Читать книгу "Киммерийцы и скифы. От появления на исторической сцене до конца IV века до н. э. - Михаил Артамонов"

Подавляющее большинство вещей из Келермесских курганов создано не в Прикубанье, где они найдены, а в Азии, в области, где на основе не только древневосточной, преимущественно ассиро-вавилонской и урартской культуры, но и малоазиатского греческого искусства складывались скифская культура и скифское искусство. Эта область, простиравшаяся от Ирана до восточной части Малой Азии, в течение двух-трех десятилетий находилась во владении скифов. Представляющие эту культуру вещи в Келермесских курганах были принесены в Прикубанье в готовом виде, в Прикубанье же не было условий для их возникновения. Вместе с тем, как говорилось выше, уже в Азии эта культура была распространена не только у скифов и родственного с ними ираноязычного населения, но и среди других связанных с ними народов.

Ввиду этого возникают сильные сомнения в принадлежности Келермесских курганов скифам. Считается, что эти курганы оставлены в Прикубанье скифами при их кратковременной остановке на пути из Азии в Северное Причерноморье.

Однако по своему устройству келермесские могилы сильно отличаются от характерных для вернувшихся из Азии скифов. Как мы увидим ниже, эти скифы погребали своих умерших в подземных камерах — катакомбах, тогда как келермесские могилы имеют вид больших четырехугольных ям с какими-то деревянными сооружениями внутри. Такие могилы, хотя и не с деревянными, а с каменными и сырцовыми склепами, сооружались в Прикубанье и позже, в IV–III веках до н.э. Так, например, под курганами возле значительной величины (11 гектаров) Елизаветинского городища близ Краснодара, представлявшего собой важный меотский административный и торгово-ремесленный центр с чертами эллинизации, вместо столбовых деревянных сооружений в больших могилах строились склепы со стенами из каменных блоков, хотя и с деревянным перекрытием. Для входа в них служил длинный коридор, в котором помещалась доставившая покойника к могиле повозка с двумя или тремя парами колес и соответственно с четырьмя или шестью запряженными в нее цугом лошадьми. Все склепы оказались разграбленными, но в них все же уцелели некоторые ценные вещи, такие как меч с обложенной золотом рукояткой и великолепный бронзовый нагрудник с рельефной головой Горгоны греческой работы. В одной могиле в особой выемке помещался скелет вооруженного воина, возможно, оруженосца, а в других на полу могилы или по ее верхнему краю находилось по четыре-пять человеческих скелетов со скромными женскими украшениями, вероятно, служанокрабынь, и до десятка коней с бронзовыми бляхами и псалиями, украшенными ажурными, сильно орнаментализированными изображениями животных или их частей, чаще всего рогов. В устройстве этих курганов продолжается традиция Келермесских курганов, хотя и сильно преобразованная греческим влиянием.

Письменные данные свидетельствуют о том, что в Прикубанье жили меоты, и нет никакого сомнения в том, что и Елизаветинское городище с его курганами было заселено именно этим народом. Тем не менее меотская принадлежность Келермесских курганов вызывает сильные сомнения потому, во-первых, что в меотских погребениях предшествующего времени не наблюдается ничего подобного, а во-вторых, что нет никаких данных об участии меотов в скифских завоеваниях в Азии.

С наибольшей вероятностью Келермесские курганы можно признать киммерийскими, но принадлежавшими киммерийцам, вместе со скифами вернувшимся из Азии. По сообщению Геродота, лидийский царь Алиат изгнал киммерийцев из своей страны. Надо думать, что это произошло после заключения мирного договора между Лидией и Мидией, по которому границей между этими государствами стала река Галис, где жили киммерийцы, по-видимому, принимавшие участие в войне на стороне скифов. После разгрома последних киммерийцы не могли удержаться на своей отошедшей к Мидии территории и, поскольку Лидия отказала им в убежище, должны были искать себе новое место поселения. Им не оставалось ничего другого, как вместе со скифами отправиться туда, откуда они пришли, то есть в Азово-Каспийское междуморье. Но поселиться в прикаспийской степи они не могли то ли потому, что ко времени их возвращения климат там оставался по-прежнему засушливым, то ли потому, что за время пребывания в Азии характер хозяйства их изменился и наиболее удобным им представилась не солончаковая степь и полупустыня западного Прикаспия, а многообразный ландшафт Прикубанья, куда уже в прошлом внедрялись их предки с катакомбной культурой.

