Читать книгу "Гражданская война в Испании. 1936-1939 - Николай Платошкин"

Год спустя, в августе 1932 года армия сделала уже более серьезную попытку свергнуть правительство. Во главе мятежа стоял 60-летний популярный в войсках генерал Санхурхо. Будучи командующим гражданской гвардией в апреле 1931 года, он фактически отказался поддержать короля, которому не мог простить «сдачу» Примо де Риверы годом раньше. Республиканское правительство перевело Санхурхо на должность командующего корпусом карабинеров (пограничная стража). Летом 1932 года планы мятежа стали приобретать конкретную форму. По традиции планировалось поднять несколько военных гарнизонов (в Севилье, Мадриде, Гранаде, Кадисе и Вальядолиде) и заставить правительство уйти в отставку. Карлисты (называвшие себя теперь традиционалистами) обещали предоставить в распоряжение мятежников 6 тысяч бойцов своей милиции «рекете». Помощь обещала и фашистская Италия. Санхурхо пытался привлечь к путчу Франко, но тот отказался, намекнув генералу на его собственное поведение в дни крушения монархии. К тому же осторожный Франко считал, что выступление плохо подготовлено. И в этом он оказался прав. Асанья был начеку. К зданию его военного министерства были стянуты части республиканский штурмовой гвардии под командованием начальника военной разведки Менендеса. Штаб заговорщиков находился на соседней улице всего в нескольких метрах от резиденции военного министра.

В ночь на 9-ое августа 1932 года путчисты напали на здание военного министерства, но их не поддержали, как предполагалось, кавалерийские части, 31-й пехотный полк и гражданская гвардия. В результате двухчасового боя мятежники были разгромлены. Было убито 2 офицера и 7 солдат, генералы смогли скрыться.

Утром 10 августа Асанья уже докладывал находящемуся на отдыхе президенту Алкала Саморе о провале мятежа. Но победный рапорт был еще преждевременным. 10 августа под руководством Санхурхо восстал севильский гарнизон. В своем манифесте Санхурхо называл Учредительные кортесы нелигитимными, так как они были избраны в «обстановке террора». Однако генерал был достаточно умен и ничего не говорил о восстановлении монархии, обещая лишь новые свободные выборы парламента, который и определит форму правления. Путчисты арестовали не оказавшего сопротивления гражданского губернатора Севильи и заняли основные стратегические точки города. Затем Санхурхо выехал на расположенный неподалеку от Севильи военный аэродром Таблада с целью побудить летчиков присоединиться к нему, но натолкнулся на отказ солдат и механиков. Когда генерал вернулся в город, он уже видел на улицах листовки КПИ и НКТ, призывавшие рабочих к всеобщей забастовке, которая не замедлила начаться. После этого подчиненные Санхурхо полковник Поланко и подполковник Тассара заявили «вождю», что гарнизон Севильи не готов к дальнейшим действиям против правительства. Санхурхо пытался на автомобиле бежать в Португалию, но был арестован по дороге к границе.

Между тем Севилья уже находилась в руках бастующих, были подожжены клубы помещиков, предпринимателей и торговцев.

Правительство произвело многочисленные аресты и закрыло несколько правых газет. 17 августа 1932 года Асанья зачитал в Кортесах законопроект о безвозмездной конфискации земель всех участников мятежа и на следующий день за этот закон проголосовало 262 депутата (против — 14).

24 августа суд приговорил Санхурхо к смертной казни. Но правительство, несмотря на протесты рабочих организаций, заменило высшую меру наказания тюремным заключением. Интересно, что мексиканский президент Плутарко Кальес в специальной телеграмме рекомендовал Асанье все же расстрелять Санхурхо, предрекая в противном случае большие беды для республики. Но Асанья остался непреклонен. Профессор литературы был не только решительным, но и гуманным человеком.

Итак, первый раунд в борьбе республики с военщиной остался за «прекрасной девочкой», но путч Санхурхо ясно показал, что новая власть в опасности и должна уметь себя защитить.

Республиканский режим подвергался и атакам слева, в основном со стороны анархистов, которых не устраивала медлительность с осуществлением всеобщей революции и установлением в Испании так называемого «либертарного (т. е. свободного) коммунизма» без власти, денег и эксплуатации.

Между тем социалист и министр труда в 1931–1933 годах Ларго Кабальеро сделал для улучшения положения рабочих действительно много. 1 мая был впервые в истории объявлен праздничным днем и в этот праздник в 1931 году правительство ратифицировало конвенцию Международной организации труда (МОТ) о введении 8-часового рабочего дня в промышленности. На сельскохозяйственных рабочих было распространено законодательство о компенсациях при несчастных случаях. Конституция Испании под давлением социалистов провозгласила страну «республикой трудящихся всех классов». Статья 44 основного закона предусматривала возможность экспроприации собственности «ради социальной пользы за справедливое вознаграждение». 27 ноября 1931 года кортесы приняли специальный закон о смешанных судах (в составе рабочих и предпринимателей), которые должны были определять на предприятиях условия труда, уровень зарплаты, содержание индивидуальных и коллективных договоров. Правда, было запрещено начинать «дикие» забастовки до использования процедуры арбитража.

Вводя эту систему, Кабальеро много заимствовал из корпоративной системы времен Примо де Риверы, приглашая со стороны государства в состав смешанных судов прогрессивных людей, которые обычно становились в спорах на сторону рабочих. Пытался Кабальеро бороться и с безработицей путем регулирования занятости и организации масштабных общественных работ.

Чрезвычайный конгресс НКТ, проходивший в Мадриде 10–14 июня 1931 года, представлял 800 тысяч человек. Анархисты отвергли выборы в Учредительные кортесы, настаивая на немедленной социальной революции. Через пару месяцев в НКТ стало преобладающим влияние таких экстремистски настроенных деятелей, как Х. Гарсиа Оливер, Ф. Монтсени, Ф. Аскасо. Они всячески поощряли забастовки, число которых в 1931 году достигло 734 (в среднем, по две в день). Впереди шла анархо-синдикалистская Барселона. Введение Кабальеро системы обязательного арбитража было воспринято НКТ как объявление войны, так как изымало у анархистов их основное оружие — тактику прямых спонтанных действий. Анархисты стали попросту бойкотировать арбитраж, стараясь вызвать правительство на репрессивные меры. Последствия такой тактики не заставили себя ждать.

31 декабря 1931 года в местечке Кастильбланко бастующие батраки убили 4 гражданских гвардейцев. В ответ последние (привыкшие стрелять по рабочим в упор и без особых приказов) убили 6 человек во время митинга в Логроньо. Здесь следует отметить, что еще в октябре 1931 года был принят Закон о защите республики, направленный как против монархистов (запрещалось использование монархических эмблем), так и против «подстрекательства к неповиновению закону» (в частности, под это определение подпадали «дикие» стачки). После кровавых событий на переломе 1931 и 1932 годов НКТ и КПИ стали настойчиво требовать отмены закона. Им фактически вторили правые, со своей стороны обвиняя правительство в неспособности поддерживать общественный порядок и защищать собственность.

21 января 1932 года НКТ подняла настоящее восстание в Каталонии (долина реки Льобрегат). Часть городов была захвачена анархистами, которые объявили об уничтожении частной собственности, денег и установлении «свободного коммунизма». Армейские части, к которым было вынуждено прибегнуть правительство, быстро подавили восстание. Асанья не стал запрещать НКТ, но выслал видных анархо-синдикалистов в Испанскую Гвинею. Тем не менее, популярность «революционной» НКТ росла, и в 1932 году в ней состоял уже 1 миллион человек.