Читать книгу "Благие намерения - Кэти Максвелл"

Гигант вытаращил глаза, а его щеки побагровели.

– Так-то лучше. И поаккуратнее с этим… приспособлением. Вы можете выколоть им глаз. А теперь, будьте добры, дайте дорогу. Потом вы объясните вашу привычку говорить загадками.

– Э-э… Если позволите, я все разъясню вам, миледи. Он говорит, что вы жена его милости. Головная боль, крыжовенный пудинг и Герцогиня Файф – это все популярные расхожие выражения, обозначающие жену. – Невесть откуда взявшийся кругленький человечек оттолкнул в сторону грозное чудовище и согнулся в поклоне в том месте, где должна была быть талия, не будь он похож на апельсин. – Я Деверо, управляющий вашего мужа. Добро пожаловать в Уэссекс-Хаус, миледи. Лорд Уэссекс не предупредил, что ожидает вас, однако я уверен, он просто упустил это из виду. С этими словами проворный человечек любезно проводил Джиллиан и Ника в холл, изысканно отделанный панелями из светлого дуба, с таким изумительным паркетом, какого она в жизни своей не видела. Проходя мимо теперь безмолвствующего гиганта, Джиллиан мило взглянула на этого Гаргантюа, дав ему понять, что не получила удовольствия от общения с ним. Потом она сняла перчатки и огляделась.

– Вы должны извинить Крауча, миледи. Он не собирался причинять вам вреда, а, так же как и я, был поражен вашим неожиданным, но тем не менее приятным появлением.

Ник, стоявший рядом с мрачным колоссом, с откровенным восхищением наблюдал, как тот, не очень изящно вытащив платок и плюнув на крюк, протер его величественным жестом. Заметив восторженное выражение на лице своего пасынка, Джиллиан сказала себе, что следует не забыть поговорить с мальчиком о том, что плеваться в присутствии других людей недопустимо.

– Разумеется. Итак, мистер Деверо, не проводите ли меня к лорду Уэссексу? О поведении Крауча я поговорю с дворецким позже.

Гигант улыбнулся, и от этого рваный шрам, пересекавший его переносицу, сморщился, потянув за собой вниз уголок одного глаза. Картина получилась не особо воодушевляющей.

– Крауч и есть дворецкий, миледи, – тихо сказал толстячок и развел руками, явно расстроенный этим фактом.

– Ага, миледи. Я вот уже пять лет с его милостью. – Пират ожесточенно закивал, так что его серьга неудержимо закачалась взад-вперед.

Джиллиан широко улыбнулась, несколько удивившись про себя столь эксцентричному подбору прислуги, и обернулась к толстячку с елейным голосом:

– Итак, где мой муж?

– Его нет, миледи.

– Он скоро вернется?

– Увы, я этого не знаю, миледи.

– Куда он поехал?

– Не могу сказать, миледи.

– Не можете или не хотите?

– О, миледи, не могу. Его милость человек скрытный, не в его обычае сообщать о своих намерениях.

– Понятно. Когда именно он уехал?

– Я не знаю точного времени его отъезда, миледи. – Деверо сочувственно взглянул на Джиллиан. – Он оставил мне распоряжения, но мы с ним не виделись.

Все сказанное очень расстроило Джиллиан, несмотря на то что она была готова к отсутствию Ноубла, так как знала, что он вернулся в город, чтобы уладить свои дела. И все же ей было бы приятно снова увидеть своего мужа, особенно после путешествия верхом, оказавшимся для Джиллиан истинным мучением из-за ее не слишком уверенной посадки в седле. Это путешествие стоило ей боли и стонов, которые она мужественно сдерживала, пока пират-дворецкий показывал ей комнаты первого этажа и знакомил с прислугой городского дома лорда Уэссскса. Она не могла дождаться, заявит ли снова ее муж о том, что он всего лишь мужчина, когда они опять останутся наедине, и очень надеялась, что так и будет. Джиллиан не сомневалась, что Ноублу полезно время от времени терять свое знаменитое самообладание в ее присутствии.

– Миледи!

Она растерянно замигала и взглянула на дворецкого, который снимал пыльные чехлы с нежно-розовой обивки мебели.

– О чьем самообладании вы говорите?

– Не имеет значения. – «О Боже, неужели я никогда не научусь думать про себя?» – рассердилась на себя Джиллиан. – Вы что-то сказали?

– Это ваша гостиная, миледи.

– Она розовая, Крауч? – Заметно вздрогнув, Джиллиан окинула взглядом комнату.

– Ага, точно. – Упершись рукой и крюком в бедра, пират осмотрел комнату. – Я думаю, отвратительно-розовая.

– Я согласна с вами, Крауч.

– Это был любимый цвет ее милости. То есть бывшей ее милости, потому что теперь вы ее милость.

С глубоким вздохом Джиллиан улыбнулась пасынку, который с открытым от изумления ртом рассматривал весьма фривольные картины, изображавшие веселящихся сатиров, нимф и херувимов. Решительно взяв мальчика за плечи, она подтолкнула его к двери вслед за дворецким, приказав ему смыть с себя дорожную пыль перед тем, как спуститься вниз, и через двадцать минут не раскрывавший рта мальчик вошел в небольшую комнату, освещенную несколькими канделябрами и ярким пламенем камина.

– Проголодался, Ник? – Джиллиан отрезала ему большой кусок желтого сыра и указала на бюро красного дерева, где стояла легкая холодная закуска. Сидя за бюро, она просматривала прибывшую за день почту в поисках отгадки местопребывания Ноубла. – Надеюсь, твой отец вернется к обеду, а до тех пор, думаю, мы могли бы освежиться. А это что? – Из-под стопки счетов выглядывал уголок дорогой сиреневой бумаги. Джиллиан вытащила его, и легкий аромат защекотал ей ноздри. – Хм-м, пахнет духами.

Почувствовав неприязнь в ее голосе, Ник оторвался от своего бутерброда с сыром.

– Знаешь, Ник, читать письма, адресованные другому, неприлично. – Джиллиан внимательно разглядывала адрес на конверте, а потом, постукивая себя пальцем по нижней губе, помахала письмом в воздухе.

Мальчик неопределенно пожал плечами и сунул в рот большой кусок сыра.

– Когда жуешь, закрывай рот, милый, ты роняешь кусочки сыра на отцовское бюро. Да, это неприлично и даже недопустимо. – Джиллиан взглянула на две лиловые печати на обратной стороне конверта. Они явно были сломаны, а это означало, что Ноубл уже прочел письмо. – Ты бы не хотел, чтобы твоя личная корреспонденция попала в чужие руки, не так ли?

Задумавшись на мгновение, Ник отрицательно покачал головой и, проглотив кусок хлеба, сделал огромный глоток чая с молоком. Наблюдая за тем, как он ест, Джиллиан невольно вспомнила большую южноамериканскую змею, которую видела год назад, но тут же отвлеклась от этих воспоминаний.

– Однако, – она постукивала по конверту кончиками пальцев, – бывают случаи, когда следует нарушить это правило, например, в случае опасности. Предположим, какой-то человек – о, давай просто его выдумаем или возьмем для примера твоего отца. Допустим, ты знаешь, что ему грозит опасность, и что ты можешь спасти его, только если будешь знать, где он находится, и что для выяснения его местонахождения тебе придется прочитать письмо, написанное ему определенно женской рукой на бумаге, так сильно пахнущей сиренью, что этот запах мог бы свалить лошадь на расстоянии тридцати шагов. В таком случае ты имеешь полное право прочитать это письмо, верно? Даже если бы ты считал такой поступок недопустимым при обычных обстоятельствах, не так ли?