Поселившись в меотской среде, киммерийцы благодаря своей более высокой культуре и организованности заняли в Прикубанье руководящее положение, но, оставаясь в меньшинстве, не могли сохранить этническую самостоятельность и с течением времени слились с туземным населением. Возможно, что прямыми потомками киммерийцев были синды, представлявшие наиболее прогрессивную часть населения Нижнего Прикубанья — Таманского полуострова и прилегающей части Черноморского побережья. Нам еще придется к ним вернуться в связи с историей Боспорского царства, здесь же уместно заметить, что киммерийские топонимы по обе стороны Керченского пролива и древнее название этого пролива Боспор Киммерийский, о котором сообщает Геродот (IV, 12), по всей вероятности, связаны с пребыванием там киммерийцев, вернувшихся из Азии, а не с давно минувшим их господством в Северном Причерноморье. Греки, колонизовавшие берега Керченского пролива в VI веке до н.э., застали давно знакомых им по Малой Азии киммерийцев, а не меотов и не скифов.

По-видимому, с ранними киммерийскими погребениями в Прикубанье генетически связаны так называемые сырцовые могилы, имеющие вид перекрытой досками ямы со стенками, обложенными сырцовыми кирпичами. Такие могилы характерны для грунтовых могильников Таманского полуострова V–III веков до н.э. С конца V века они встречаются и под курганами на этом полуострове. Варварские черты погребальной обрядности, представленные сырцовыми могилами, не оставляют сомнения в их принадлежности местному синдскому населению. На европейской стороне Керченского пролива сырцовые могилы находятся в Нимфейском и Пантикапейском некрополях. В.Д. Блаватский считает, что появление их в Пантикапее свидетельствует о притоке синдского населения в столицу Боспора.

Вопрос об этнической принадлежности киммерийцев остается открытым. Несмотря на признание иранскими имен киммерийских царей в Малой Азии, больше всего данных о близости киммерийцев не со скифами и не с туземным населением Кавказа, каким были меоты, тем более не с таврами горного Крыма, у которых катакомбная культура не была распространена, а с древним населением Малой Азии и Балканского полуострова, в частности с фракийцами. Об этом свидетельствует и литературная традиция, ведущая свое начало со Страбона (Эратосфена), и тождество имен фракийских и боспорских царей, последние из которых скорее всего вышли не из собственно фракийской, а из киммерийско-синдской среды.

Изложенное решение киммерийской проблемы еще ни разу не обсуждалось в научной литературе, оно представляется впервые и уже своей необычностью может вызвать если не возражения, то недоумение. Ввиду этого я считаю необходимым присоединить к сказанному еще несколько замечаний. Келермесские курганы внезапно появляются на Кубани, не подготовленные какими-то памятниками, объясняющими их возникновение. Они никак не связаны с местной культурной традицией. Это мне представляется бесспорным. Следовательно, они принадлежат новому для Кубани народу. Но почему киммерийцам, а не кому-либо другому? Что они не скифские, это следует из сказанного выше, но они появляются одновременно со скифскими памятниками Северного Причерноморья. Это не вызывает сомнений. Но в таком случае кто же, кроме киммерийцев, мог поселиться на Кубани одновременно с возвращением скифов в Северное Причерноморье, да еще с культурой восточного происхождения, то есть принесенной из Азии? Известно, что киммерийцы были изгнаны царем Алиатом, известны и обстоятельства этого изгнания, связывающие их со скифами. С другой стороны, нет никаких указаний на то, куда они удалились. Отсюда закономерно следует не предположение, а заключение, что они ушли вместе со скифами и осели на Кубани.