Читать книгу "Повседневная жизнь первых христиан. 95 - 197 - Адальбер-Гюстав Аман"

Зато Церковь запрещала все профессии, связанные с магией и астрологией98, а также с цирковыми представлениями, особенно выступления в качестве жокея или гладиатора, и даже простое участие в организации игр. Не лучше было отношение и к театральным профессиям: комедианты, исполнители пантомимы, танцоры и танцовщики набирались из числа представителей полусвета или близких к ним социальных слоев99.

Простая мораль исключала возможность занятия проституцией, «древнейшей из профессий», поэтому кажется удивительным, что «Апостольская традиция»100 специально констатирует этот запрет, как будто это не являлось чем-то само собой разумеющимся. Предел терпимости тогда был не тот, что в наше время.

Для христиан с самого начала были запретными все занятия, хоть сколько-нибудь связанные с языческим культом, в частности со строительством и украшением языческих храмов, участием в проведении обрядов, с обеспечением служителей культа101. Тот факт, что установленные требования не слишком строго соблюдались (следовали правилу: «Живи хорошо»), доказывается репликой Тертуллиана: «Ты сам поклоняешься идолам, раз позволяешь, чтобы им поклонялись!»102 Негодование карфагенского проповедника достигает своего апогея, когда он узнает, что некий изготовитель идолов занимает высокую церковную должность103.

Принятые Церковью исключительные меры привели к тому, что многие обращенные в христианство потеряли работу, так что общине пришлось подыскивать им другое занятие или же оказывать материальную помощь. Вне языческого культа искусство почти полностью лишалось своего предмета104, поэтому многие артисты и художники остались без заработка. Как было жить христианам в городе, населенном языческими богами? Столкновение становилось неизбежным.

Положение женщины

Как Церковь относилась к женщине: доброжелательно или враждебно? Можно было бы привести достаточно доводов в пользу и того и другого ответов, поскольку в действительности отношение было весьма сложным. Не следует также забывать, что об эпохе античности мы знаем лишь то, что о ней рассказали мужчины — женщины же безмолвствовали. При этом некоторые из них играли активную роль в христианских общинах. Как на Востоке, так и в Риме, как в Большой Церкви, так и в отколовшихся от нее сектах женщины, и зачастую богатые, вносили такой вклад в распространение христианства, что напрашивается вопрос, не заняла ли женщина с момента появления Церкви доминирующего положения в ней, как это отчетливо проявилось в буржуазном обществе XIX века?

Известно, что в эпоху Римской империи женщины задавали тон в религиозных верованиях и обрядах105, но почему христианство было столь привлекательно для них? Ведь посещение храмов, и прежде всего храма Изиды, могло удовлетворить все их духовные запросы106. Правда, женщины чаще всего искали — и находили — в храмах мужчин, а не божество…

Одним из новшеств, принесенных Евангелием, была проповедь равенства мужчины и женщины, проповедь величия девства, святости и нерасторжимости брака. Евангелие сочетало религиозную практику и чистоту нравов. Положения новой религии противостояли усвоенным ранее идеям, предавали проклятию языческую мораль.

В эпоху Римской империи девушка выходила замуж в возрасте, когда она еще играла в куклы. О заключении брака договаривались третьи лица или специальные агенты107. Брак, заключенный без взаимного влечения, продолжался без любви. Супружеская верность зачастую подвергалась поруганию: зрелища, термы и празднества предоставляли случай для мимолетных связей, вскоре сменявшихся другими столь же недолгими романами108.

Для женщин, разочарованных жизнью или наделенных возвышенными духовными запросами, Евангелие несло с собой чистый воздух, дарило идеал. Патрицианки и плебейки, рабыни и богатые матроны, юные девушки и раскаявшиеся блудницы как на Востоке, так и в Риме или в Лионе пополняли ряды христианских общин109. Наиболее состоятельные из них оказывали поддержку общинам из своих богатств. Как в Большой Церкви, так и в гностическом, а особенно монтанистском расколе женщина вызывала к себе настороженное и даже враждебное отношение со стороны мужчин-женоненавистников и клириков. Для многих из Отцов Церкви, начиная с Тертуллиана110, который, сверх того, был еще и женат, искушение прежде всего было связано с женщиной, а женщина служила синонимом искушения.

В Иераполе, в Малой Азии, две дочери некоего Филиппа (не путать с апостолом Филиппом) были окружены почитанием111. Епископ Папий с изумлением внимал им. Другая пророчица, Аммия из Филадельфии, в конце II века пользовалась большим влиянием. Апокрифические деяния различных апостолов отдают должное женщинам в период апостолата Иоанна, Павла112 и Фомы. Достойная реабилитация Евы, обвиненной во всех бедах.

Обращение в христианство Флавии Домициллы, сестры императора Домициана, если только этот факт достоверен, доказывает, что к концу I века христианская вера проникла и в императорский дворец. Супруг Домициллы был казнен, а сама она подверглась изгнанию на остров113. Вполне возможно, что Марция, фаворитка императора Коммода, гарем которого насчитывал до трех сотен женщин и такое же количество мальчиков114, была христианкой. Во всяком случае, она симпатизировала христианам, добиваясь освобождения тех из них, кто был осужден на каторжные работы в рудниках Сардинии115. Ж. Б. де Росси116 обнаружил среди христианских эпитафий имена представителей знатных римских родов, в том числе и родственников императоров из династии Антонинов.

Обращение женщин в христианство совершило глубокий переворот в античном обществе. Некоторые, как, например, Плутарх, боролись за культурное равенство полов. Стоики ратовали за одинаковое образование для мужчин и женщин. Однако эти благие пожелания так и не были реализованы обществом. Христианство несло с собой нечто большее, чем образование: оно возвратило женщине, настойчиво проповедуя ее равенство с мужчиной, достоинство, поруганное язычеством117.

Добровольное безбрачие во имя Царства Божия утверждало свободу и автономию женщины, верховенство христианских упований над плотскими желаниями — и это в эпоху, когда проституция получала религиозное освящение. Для язычников оказывалось все это выше разумения. Даже Гален с трудом понимал «этот сорт стыдливости, заставлявший христиан питать отвращение к супружеству». Восстановлением достоинства супружеской жизни позиция Церкви не ограничивалась. «Христиане вступают в брак, как и все люди, — утверждается в «Послании Диогнету». — Они имеют детей, но они никогда не отказываются от своих новорожденных»118. Требование нерасторжимости брака и соблюдения верности, особенно со стороны супруга, в то время воспринималось многими как нечто совершенно неприемлемое. Минуций Феликс мог без особого труда заставить замолчать клеветников: «Вы ложно обвиняете нас в инцесте, тогда как сами на деле совершаете его!»119

И действительно, на гармонию супружеских отношений, равенство супругов в то время обращали меньше внимания, чем на оправдание подчиненного положения женщины и ее роли воспитательницы детей. Реабилитация женщины, ее места в обществе совершалась медленно, постепенно.