Читать книгу "Ошибка юной Анны - Вадим Норд"

Александру понравилось смотреть картины в обществе Ирины. Многие искусствоведы, экскурсоводы и знатоки грешат многословием, которое способно превратить любование живописью в крайне нудное занятие. Однажды, еще в студенческие годы, Александр просто-напросто сбежал с экскурсии в Русском музее, где экскурсовод говорил без умолку, вываливая на слушателей горы информации по поводу каждой из картин. Александр сломался на картине Журавлева «Перед венцом». Экскурсовод рассказал историю создания шедевра, биографию создателя, цитировал «Домострой», даже какую-то пьесу Бернарда Шоу приплел… У Александра разболелась голова и пропало желание идти дальше. Он вежливо отстал от группы и долго бродил вдоль канала Грибоедова, время от времени переходя по очередному мосту на другую сторону – «проветривал» мозги.

Ирина, как спутница и сотрудник музея, оказалась на высоте. Сама говорила крайне мало, но если видела, что Александру хочется обменяться впечатлениями, то охотно поддерживала разговор. И при этом совершенно не старалась подавить Александра своей эрудицией.

После музея Ирина устроила Александру экскурсию по вечернему городу. Было очень интересно – ходишь по уже знакомым в какой-то мере улицам и словно переносишься в прошлое. Александр прекрасно отдохнул, полностью отключившись от дел. Утренние волнения отошли куда-то на задний план, совсем далеко. Под конец прогулки, когда оба уже устали, вдруг пошел снег. Сказочно крупные хлопья, казалось, не падали, а парили в воздухе, и от созерцания этой картины внутри разливалось умиротворение.

В благодарность за доставленное удовольствие Александр пригласил Ирину поужинать. Она охотно приняла предложение, но с условием, что заведение выберет сама, и привела Александра в какой-то подвальчик, оформленный в стиле заводской столовой – нарочито простая мебель, крашенные краской стены с плакатами, призывающими мыть руки перед едой, тщательно пережевывать пищу, не болтать, не пить метилового спирта и требовать полного налива пива. Меню соответствовало духу заведения – два листочка мелким шрифтом на стене возле барной стойки. Полагалось подходить и рассматривать его. Народу в зале было много, пустовало лишь три столика из тридцати или сорока теснившихся в зале. Публика дружно выпадала из стиля – ни одного работяги в спецовке. А вот официантки в кокетливых белых чепчиках и не менее кокетливых белых передничках с обороками смотрелись вполне аутентично, то есть старомодно и просто.

– Здесь работает лучший повар нашей губернии, – сказала Ирина. – Советую взять фаршированного карпа или жаркое из баранины…

Поведение ее вдруг изменилось, приобрело какой-то интимный оттенок. В голосе появилась томная хрипотца, глаза игриво заблестели, на щеках появился легкий румянец. Разговаривая, она без особой на то необходимости наклонялась к Александру и несколько раз, словно невзначай, касалась рукой его руки.

Александра подобное поведение очень удивило. Во-первых, оно показалось ему совершенно беспочвенным, поскольку он не давал Ирине ни малейшего повода думать, что хочет от нее чего-то большего, чем простое общение. Во-вторых, удивила резкая перемена в поведении. В музее и на улице Ирина вела себя совершенно иначе, а здесь вдруг преобразилась. Ладно бы обстановка располагала к интимности, а то ведь столовка столовкой, точь-в-точь, как в старых фильмах показывают. Хорош интим под плакатом «Не пей метилового спирта». В-третьих, в происходящем ощущалась какая-то нелогичность. Знакомы они всего ничего – второй день. Если уж допустить, что Александр произвел на Ирину столь сильное впечатление, то почему она не делала ему авансов вчера? Ресторан при гостинице, в гостинице у Александра снят номер, можно сказать – все условия для секса. Ее вдохновило то, как Александр рассматривал картины? Ой ли… И, в-четвертых (впрочем, это четвертое соображение можно было поставить на первое место), чего-то недоставало для того, чтобы можно было поверить в искренность Ирины. Какой-то искорки, какой-то нотки, какого-то штриха, без которого вся картина казалась неполной, искусственной.

