Читать книгу "Дом до свиданий и новые беспринцЫпные истории - Александр Цыпкин"

— Нет…

Гостья была разочарована.

Я врал. Один, подаренный мамой на совершеннолетие, отложенный, так сказать, на черный день, у меня был. Но я не сдал наш с мамой секрет.

Ранним утром меня навязчиво растолкали. Я пытался вспомнить, как изображал спящего, когда мама меня будила в школу, но мама никогда не будила меня таким способом, как Марина. Она, как Архимед за рычаг, взяла меня за истерзанную плоть, повернула к себе и строго спросила:

— Может, все-таки есть?

Мне, вопервых, снова захотелось, а вовторых, снова захотелось ощутить себя Казановой. Я вдруг вспомнил, что есть.

И опять опера Набукко. На этот раз, правда, с каким-то особым финалом. Думаю, в моей школе было слышно. Марина упала на кровать и медленно произнесла, сквозь негу:

— Забил-таки гол престижа.

Мы с плотью и величием застыли.

— В смысле?

— Счет четыре — один. Я спать.

Папа у Марины был тренером по футболу.

Я решил, что секс — не мое.

Этюд спортивно-бордельный

Рано или поздно в мои рассказы о публичных домах должен был вклиниться спорт. Казалось бы, как могут переплестись игры взрослых с мячом и взрослые игры без мяча. Могут, оказывается. Результат — стрельба, полиция и плачущие жрицы любви, лишившиеся места работы. Записана история была в двухтысячных, а когда произошла, кто теперь вспомнит.

Но сначала лирическое отступление. Стеснение. Замечательное и очень человечное состояние. Как вы понимаете, без стеснения в борделе нельзя. Особенно, пока он не стал тебе домом родным. Стеснение приветствует уже при в входе в подъезд.

Петербургские публичные дома средней и средненькой руки расположены в таких же средних и средненьких кирпичных домах постройки счастливого XIX века. Почти весь двадцатый век в квартирах этого дома были коммуналки — символы СССР. Потом СССР неожиданно умер, а коммуналки выстроились в очередь на новую жизнь. Но стать борделями повезло не всем. Некоторые квадратные метры остались в состоянии «ад на гастролях», другие попали в категорию «ад на ремонте», ну и какие-то переродились в отдельные квартиры. В итоге сам дом становился коммунальным. На разных этажах одной лестницы мог жить авторитетный предприниматель, продавщица овощного, студенческая пара, арендующая комнату у какой-нибудь бабули, иностранец, которому впарили квартиру Лермонтова, и именно в ней он стрелялся с Андреем Болконским, обязательный алкоголик, заливающий всех без разбору и наконец десяток проституток в уютной атмосфере постсоветской причудливой роскоши квартиры номер 8.

Все жильцы не идиоты и знают, что квартира номер 8 — это не школа ораторского мастерства, хотя близка по духу. Более того, клиент квартиры номер 8 тоже понимает, что если он стоит у двери, а с верхнего этажа идет бабушка с авоськой, то она в курсе, зачем он здесь: «Паскуда похотливая, кобель бесстыжий». Особо малахольные начинают паниковать, изображать работника собеса или агитатора на выборах. Спрашивать: «В этой ли квартире находится музей кактусов имени Фрунзе?» Но бабку обмануть можно. Авоську нельзя. Авоська смотрит прямо тебе в душу и спрашивает: «То есть с женой мы не можем, с женой у нас только 29 февраля, скотина эгоистичная, а ей каково?»

Ну а если покупатель любви невезучий и напарывается на алкаша, то вообще можно аневризму приобрести. Он же сразу начинает орать на весь подъезд: «Ну что, трахаться пришел, а мне бухнуть не на что». Шантажист либо получает в рупор, либо деньги. Моментально. За годы работы он выучил, от кого что ожидать и вычисляет трусливо-милосердных по шагам.

