Читать книгу "Чайная церемония в Японии - Какудзо Окакура"

Некое соло цветов представляет определенный интерес, но в сочетании с рисунком и скульптурой их комбинация становится завораживающей. Секисю однажды поместил несколько водных растений в плоский сосуд в манере растительности озер и болот, а сверху на стену повесил рисунок Соами с летящими дикими утками. Еще один мастер чайной церемонии по имени Сёха [33] изобрел сочетание поэмы «Красота уединения у моря» с бронзовой курильницей благовоний в форме шляпы рыбака и с несколькими дикими цветами побережья. Один из гостей в своем дневнике написал, что он почувствовал в этой композиции дыхание уходящей осени.

Цветам посвящено бесконечное число рассказов. Мы должны упомянуть хотя бы об одном еще. В XVI веке у нас весьма редким растением считалась ипомея (утренняя слава). Рикю засадил ею весь свой сад и выращивал ее со всем усердием. Слухи о красоте его вьюнкового бражника достигли ушей Тайко, и он изъявил желание на него посмотреть. После этого Рикю пригласил его на утренний чай в свой дом. В назначенный день Тайко прошелся по саду, но нигде не увидел даже следа вьюнка. Земля выглядела ровной, выполотой и покрытой мелкой галькой с песком. Пылая праведным гневом, деспот вошел в чайный павильон, где его ждал такой вид, от которого доброе расположение духа полностью восстановилось. На полке токономы в редкой бронзе сунского мастера лежал один-единственный цветок утренней славы – царицы всего сада!

На данном примере становится понятным значение жертвы, принесенной в виде цветов. Возможно, сами цветы в полной мере осознают значение всего этого. В отличие от людей они совсем не трусы. К некоторым цветам слава приходит после гибели. Это справедливо по отношению к цветкам японской вишни, так как они безоговорочно сдаются на милость ветрам. Любой, кто ощутил могучий аромат цветов в Ёсино или Арасияме, должен был все это осознать. Какое-то мгновение они зависают наподобие облаков драгоценностей и танцуют над кристальной стремниной; потом, увлекаемые смеющимися водами, они как будто говорят: «Прощай, весна! Мы встали на путь к вечности».

Мастера чайной церемонии

В религии будущее не зависит от нас. Настоящее в искусстве вечно. Мастера чайной церемонии придерживались такого мнения, что настоящую оценку искусства может дать лишь тот, кто с его помощью оказывает влияние на жизнь. Тем самым они пытались строить свою повседневную жизнь по высочайшим стандартам утонченности, достижимой в чайном павильоне. При любых обстоятельствах следовало сохранять душевное равновесие, а беседу следовало вести так, чтобы никоим образом не нарушать гармонии окружающей обстановки. Крой и цвет одежды, осанка и манера ходьбы – все это должно производить впечатление о человеке как артистической личности. Ни малейшего послабления в этом деле не допускалось, так как прикасаться к прекрасному имеют право одни только красивые люди. Таким образом, мастера чайной церемонии стремились выступать в качестве не просто художника, а материального воплощения искусства как такового. Можно сказать, что речь идет об эстетстве дзен-буддистов. Если мы избрали признание данного учения, тогда надо искать совершенство во всем. Рикю любил приводить древнюю поэму, в которой говорится так: «Тем, кто соскучился по цветам, я охотно покажу весну, вступившую в свои права, которая терпеливо пробивается цветами на заснеженных склонах холмов».