Немного поговорили о живописи, немного – о медицине, затем перешли на тему путешествий и долго обменивались впечатлениями о Таиланде, – Ирина побывала там в позапрошлом году, а Александр – в прошлом[23].

Карп с гречневой кашей был неплох, но присваивать приготовившему его почетное звание «лучшего повара губернии» Александр бы поостерегся. Во всяком случае, в ресторане при гостинице готовили намного лучше. Ирина тоже взяла карпа, поэтому запивали его белым шардоне. Чем дальше, тем щедрее становились авансы Ирины. Когда официантка принесла чашечки с кофе (Александр ожидал, что его подадут в граненых стаканах, что было бы весьма сообразно и концептуально, но ошибся), Ирина накрыла руку Александра обеими своими руками, выдержала короткую паузу, глядя ему в глаза, а затем предложила:

– Поехали ко мне?

Вот это «поехали ко мне», сказанное с вопросительной интонацией, окончательно прояснило ситуацию, убедило Александра в том, что Ирина притворяется. В самом деле, ну разве станет женщина столь буднично и лаконично приглашать мужчину к себе? Она непременно добавит что-нибудь, скажет, что мужчина ей нравится, или что у нее сегодня особенное настроение, или что ей хочется «продолжения банкета»… И взгляд у нее при этом просто обязан быть на несколько градусов теплее. «Поехали ко мне?» в сочетании с умеренной томностью взора – это как-то по-деловому, но Ирина вчера начала знакомство с того, что определила свой статус, сказав: «Я не профессионалка и даже не любительница».

«Играет», – констатировал Александр и сказал:

– Наверное, это будет лишним. Но я с удовольствием тебя провожу.

– Только проводишь? – Ирина игриво повела бровью, изображая недоверие. – Почему? Я тебе не нравлюсь?

– Нет, – ответил Александр. – Не нравишься. Совсем.

Ответ прозвучал резко, но иначе ответить было нельзя – попал бы в ловушку. Начал бы «нравишься, но…» и сам бы не заметил, как увяз. Вдобавок обескураживающая резкость ответа помогала сделать окончательные выводы. Если Александр ошибался, подозревая, что Ирина действует не по зову души, а по расчету, то сейчас знакомство должно закончиться. Ирина встанет и уйдет. Или же попросит проводить ее до дому, но домой уже не пригласит. Финиш. Если же ею руководит расчет, если она хочет очаровать Александра с какой-то целью, то последует продолжение.

Продолжение последовало.

– Не стесняйся, – попросила Ирина, добавив томности во взгляде и голосе, – все нормально. Просто я такая… импульсивная и не люблю притворяться.

Мотивы? Мотивов для подобного поведения могло быть только два.

Первый – желание заполучить в мужья столичного жителя. Довольно логично, но ни вчера, ни сегодня Ирина не предприняла ни малейшей попытки выведать у Александра хоть что-то о его материальном положении и сердечных делах. Разве можно строить матримониальные планы, не имея самой базовой информации? Не о любви же идет речь (любовью тут не пахло с самого начала, у любви особые флюиды), а о расчете. А что, если Александр живет в однокомнатной хрущобе с женой, тещей и тремя детьми? А что, если он зарабатывает столько, что еле хватает на жизнь и единственный приличный костюм для выхода в свет? А что, если он болен, скажем – гепатитом С? Нет, потенциального жениха надо «прокачивать» сразу, чтобы понять, стоит тратить на него время и силы или не стоит. Обручального кольца на руке нет? Так многие не носят колец, особенно врачи тех специальностей, которым по долгу службы положено часто мыть руки. Забудешь колечко несколько раз то в ординаторской, то в процедурном кабинете, то в «предбаннике»[24] и перестанешь носить.