Читать книгу "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

Чтобы разобраться, почему лес перестал защищать крестьян, Юнос пошёл туда. Лешего разыскал с трудом. Тот выглядел хилым. Казалось, он смертельно болен. Волосы по всему телу проела плешь. Одежда из некогда гибких зелёных ветвей превратилась в ломкий сухой хворост, осыпающийся скрученными пожелтевшими листьями и древесной трухой. Бедный дух рассказал, что его магия совершенно не действует на нового скитского вождя. Тому не составляет никакого труда проходить по владениям Лешего, когда вздумается. Кроме того, он мог провести за собой целый отряд. Мало того, Скал каким-то чудом подчинил себе три, а то и больше племён. И сейчас все они стоят лагерем перед лесом и методично вырубают деревья, намереваясь полностью его уничтожить…

– Что за злодейство! – не сдержался Воструха и хлопнул сухой ладошкой по столу. – Это ж надо, на такие муки обречь Лесовика, чтоб его извести. И к чему? Мог ведь и так сквозь лес ходить.

– Думаю, он проделал постоянный свободный путь, чтобы самому людей не водить, – ответил Юнос. – Пока ходил туда-сюда, был привязан к этому месту. Ну, перевёл часть воинов, за другими вернулся. А эти что? Их легко разбить. Большое войско сразу бы не провёл. Из леса выйдут лишь те, кто рядом ступает. Остальные собьются с дороги, потеряются… Нет, умный мужик этот Скал.

– Поражаюсь я тебе, – буркнул Ставр, удручённый рассказом, как и все. – Как энто ты врага превозносишь, будто он благое дело вершит.

– Не благое, не спорю. Но в уме ведь ему не откажешь. А умный враг во много раз опаснее…

Дальше, по словам ведуна, события начали развиваться стремительно.

Леший умирал вместе с лесом, вырубив который, Скал наверняка поведёт свою армию на юг. Времени оставалось всё меньше. Юнос оповестил о надвигающейся опасности окрестные сёла. Большинство жителей вняло предостережению и отправилось вглубь страны. Часть осталась дожидаться своей участи дома – в основном старики, – а часть пришла в Пограничную Крепость, пополнив ряды защитников.

И вот настал час, когда в воздухе запахло гарью от сожжённых деревень, а долину под стенами Крепости заполонили сотни чужих всадников, облачённых в разношерстные доспехи. Защитные редуты возводились на скорую руку и не были достаточно укреплены. Строительство ещё продолжалось. Основой обороны были солдаты Юноса, и они не подвели. У кочевников не вышло взять Крепость с ходу. Но их было много. А бестолковое упорство, с которым они раз за разом продолжали карабкаться на стены, Скал умело использовал, чтобы непрерывными атаками донельзя измотать гарнизон. Пограничники совершили несколько удачных вылазок, отогнав скитов от Крепости, что дало небольшую передышку. Почти никого из ополчения к тому времени уже не осталось в живых. Многие защитники были ранены. А за стенами снова наступал враг.

Крепость, как торчавшая в горле кость, перекрывала единственную дорогу на юг и не давала Скалу идти дальше. Неожиданно яростное сопротивление гарнизона, понесённые при этом потери грозили сорвать его дерзкий план. Видя, что силы защитников на исходе, Скал бросил все отряды на решающий штурм. Пограничники поняли, что этот бой последний. Они были готовы к нему…

Защитники, кто ещё мог сражаться, скинули доспехи, взяли в руки по два меча и бились на стенах, сдерживая каждый сразу несколько врагов. Они погибли в том неравном бою. Все до единого. Но прихватили с собой на Небеса намного больше скитов, чем сильно досадили Скалу, не дав ему в полной мере насладиться победой.

Юнос не знал, пойдёт ли Скал дальше или останется в приграничной полосе. Его потери были значительными, но не настолько, чтобы совсем остановить кочевников.

– Да, дела, – задумчиво протянул Ставр. – Выходит, други, поездка на ярмарку отменяется. Не могу я в такой час оставить своих.

За столом повисла гнетущая тишина. Собравшиеся с тревогой думали о будущем. Было ясно, что все планы, какие строили до этого, пошли прахом… Надвигается большая беда, несущая горе всем обитателям этого мира.

Со своего места поднялся домовой. Неторопливо подошёл к печи, звонко шлёпая босыми ступнями по деревянному полу. Пошевелил угли, подкинул дров. Снова уселся за стол. Гробовое молчание нарушал только треск поленьев. Бас кузнеца, прозвучавший в этой тишине, мог запросто поспорить с громовым раскатом в горах:

– Ну, а ты, Юнос, куда подашься?

– Сначала думал сразу в Трепутивель отправиться. Князю о скитах поведать. Но мы слишком долго их у Крепости сдерживали. За это время и мой гонец поспел, и беженцы вести разнесли. Наверняка он сейчас дружину собирает, чтобы на север выступить. А когда двинется, обязательно через Суматошье пройдёт. Там его и подожду. Присоединюсь, конечно. Даже простым ратником.

– Вот и славно. Гостей моих, значит, к Всегляду сведёшь. Сговорились?

– Сведу. Чего ж не свести-то…

С отъездом решили не тянуть. После недолгих сборов отправились в дорогу, простившись с хозяином и его домочадцами. Впервые после происшествия на реке Пырёв смог поговорить с Миланой. Та по-прежнему прятала глаза, только на этот раз в них стояли слезы. Он ласково взял девушку за плечи, заглядывая в грустное лицо.

– Прощай, милая Мила, – всегда называл её так в шутку, наслаждаясь красивой игрой слов и нежным звучанием этого имени. – Возможно, больше не увидимся с тобой, если нам удастся отыскать дорогу в свой мир. Ты славная девушка, у тебя вся жизнь впереди… Ещё повстречаешь своего суженого и будешь с ним счастлива.

Наклонившись, хотел поцеловать её в лоб, но Мила вырвалась из рук, в упор взглянула на Пырёва широко распахнутыми влажными глазами, горячо выпалив:

– Я не хочу другого суженого. У меня есть ты, а больше мне никто не люб. Возвращайся, Стас, я буду тебя ждать.

Быстро обвила его шею и неумело прильнула к губам. Пырёв не успел ничего сделать, когда девушка отпрянула и молниеносно скрылась в доме, оставив его стоять с бестолковым видом перед её родителями.

Кузнец только усмехнулся в бороду. По-отцовски обнял Стаса, сказав:

– Возвращайтесь, ежели что. Всегда с радостью вас примем.

– Давно уж пора, – подал голос Медяник. – А то я всё один да один. Всю работу, значит, делаю…

Грустно как-то сказал. И отвернулся сразу. Показалось, что по медной физиономии Митьки. от линзы, заменяющей глаз, течёт тягучая масляная струйка.

Маленькая Дара плакала навзрыд, нисколько не скрывая катившихся по щекам слез. У Пырёва защемило сердце. И когда только успели они стать такими родными этим добрым людям? Самое странное, что и он чувствовал к ним привязанность, настолько сильную, что готов был отказаться от возвращения на Землю и навсегда поселиться в этом мире. Пусть даже на Милане жениться. Где ещё найдешь столь славную, невинную во всех отношениях девушку, которая если любит, то изо всех своих жизненных сил, опаляя избранника жаром безумных чувств, прикипая к нему всем сердцем, всей своей неуёмной, страдающей душой. Необходимость поиска дороги домой и горькое, жгущее грудь нежелание расставаться с семьёй, давшей им приют, разрывали Стаса на части. Разум непримиримо конфликтовал с чувствами. Но годы научили Пырёва подавлять эмоции. Покидая двор, он твёрдо решил, что обязательно вернётся сюда ещё хотя бы раз из одного только уважения к первым повстречавшимся здесь людям.