Читать книгу "Утки тоже делают «это». Путешествие во времени к истокам сексуальности - Джон Лонг"

Другие формы множественного «оргистического» спаривания рыб встречаются у косяков рыбы мойвы (Mallotus), стаи которой живут в арктических водах Северной Европы, России, Исландии и Канады. Эти небольшие рыбки образуют огромные косяки и являются основной пищевой базой для морских животных арктических вод, которые пожирают их, фильтруя через ротовые «сита». Способ же размножения этих рыб представляет большой интерес для северных стран. Некоторые из них спариваются в приливной зоне на глубине менее метра; другие – прямо на пляжной полосе. Иногда, чтобы использовать время прилива, рыбки вступают в «связь» втроем, при этом двое самцов «выжимают» икру из самки прямо на пляжной полосе, во время каждого наплыва приливной волны. Трое партнеров образуют при этом что-то вроде сэндвича, с самкой посередине. Как только сперма самцов попадает на выжатую икру, большинство самцов умирает. (Примеры такой стратегии природы показаны в главе 10 для грунионов как близкородственных видов.)

Как только дело доходит до спаривания, рыбы становятся пугливыми и причудливыми во многих смыслах. Люди полагают, что рыбы стремятся спариваться с любым партнером, который оказался «под рукой», но это не всегда так – в биологии для любого правила почти всегда есть исключения. Морские коньки (Hippocampus) и некоторые виды рыбы-иглы (Syngnathus) моногамны на весь сезон размножения, и их поведение объясняется научной догадкой, что для обеспечения успеха размножения и взращивания потомства необходима охрана партнера.

Морские коньки также необычны не только своим брачным поведением, но и методами родительской заботы. После длительного периода ухаживания, который может включать в себя мечтательное плавание вдвоем многими днями, смену цветовой окраски и декорирования себя вдвоем одной и той же полоской широколистной водоросли, партнеры сливаются в чувственном танце, который может длиться вплоть до восьми часов. В этот период они в окончательном экстазе, «танцуя» в воде вдвоем по спиралевидной траектории вверх, принимают позы, при которых их морды соприкасаются. Самец морского конька раздувает закачкой струи воды свой выводковый мешок в центре тела, показывая самке, что готов принять и оплодотворить ее икру. Как только самка соблаговолит отложить в резервуар икру, самец немедленно оплодотворяет ее точно выверенной порцией спермы из выводкового мешка. Беременность наступает в результате эффективного тайм-менеджмента. При этом – беременность самца. Теперь самец берет на себя ответственность за оплодотворенные икринки, в своем мешке защищая их от опасностей и будучи уверенным, что икринки находятся в надежном месте; с нежностью и заботой вынашивает потомство, что по времени может занять от 9 до 45 дней. Как только молодые коньки выбираются наружу и расплываются по своим отдельным жизням – миссия отца закончена.

Понаблюдав за диапазоном странных брачных ритуалов, которые удалось подсмотреть у рыб, можно озадачиться следующим вопросом: как могли размножаться наши древние плакодермы? Птиктодонтиды могли использовать искривленные, сильно изогнутые класперы для введения в тело самки или же просто притянуть к себе самку для насильственного контакта клоака – клоака. Но в реальности у нас нет доказательства, что класпер вводился в тело самки, и при близком рассмотрении весьма трудно представить, как это можно было сделать при наличии искривленной костяной структуры класпера, заканчивающейся шипами и острыми краями.

Некоторые ископаемые птиктодонтиды, например рода Cyrtacanthus, обнаруженного в Огайо в позднедевонских отложениях, имели огромные класперы – около 15 сантиметров в длину. Эти элементы крючков с заостренными шипами трудно представить внутри нежного тела самки; нет на них и видимых ложбин, которые можно использовать для передачи спермы. Возможно, птиктодонтиды, такие как наша рыба-мать, в самом деле практиковали примитивный секс, однако путем сближения клоак партнеров, как это происходит у современных лягушек и птиц. А заостренный класпер с крючками использовался для захвата и удержания самки, чтобы самец мог поместить сперму в тело самки для внутреннего оплодотворения икринок.

Однако класпер рода Incisoscutum, впервые идентифицированный Пером Альбергом во время его визита в 2009 году в Западную Австралию, представляет собой совершенно иную ситуацию. В этом случае мы видим очень длинный (намек на функцию), относительно прямой (не крючкообразный) и тонкий стержень на базиптеригиуме, с маленьким, но слегка шишковатым компонентом на действующей части. Длина – подсказка-указание на действительную функцию. Направление класпера – от головы самца; степень его гибкости – очевидно ограничена, как можно видеть по крупному фасетному креплению. По всей очевидности, этот класпер мог быть глубоко введен в клоаку самки. Поскольку стержень гладкий и тонкий, совершенно очевидно, что мягкие ткани обволакивали его; а значит, в нем мог быть и желобок для передачи спермы. Добавьте сюда факт, что эта структура не могла быть предназначена для захвата и удержания самки, как крючкообразный класпер птиктодонтид, – и вот мы имеем первый в истории орган с дизайном для проникновения, вероятно, первый такой прототип органа у позвоночных. Дизайн его совсем недалеко ушел от дизайна пениса человека.

Если это так, то плакодермы вроде Incisoscutum в самом деле были хорошо сексуально обеспечены класпером более длинным, чем средний пенис человека (по отношению к общей длине тела), что обусловлено общей неуклюжестью тела бронированных толстыми костяными пластинами рыб. Огромный пенис броненосца (Dasypus novemcintus) может быть аналогичным примером, когда тяжелая броня тела сметает возможность «романтичного» ритуала, поэтому компенсировать отсутствие романтики должен большой мужской орган. Если бы броненосцы были ростом с человека, их пенисы были бы эквивалентны длине 1,2 метра. Но наиболее потрясающая особенность этого первого протопениса в мире позвоночных – факт, что класпер Incisoscutum направлен только назад, от головы самца. Это значит, что традиционная «миссионерская» поза была неприемлема для спаривания по типу и примеру ныне живущих акул и скатов. Наоборот, скорее всего, они практиковали позу «69», когда самка располагалась на песке дна моря – а самец вводил слегка эрегированный класпер в ее клоаку.

Откуда мы знаем, что класпер был только слегка эрегирован? Отвечу: соединение между базиптеригиумом (носителем головки класпера) и брюшным поясом должно было быть до некоторой степени гибким; представляется наиболее вероятным, что лишь ткань вокруг места соединения была более эрегирована для полного контроля процесса введения класпера. Самец мог также использовать челюсти и гибкие грудные плавники для фиксации в зацепке за чешуи на теле самки – это облегчает поступательно-поворотные движения при введении класпера.

Итак, мы достаточно нафантазировали, чтобы понять, как древние рыбы начинали предаваться сексу; мы уже на начальном этапе съемки палеопорно. Поскольку у нас нет под рукой модели рыбы Incisoscutum в натуральную величину, мы можем заменить ее моделью нашей рыбы-плакодермы Latocamurus в главной роли как очень близкого «родственника». После сканирования модели для производства компьютерного фильма в 3D-формате с воспроизведением форм рыб образ был вручную усилен деталью: длинный класпер самца и самка – просто с брюшными плавниками. Мы также поэкспериментировали с цветами модели, чтобы подчеркнуть разность образов самки и самца; но это была вполне научная работа из любви к искусству.