Читать книгу "Аметист и золото - Кейт Холмс"

— Вероятно, произошло недоразумение, — предположила она, пожимая плечами. Сеньора Амаду молчала. Мелисанда попыталась растолковать ей на скверном португальском, что утром заплатила только за одно платье, а второе ей принесли по ошибке. Пожилая женщина снова ничего не поняла. Тогда Алекс объяснил ей суть дела на местном диалекте, и в ответ служанка разразилась длинной тирадой.

Алекс перевел ее для Мелисанды на английский:

— Оказывается, посыльный настаивал, что обе коробки предназначаются именно тебе! Там должен быть конверт, посмотри повнимательнее. Да вот же он, за лентой! Открой его и прочти письмо! — Он вытащил конверт и отдал его Мелисанде.

Еще не пробежав глазами послание Марии, она догадалась, что именно находится во второй коробке.

— Какой ужас! — Мелисанда закатила глаза к потолку. — Мария прислала мне платье, которое я примеряла, но так и не решилась купить.

Алекс с пониманием покосился на нее и стал горячо защищать свою подругу:

— Только не воображай, что Мария хочет тебе что-то навязать. Скорее всего она преследует какие-то иные, одной только ей известные цели.

— Я понимаю, Алекс! — Мелисанда тяжело вздохнула. — Она хочет сделать мне подарок. Ей так понравилось это платье на мне, что она сразу же сказала, что не представляет себе его ни на какой другой женщине. Видимо, она надеется, что я сделаю ее магазину хорошую рекламу, если стану носить это платье.

Алекс очень внимательно посмотрел на нее, и Мелисанда потупилась, вспомнив, какие чувства проснулись в ней, когда она примеряла это платье перед зеркалом.

— Я сгораю от любопытства! Уж в одежде-то Мария знает толк! Позволь мне взглянуть на ее творение! — попросил Алекс.

И, не давая Мелисанде опомниться, он схватил вторую коробку и стал разворачивать бумагу, в которую она была завернута.

— Не открывай! — Мелисанда попыталась ему помешать. — Это ведь только платье, зачем тебе его видеть?

— Не мешай! — рассмеялся Алекс, ловко увернувшись вместе с ее обновкой. — Историку следует с пониманием относиться к любопытству простых людей!

Он открыл коробку и, достав из нее переливающееся произведение швейного искусства, придирчиво осмотрел его, держа в вытянутых руках.

— Высший класс! — Он тихонько присвистнул. — Доктор Меррик, я должен вам сказать, что в этом платье вы будете неотразимы.

— Но мне не нужно вечернее платье!

— С каких это пор красивой женщине не требуется лишний шикарный наряд? — Это было сказано провокационным тоном и с улыбкой на губах, но в его глазах Мелисанда успела заметить то же странное выражение, какое она видела у своего зеркального отражения во время примерки. Ей живо представилось, о чем Алекс мог подумать, и она пришла в страшное волнение.

Не глядя на нее, Алекс повернулся так, чтобы свет падал на блестящую ткань, и, полюбовавшись сменой оттенков, приложил платье к Мелисанде.

— Восхитительно! — заключил он. — Глядя на тебя в таком наряде, любой мужчина сойдет с ума. Я уже представляю, как струятся твои шелковые локоны по обнаженному плечу и как…

— Алекс! — взмолились Мелисанда, не в силах слышать его вкрадчивый голос и ощущать его присутствие. Она чувствовала, что еще немного, и она перестанет владеть собой. — Прекрати, пожалуйста!

Он вздрогнул от ее окрика и, тряхнув головой, будто отгоняя непрошеное видение, с улыбкой произнес:

— Да, конечно, ты права: если я дам волю воображению, у меня может подскочить кровяное давление. — Алекс вздохнул и неохотно положил обновку в коробку. — Ну, мы едем пробовать фейжоаду? По-моему, самое время развлечься и перекусить.

Фейжоада оказалась действительно восхитительным кушаньем. Напоминающее рагу, это блюдо было приготовлено из черных бобов, сосисок, свинины, говядины, риса, особого сорта капусты, апельсиновых долек и муки маниока, обжаренной с яйцом и луком.

— Когда-то это ели рабы, — пояснил Алекс. — Обычно фейжоаду готовят на обед по субботам. Но здесь, в этом заведении, его можно заказать и в будний день. Я обожаю обедать в этом уютном трактире.

— Да, очень вкусно, — подтвердила Мелисанда, вылавливая сосиску из аппетитного варева.

— Далеко не все так считают, — сказал Алекс. — Но и не каждому удается столь быстро освоиться в Бразилии, как тебе. Скажи, Рио не пугает тебя своими колоссальными размерами и дурной репутацией неспокойного в криминальном отношении города?

— Меня, жительницу Нью-Йорка? Ты, наверное, шутишь! — усмехнулась Мелисанда.

Алекс рассмеялся, отчего черты его лица стали мягче:

— Верно! И Рио, и Нью-Йорк — большие города, однако… — Он вдруг умолк и задумчиво уставился на свою спутницу, тщательно перемешивающую в тарелке компоненты национального блюда. — Скажи, пожалуйста, Мелисанда, — наконец произнес он, — как случилось, что такая красивая женщина, как ты, до сих пор не замужем?

Она залилась румянцем и вздернула подбородок.

— Мне только двадцать пять лет! Я еще не старуха.

— Это верно, — нервно хохотнул Алекс. — Впрочем, и в пожилом возрасте ты будешь хороша собой: у тебя особая конституция и черты лица, которые не портит возраст. Старость тебе не страшна, не бойся.

Мелисанда слегка поперхнулась от неожиданности: не хватало только, чтобы они начали обсуждать, какой она станет в старости!

— Слишком горячее, — отдышавшись, пояснила она.

— Но я так и не услышал ответа на свой вопрос! Знаешь, а в Бразилии женщины твоего возраста обычно уже имеют по двое детей.

— Рада за них! А сколько детей имеют мужчины твоего возраста, хотелось бы мне знать? Сколько тебе сейчас — тридцать два или тридцать три? Я слышала, что здесь принято иметь детишек и на стороне, во всяком случае, среди твоих ровесников, — язвительно добавила Мелисанда.

— Это уже слишком! — Алекс умоляюще взглянул на нее и вскинул руки, прося пощады.

— Ты первый начал задавать глупые вопросы! — парировала Мелисанда. — Я спокойно ела фейжоаду.

— Откуда же мне было знать, что у тебя есть когти?

— Впредь не советую забывать об этом!

— Кошка! — улыбнулся Алекс.

— Мяу! Не забывай, мы поедаем крыс!

Алекс откинул голову и расхохотался, на него стали оглядываться посетители трактира.

Мелисанда тоже покатилась со смеху. Она заметила, что, всегда такой важный и властный, Алекс становился милым и обаятельным, когда расслаблялся и приходил в хорошее расположение духа.

— Лучше ешь фейжоаду и молчи! — приказал он, делая нарочито строгое лицо.

— Но лишь при условии, что ты прекратишь задавать вопросы личного свойства!

— А другие вопросы можно?

— Смотря какие!