, кому они принадлежат, всем лучше, если они хранятся в ларии.

Гарал хмыкнуло.

– Меня это не удивляет. Учитывая то, что я знаю, интересно, какой процент сокровищ лария – подделки?

– Что? Ты думаешь, что в ларии системы Хвай хранятся подделки? Но ты же само говорило, что слишком рискованно подделывать известные раритеты. Или ты имеешь в виду, что Палад их тоже украло? Не уверена, что у него вообще была такая возможность.

Ингрей нахмурилась. Ей никогда раньше не приходило в голову, что в ларии системы может храниться совсем не то, что должно. Что там могут быть лишь копии. Какой в этом смысл? Как выглядит раритет, из чего он сделан – неважно. Важно лишь то, что к нему прикасались определенные люди, держали его в руках в особенные, поворотные для целой системы моменты. В те дни, когда Хвай обрел независимость, во время событий, которые сделали нас теми, кем мы сегодня являемся. Какой смысл копировать раритеты? Зачем тогда лететь на станцию, чтобы увидеть их? Какая разница, если можно просто посмотреть на изображение.