Вклад мастеров чайной церемонии в искусство следует признать весьма многогранным. Они полностью преобразили классическую архитектуру с внутренним убранством и внедрили новый стиль, который мы описали в главе, посвященной чайному павильону. Этому стилю подчинялись в известной мере строители всех дворцов и монастырей, возведенных после XVI столетия. Отличавшийся многосторонностью таланта Кобори Энсю оставил после себя наглядные примеры своего гения в виде императорской виллы Кацура, замков в Нагое и Нидзё, а также монастыря Кохоан. Все знаменитые сады Японии заложили мастера чайной церемонии. Наша керамика никогда бы не достигла своего высокого совершенства, если бы мастера чайной церемонии не вложили в нее свое вдохновение, ведь изготовление принадлежностей для чайной церемонии требовало от наших ремесленников по производству керамики вкладывать в нее всю свою изобретательность без остатка. Семь печей Энсю прекрасно освоили все ученики японского ремесла керамики. Многие из наших текстильных материалов носят имена мастеров чайной церемонии, приложивших руку к изобретению их расцветки или фактуры. Практически невозможно отыскать ни одного направления искусства, в котором мастера чайной церемонии не оставили бы следа своего таланта. Кажется абсолютно лишним упоминание громадных заслуг этих людей в рисовании и резьбе по лаку. Происхождение одной из величайших школ рисования числится заслугой мастера чайной церемонии по имени Хонами Коэцу, прославившегося к тому же как резчик по лаку и мастер керамики. Рядом с его произведениями прекрасные труды его же внука Кохо и внучатых племянников Корина и Кендзана [34] просто теряются в тени. Задача школы Корина по своему предназначению состоит в материальном воплощении тиизма. В размашистых линиях произведений искусства представителей этой школы просматривается жизненная сила самой природы.

Все величие влияния мастеров чайной церемонии на поприще искусства совсем ничто по сравнению с тем, что они привнесли в образ жизни своего народа. Мы ощущаем присутствие мастеров чайной церемонии не только в проявлениях изысканного общества, но и к тому же в расположении всех наших домашних деталей. Многие наши тонкие блюда, а также наша манера их подачи на стол изобретены именно ими. Они учат нас носить одежду только сдержанных тонов. Они научили нас в надлежащем настроении подходить к цветам. Они привили нам естественную любовь к простоте и показали нам красоту смирения. Фактически вместе с их постулатами в жизнь народа вошел чай.

Тех из нас, кто владеет тайной достойной организации нашего собственного существования в этом неспокойном море глупых бед, которое мы называем жизнью, никак не оставляют напасти при всех безуспешных попытках казаться счастливыми и довольными. Мы проявляем нерешительность, пытаясь сохранить душевное равновесие, и видим предвестника бури в каждой туче, появляющейся на горизонте. При всем при этом существует своя радость и красота в накатывающихся волнах, так как они откатываются в бесконечность. Почему бы не проникнуться их духом или наподобие Ле-цзы не оседлать сам ураган?

Т олько тот, кто живет красиво, может красиво умереть. Последние мгновения великих мастеров чайной церемонии наполнены такой же тонкой изысканностью, как и вся их жизнь. Постоянно стремясь к гармонии с великим биением Вселенной, они в любой момент были готовы переселиться в мир неизведанного. «Последний чай Рикю» навсегда останется кульминационным моментом его трагического величия.

Дружба между Рикю и Тайко Хидэёси выдержала испытание временем, и великий воин очень высоко ценил своего давнего друга, мастера чайной церемонии. Однако дружба деспота всегда сомнительная честь, причем скорее опасная, чем выгодная. То было время, когда измена считалась нормой, и люди не могли доверять даже ближайшим родственникам. Раболепным холопом Рикю никак не назовешь, и он часто позволял себе не соглашаться со своим покровителем, отличавшимся крутым нравом. Воспользовавшись моментом, когда в отношениях между Хидэёси и Рикю произошло некоторое охлаждение, враги мастера чайной церемонии обвинили его в заговоре с целью отравления деспота. Хидэёси передали слухи, будто смертельное снадобье подадут ему в чашке зеленого напитка, приготовленного Рикю. Одно только подозрение Хидэёси было достаточным основанием для незамедлительной казни человека, и ждать помилования от рассерженного правителя было делом безнадежным. Приговоренному к смерти подданному делалось единственное послабление: ему разрешалось самому наложить на себя руки.