Читать книгу "Чистая вода - Валерий Дашевский"

— Ты так и будешь сидеть? — спросил я, чувствуя, что начинаю злиться от сознания собственного идиотизма. Мне бы остановиться, но глупость — страшная штука. Все равно как идти по гладкой, пружинящей доске. Шаг — и ничего страшного, второй — срываешься вниз, и прежде, чем успеешь подумать, тебя лупит головой об воду: — Может, я тебе недостаточно нравлюсь? — продолжал я.

— Так ты скажи.

Она вздохнула, встала из-за стола, сняла обручальное кольцо, браслет и часы и положила их сверкающей горкой на полированную крышку серванта.

— Ты мне достаточно нравишься, — сказала она, глядя на меня сверху вниз и распуская волосы. — Я, кажется, тебя полюбила. Я не жалею, что пришла к тебе. Ох, Игорь.

Автоматные выстрелы смолкли, в зале заиграла музыка и зажегся свет. Мы немного постояли в проходе между рядами и вышли на улицу.

— Куда теперь? — спросил я. — Едем ко мне? В общежитии тебя вряд ли хватятся.

— Да, вряд ли, — сказала Валя. — И потом мне надо устроить у тебя стирку. И приготовить обед. И погладить твои брюки.

— Брось! Такими делами я занимаюсь сам, — сказал я.

— За-ни-мал-ся! — раздельно произнесла она, потом засмеялась и сказала: — Теперь такими делами буду заниматься я.

— Так, может, просто распишемся? — спросил я.

— Нет. Пока нет. Замуж за тебя мне, пожалуй, рановато.

— Кажется, ты знаешь меня достаточно близко, — сказал я.

— Ах, это. — И она замолчала.

Мы стояли на остановке и ждали, покуда поредеет толпа.

— Послушай, ты можешь забрать свои вещи из общежития и переехать ко мне, — предложил я.

— Наверное, так и сделаю.

— Но замуж за меня ты не хочешь?

— Пока нет.

— Непонятно, — сказал я, — но здорово!

Она безмятежно смотрела мимо меня, поверх голов, в темноту. Точь-в-точь как только что в кинозале. Мы вошли в автобус и пятнадцать минут молча простояли, прижатые друг к другу, как парочка случайных пассажиров. Точно так же — будто поссорившись — мы разделись в коридоре. Она зажгла горелку в колонке и открыла воду в ванной. А я набрал в кастрюлю воды и сел чистить картошку на кухне. Немного погодя она вошла в кухню и села против меня на табурет.

— Где у тебя второй нож?

— Посмотри на подоконнике, — сказал я.

Время от времени я поглядывал, как картофельная кожура ползет у нее из-под ножа. Потом Валя выпрямилась и тыльной стороной руки отбросила волосы со лба.

— Расскажи, как у тебя прошел день, — попросила она.

— Обыкновенно, — ответил я, в глубине души пораженный этой просьбой. — Обыкновенно.

— Вот я и хочу знать, как. Расскажи, кого ты видел, с кем говорил. Что у тебя на работе.

— Зачем? Ты ведь не метишь ко мне в жены? — съязвил я.

— Я тебя люблю, Игорь, — сказала она необычайно серьезно. — Думаю, что люблю. Пойми, я должна все о тебе знать. Какой ты. Как относишься к людям. О чем думаешь. А я постараюсь, чтобы тебе было интересно мной. И вот тогда, если я увижу, что нам по пути, я сама попрошу тебя на мне жениться.

Она засмеялась и наклонилась ко мне, подставляя лоб поцелуя. Потом спросила:

— Ну как? Ты счастлив?

— Да, — ответил я.

И был счастлив настолько, насколько, видимо, этого заслуживал.

Глава девятая

Обещание шофера Метростроя засыпать станцию землей до крыши не было пустыми словами. Надсадно ревя, самосвалы сбрасывали возле станции свою ношу, земля прибывала до тех пор, покуда в один прекрасный день двухметровые камыши и заледенелая бесформенная лужа вокруг скважины № 94, а, заодно, и вся левая сторона станционного двора не оказались погребенными под непомерной кучей земли, песка и бурой глины. Я поспешно поблагодарил главного инженера Метростроя и шоферов. И теперь каждое утро смотрел, как бульдозер службы сети разравнивает землю по территории, оглушительно стреляя сгустками синего дыма.

Мне пришло в голову, что на одной из скважин мог «упасть клинкет». Каждая труба, идущая от скважины к станционному водоводу, была оборудована задвижкой, внутри которой сидел клинкет или клин — как косточка в абрикосе. Только в отличие от абрикосовой косточки наша сидела на шпинделе, как на спичке, и могла перемещаться, наглухо закрывая отверстие трубы. Случалось, что косточка-клинкет срывалась со спички-шпинделя и закупоривала отверстие трубы получше всякой затычки. В таком случае насосы на сорокаметровой глубине могли крутиться, вертеться и пыхтеть, амперметры в станции показывали их полную нагрузку — 75 ампер, а т. Пахомов смотрел на меня так, будто вода у меня в кармане. Но перед каждой задвижкой, установленной на пути воды в станцию, имелся вваренный в трубу патрубок — кран с полудюймовой плашкой на выходе. Свинтив манометр со станционного насоса № 2, я приступил к проверке скважин — занятию простому и приятному, заключавшемуся в том, чтобы вкрутить в плашку манометр, открыть кран и поглядеть, какое давление манометр покажет. И он показал — давление в 7,5 атмосферы на скважине № 93. В результате чего слесари вновь посыпались из машины аварийной службы, как геологи в кадрах кинохроники. А Сергей Сергеевич Майстренко прочитал мне полуторачасовую лекцию по электротехнике в награду за сообразительность.

И снова подача воды возросла: теперь она колебалась в пределах семисот пятидесяти кубометров в час. И расходомеры — щелк-пощелк! — отмечали это.

Так медленно и поступательно двигалось дело. А я молчал. Даже Вале я не сказал, что неделя с того дня, когда я выложил перед Клавдией Тихоновной блокнот и попросил передать мое распоряжение по бригадам, истекла. Я взял карандаш и, постепенно заполняя столбцами цифр прямоугольник второсортной бумаги, узнал, что в течение последней недели станция сбросила в реку… двадцать семь тысяч пятьсот семьдесят шесть тонн воды. Соответственно каждый месяц станция избавлялась от ста десяти тысяч тонн, а в год эта цифра составляла ни много, ни мало — приблизительно один миллион триста двадцать тысяч тонн.

Я закурил и добрых десять минут разглядывал лежавший передо мной листок из блокнота, соображая, как поступить. Серенький зимний свет брезжил в окне за моей спиной, размеренно и ровно, как несколько минут назад, пели насосы, и внезапно, осознав до конца, что, может быть, я единственный знаю эту новость, я почувствовал, что у меня засосало под ложечкой. Я раздавил окурок в пепельнице, достал из ящика стола чистый лист мелованной бумаги и стал рыться в карманах в поисках ручки. Для такого дела не годится карандаш.

Мне нужно было составить докладную записку. Я составил ее, и выглядела она так:

Начальнику отдела артезианского водопровода т. Пахомову О. Д.

Докладная записка

По поводу систематического невыполнения плана насосной станцией № 6 сообщаю Вам: