Читать книгу "Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев"

В городах — гильдии торговцев и цеха ремесленников. И тоже — церковь христианская. Вне гильдии и цеха городская торговля и ремесленничество невозможны. Впускать туда тех, кто будет десятину раввинам носить?

Вот община и болталась между. Сами придумайте, на какие средства она должна была существовать? Выбирали способы, в том числе и ростовщичество. Только не надо про то, что иудей в рост деньги мог давать гою, а еврею не мог, поэтому… Если так рассуждать, то русские кулаки, которые этим же занимались — еврейской национальности все поголовно были.

Естественно, вся община не могла стать банкирами, только немногие избранные, приближенные к раввинам, которые управляли кагалом — органом еврейского самоуправления, потому что для начала банковской деятельности нужен был капитал, а он мог быть только в кассе кагала, куда стекались взносы от всех членов общины… Остальные играли на скрипочках, кроили-пошивали и сапоги по-мелкому тачали, и жили, естественно, в полной нищете.

Само собой разумеется, христианские религиозные и политические деятели средневековья не страдали идиотизмом национализма. Им хоть еврей, хоть цыган, главное — чтоб в казну вклад вносил. Поэтому если кто из-под влияния кагала рисковал выйти и крестился, то его никто не считал за жида. Общество выкрестов пусть и не совсем радушно принимало, но, в принципе, без особых проблем.

Но здесь начинались противоречия с интересами раввинов. Им не особо нравилось, когда паства начинает ходить в чужие храмы и носить туда деньгу. Поэтому выкресты кагалом подвергались остракизму. Покреститься для члена еврейской общины — это сразу разрыв со всей родней, почти полная потеря связи с ней. Все, можно было забыть про существование матери, отца, братьев и сестер.

Вот этот разрыв был и психологически очень тяжелым, и рискованным. Кагал, конечно, держал в крепостной зависимости, но это же община — хоть какая-то опора в жизни.

И теперь представьте, как жилось несчастным простым евреям (без всякого сарказма) в те времена под двойным гнетом: раввината-кагала и государства, в котором они были чужаками.

Конечно, при таком положении из еврейской общины могли вырваться и влиться в государственную жизнь только самые способные и хваткие. Те, кто либо сумел капитал скопить втихую, либо получил образование. Но они здесь же теряли связь с соплеменниками и просто ассимилировались в государстве. Поэтому я как-то и написал, что те, кто считает Карла Маркса евреем потому, что его отец был евреем — заблуждаются. Еврейской там была только ДНК. Маркс — типичный немец. Родился и вырос в абсолютно немецкой среде.

Но как бы тихо и скромно не вели себя пришлые евреи в любом государстве, наступал неизбежно «момент истины». Ростовщичество приводило к перетеканию в карманы лидеров кагала крупных финансовых потоков, что приводило в негодование как политиков, так и религиозных деятелей. Дружин боевых у евреев-пришельцев не было, поэтому негодование неизбежно выливалось из эмоционального протеста в агрессивные действия.

Начинались погромы и гонения. Израиль пускался в бега в поисках более доброжелательной к ним страны. Бежали, естественно, только с ручной кладью. Остальное доставалось неприветливой стране и ее гражданам. Поэтому жил кагал в постоянном ожидании этих «страстей египетских» и добытое на ссудном проценте злато на особняки и парчу не тратил. Все в кубышку складывалось. А внешне, при таком раскладе, быт даже богатых ростовщиков выглядел, как голимая нищета. И это тоже внушало к ним со стороны коренного народа неприязнь. Грязно и бедно жили.

А простые члены кагала, всякие портняжки и музыканты — там просто ужас был. Кошмарная нищета…

В конце концов, почти из всей Европы «распявшие Христа» были изгнаны. И могли их гнать до Чукотки, если бы еврейский бог иногда не бросал с небес манну. Вот такой манной небесной для кочующего по странам народа оказалась Польша.

В Польше царил такой бардак, что там пришельцы освоились моментально. Ляхи были отъявленными демократами, даже короля избирали на сеймах. Конечно, при этом дрались друг с другом с азартом, да еще и считали, что «благородный лыцарь» ничем, кроме как участия в битвах и пирах заниматься не должен. А своих подданных, не стесняясь, называли быдлом.

И тут евреи, которых жизнь научила сноровке, оказались в своей стихии. За считанные годы переселенцы, начав с мелко-ссудной деятельности, прибрали кичливых ляхов к рукам и страну почти поработили. То, что Н.В. Гоголь писал про такого персонажа, как Янкель — сущая правда.

Конечно, не все евреи участвовали в этом финансовом порабощении, только привилегированная верхушка кагала. Почти вся масса народа израиля также влачила жалкое существование под жестким гнетом раввинов, зарабатывая средства на скудное существование тяжким трудом.

Но, как бы то ни было, Польшу подмели почти под метелку, пока паны страдали демократическим психозом. Только и там еврейское счастье было не особо долгим.

До 70-х годов XVIII века в России еврейское население практически отсутствовало — Иван Грозный был ревностным христианином, поэтому он не стал терпеть в государстве идеологических противников, выдворил их за пределы Руси. Но после раздела Речи Посполитой и присоединения Крыма, где также были иудейские общины, цари православные в придачу к новым землям, получили и «врагов христианства», которые на этих землях обосновались. А времена уже были, так сказать, цивилизованные, поэтому перед лицом культурного мира было некрасиво изгонять из своей империи новых подданных…

Конечно, Екатерина Вторая, приняв участие в разделе Польши, «наградила» Россию очень «замечательной» территорией. Но, с одной стороны, эта земля ляшская, населенная и религиозно чуждым населением (не только иудеи, но еще и католики), и, в придачу, еще и знать там была не подарок, России ни каким боком не упиралась. Одних проблем потом получили. А с другой стороны, не присоединили бы — всё захапала бы Пруссия. А вот прусский король разобрался бы с новыми гражданами своего королевства быстро и кардинально. Через поколение там были бы все немцами и не вякали. Потому что Фридрих Великий был королем, а не блядью на троне. Поэтому новые земли усилили бы его государство значительно, и под боком у православных монархов вырос бы мощный конкурент.

Наше же бабское царство после смерти Петра Первого характеризовалось, главным образом, масштабным воровством, которое в свою очередь явилось результатом зависимости царей от высшего дворянства, менявшего по своему желанию императоров на тронах, как марионеток. Поэтому, вместо того, чтобы задавить на корню польский гонор, как сделали бы пруссаки, наши стали заигрывать с панами, перенеся на них отношение к своим дворянам.

Но одна беда никогда не приходит. Польская еврейская община к моменту присоединения уже начала от своеволия панов стонать. Ростовщики их долгами опутали, конечно, но вот эффективными корректорами у миролюбивых иудеев быть не очень получалось. Там еще и не совсем понятно было, кто кому должен — кредитор или заемщик. Польша была в полном смысле слова территорией абсолютного беспредела. Поэтому сразу возникла угроза того, что из-под Варшавы в метрополию, в поисках более спокойных мест, хлынет масса народа, который в империи был нужен, как шкварки в компоте.