Читать книгу "Лучший экипаж Солнечной - Олег Дивов"

Теряясь от смешанного чувства стыда и восторга, Эндрю ступил на борт флагманского корабля, не зная, что сказать Рашену и как его благодарить. Эндрю по-прежнему не любил космос. Но он понимал, что единственное его спасение — работа. И как минимум был в долгу перед адмиралом. Которому он зачем-то остро понадобился.

Уже через сутки, проведенные на «Тушканчике», Эндрю буквально расцвел. Ему поставили безумную по сложности задачу. Но зато адмирал не держал на него зла, а вокруг были отличные люди, элита группы F. И прелестная женщина-навигатор, которой Эндрю вроде бы тоже понравился. Жизнь наполнилась смыслом. А то, что Вернер оказался в сердце настоящего антиправительственного заговора, его пока не волновало. Он не верил, что противостояние может оказаться долгим и жестоким. Он думал, это все понарошку, и Рашен, как обычно, старается предусмотреть даже невозможное. Эндрю не был глуп. Но он был неисправимый романтик и открытая душа.

Как раз таким людям больше всего доверял Рашен. Такие не любили умирать и поэтому старались не совершать ошибок. Еще их не тянуло на подвиги. С героями Рашен боролся всеми доступными способами. Недаром его начальником штаба был известный буквоед, задница и саботажник контр-адмирал Задница, лучшим разведчиком считался отпетый перестраховщик Эбрахам Файн, а всей техникой распоряжался зануда Боровский. Отчасти этим объяснялись успехи группы F во второй марсианской кампании. Опираясь на таких, мягко говоря, странных людей, Рашен воевал ювелирно. Задница обеспечивал абсолютную тактическую грамотность операций, Файн ни разу не дал заключения на основе недостаточных данных, а Боровский гнал на верфи любой мало-мальски побитый корабль. В итоге Задница получил орден, у Файна проявилась в легкой форме паранойя, Боровский слег в больницу, Рашен имел кучу неприятностей в Адмиралтействе, но все задачи были выполнены, а все экипажи группы F — целехоньки.

И Эндрю Вернер, все боевые подвиги которого были делом чисто вынужденным, такое положение вещей от души приветствовал. Под крылом у Рашена он отогрелся и почувствовал себя человеком, которого в беде не бросят. Взамен он работал как проклятый. А ночами ему снилась блондинка с зелеными глазами и обворожительной улыбкой. Мастер-навигатор Кендалл. Милая Кенди.

* * *

Вернер после работы забежал в душ и теперь слегка опаздывал. Поэтому он спешил и, выскакивая из-за угла, чуть не сбил с ног весьма представительного господина, одетого в парадную форму военного астронавта: сплошь пуговицы, галуны и прочая бижутерия.

— Куда так разбежался? — хмуро спросил его флаг-адъютант капитан Мозер. — К бабе, что ли?

— Извини, — сказал Вернер и потянулся было поправить сбившийся на сторону аксельбант, но Мозер деликатно вырвался. — А чего это у тебя аксель не пришит? Оторвут ведь.

— Когда пришит — некрасиво, — авторитетно заявил Мозер, приводя себя в порядок.

— И пуговица вот на честном слове болтается…

— Тише ты! Да не дергай! Ну же, Энди! Отпусти!

— Да я так… попробовал. Ты вообще откуда взялся такой красивый?

— Снизу, — устало объяснил Мозер, приваливаясь к стене. Видно было, что он не особенно спешит и рад возможности почесать языком.

— Ну и как там, внизу?

— Ты что, новостей не видел?

— Мне по Сети бродить некогда, — заявил Вернер. — Я сейчас по центральному стволу летаю. Тебя бы туда со всеми твоими… причиндалами.

— Ладно, ты, слесарь хренов… Короче говоря, последний опрос показывает: скорее всего, на Собрании Акционеров для роспуска военного флота не хватит шести процентов голосов.

— Так отлично! — просиял Вернер. — Это же просто здорово!

— Здорово-здорово, а ничего не здорово, — неожиданно зло высказался стихами Мозер. — У соседа моего отымели борова!

Вернер опешил. О существовании такой лихой баварской поговорки он раньше не знал. Даром что был немец только по фамилии.

— Ты чего?.. — с опаской спросил он.

— Да ничего. Видишь, стою, дурака валяю, а дальше идти — боюсь. Мне сейчас твоего папочку в парадку одевать. Бляху ему драить, башмаки чистить и все такое…

— Что-то случилось? — посочувствовал Вернер. — В Адмиралтейство, к Дяде Гуннару на пистон?

— А то… Слыхал, «Рипли» к Церберу послали?

— Даже видел. И правильно сделали, что послали.

— Я не знаю, правильно или как, только денежки на бустер твой обожаемый Рашен хапнул из резервного фонда. Никого не спросясь, без серьезного обоснования. Накорябал записочку для отчета… И какая-то сволочь из штаба капнула вниз. А знаешь, что внизу бывает за разбазаривание средств? В лучшем случае припаяют самоуправство. И Рашена теперь — на вздрючку. Ладно, ему не впервой. Только если информация выйдет из стен Адмиралтейства и попадет в Сеть… Найдется ведь зараза, раззвонит на всю Солнечную. А Рашен, может, последний вояка, которого на Земле еще с дерьмом не смешали. И плакали твои шесть процентов голосов. Он же эти бабки, считай, украл! А главное, зачем?!

— Во-первых, не «твои шесть процентов», а наши, — поправил его Вернер. — Или ты уже не наш, а, крыса штабная?

— На себя посмотри, жертва радиации. Таракан реакторный!

— А во-вторых, ничего ему не будет, — продолжил Вернер твердо. — Ты же знаешь, зачем Файн пошел к Церберу. Наоборот, Рашена хвалить надо. Он, можно сказать, работает на опережение. Защищает мир от внешней угрозы.

— Это, что ли, от чужих? — спросил Мозер с нескрываемой издевкой.

— А от кого же еще?

— Знаешь, Энди, ты, конечно, мужик что надо, но дурак редкостный. Мой тебе совет: про чужих ни слова.

— Погоди… Ты в них что, вообще не веришь?

— В чужих никто не верит там, — Мозер ткнул пальцем себе под ноги. — Согласись, в таком контексте уже не важно, что думаю я. Стоит Рашену только заикнуться о своих идеях, и он всему флоту кинет серьезную подлянку. Тебе сказать, как ведущие психиатры внизу трактуют активные действия по розыску чужих? Или сам в курсе?

— Болезненная тревожность, — мрачно кивнул Вернер, опуская глаза. — Хотя нет, активные действия — это уже мания преследования. Вот дерьмо!

— Они, конечно, тормозят, — сказал Мозер, — но я их понимаю. У Совета Директоров сейчас одна задача: развалить флот и высвободить деньги. Вот они ее и выполняют. А если чужие прилетят и врежут, это будет совсем другой разговор. И другая политика. И другая экономика.

— Интересно, какую он придумал отмазку, — пробормотал Вернер, имея в виду Рашена, который в Адмиралтействе о чужих, разумеется, не заикнется. Понять это было обидно.

— Придумает что-нибудь. Он же русский. Хитрожопый.

— Как дам в лоб! — пообещал Вернер. — Не погляжу, что целый капитан.

— Ой-ой-ой! — рассмеялся Мозер. — Напугал. Главное, не расстраивайся. Ты ведь к бабе шел? Вот и думай о хорошем. А то еще не встанет…