После парочки таких столкновений посетители притона начинают стесняться еще накануне, зайдя в булочную. Им кажется, что даже рулет с маком догадывается, куда этот фрукт в костюме завтра в пять собрался. Что уж говорить о прохожих на улице в непосредственной близости от заветной квартиры и тем более о жильцах. Очень это все стеснительно и не продумано.

Тем не менее некоторые до искомого будуара доползают. Им открывают двери, предварительно изучив в электроглазок. Девушки стараются тоже взглянуть, кто пожаловал, а то ведь город маленький. К одной работнице умудрился попасть ее же бывший однокурсник. Сидели час. В итоге ушли оба. Она в слезах. Забрал, говорят.

Но и видеоконтроль можно пройти. Оказываешься в прихожей. Иногда, конечно, бывают логистические конфузы. Уходящий и приходящий клиент встречаются в дверях. Новички пытаются прикинуться обоями. Бывалые шутят: «В команде „Зенит“ замена».

Затем конвейер отправляет страждущих в гостиную, где все события этого боевика и разворачивались. Однажды осенью на «шикарном» диване дома свиданий у станции метро Чернышевская оказались задницы двоих москвичей. Они закончили все свои столичные дела, собрались в аэропорт, но неожиданно воспылали страстью. Абстрактной. Безадресной. Покопались в интернете и нашли, где с этим вопросом разбираются. Стеснений не испытали, квест прошли.

Сидят в гостиной, ждут, когда перед ними продефилируют нимфы, свободные в данное время. В эту секунду московский черт нашептал гостям включить телевизор. Показывали футбол. Последние три минуты матча между «Зенитом» и «Спартаком». Потребители платной любви попросили дать им досмотреть игру и впились в экран. Дело к ничьей, но на последней минуте питерские футболисты недоглядели и пропустили. Московские болельщики не подумали, в каком они городе, и бурно стали праздновать победу, параллельно забыв, зачем они пришли. Неожиданно в глубине борделя тревожно хлопнула дверь и в коридоре послышались медленные, но тяжелые шаги. Москвичи всегда знают, когда идет он. Неповторимый, трогательный и неотвратимый русский пиздец. Чувствовать его первыми — уникальный дар столичных жителей. Гости поняли, что каменный гость топает к ним и что речь пойдет не о любви.

Коля-Башня вошел в гостиную борделя в черных спортивных штанах, костюмной белой рубашке, тоскующей по утюгу, резиновых тапках на одну босую ногу, другую в носке. В руках у Коли был пистолет, в глазах — тоска, алкоголь и жажда. Жажда событий.

Коля жил в публичном доме уже третью неделю и прошел все стадии семейной жизни.

Безудержный секс, секс по расписанию, увиливание от секса, ненависть к сексу, пьянство, футбол.

Те же стадии он прошел сначала за три года с женой, потом за год с любовницей, и когда судьба упекла его в храм разврата на неопределенный срок, а дао повторился, Коля отчаялся. Отмечу, что находился он в борделе по весьма прозаичной причине. Его хотели убить, и он прятался.

Коля-Башня, бандит средней руки, не рассчитал прыжок в финансовое будущее и падал. За ним летели на истребителях кредиторы и неубитые конкуренты. Добрые люди сказали ему залечь на дно немедленно, где бы он сейчас ни находился, потому что хвост висел на Коле, как бобровый воротник на шубе Шаляпина. В момент того звонка Коля лежал на моральном дне, а именно на Кристине и Карине, если быть до конца точными, то между ними. Телефон сообщил, что выходить из борделя Коле не следует. Возможно, никогда, но точно на ближайшие пару недель. Как он провел их, мы знаем. Безудержный секс с неограниченным количеством партнерш скатился в безудержный просмотр футбола. Он все время переключался с испанской лиги на российскую, выдерживал полчаса, ощущал безнадежность, отхлебывал из горлышка ближайшей бутылки и проводил параллели со своей жизнью. Коля-башня понимал, что его существование — это отечественный футбол. Деньги вроде есть, но он никому не интересен. Заработки шальные, и детям особо нечего рассказать о нем в школе. Настроение от этого не улучшалось, но оставался патриотизм городского масштаба.