Читать книгу "Опыт борьбы с удушьем - Алиса Бяльская"

Они уже несколько дней жили у Софы. Бабушке Сева не нравился, и она даже не старалась это скрывать. Таня с мужем Юрой тоже, по мнению Севы, радушием не отличались, он обижался, и поэтому Женя с легкостью согласилась на его предложение переехать к его матери, хотя у той была всего одна комната.

В первый раз, когда они остались там ночевать, вернувшись из университета, Сева пошел помыться. Женя сидела в комнате, читала книгу. Софа подошла к закрытой двери в ванную.

– Севка, я там положила новое мыло. Возьми его. Не перепутай с хозяйственным.

– Мама, я не идиот!

– Ты всегда так говоришь, но моешься иногда хозяйственным.

– Никогда в жизни!

– А почему оно тогда всегда мокрое после твоего купания?

– Мама, сделай одолжение, отойди от двери, пожалуйста!

Софа вернулась в комнату и занялась приготовлением ужина.

– Женя! Женя, поди сюда, – позвал Сева из ванной.

– Что? – Чувствуя на себе Софин взгляд, Женя подошла к двери, но входить не стала.

– Спинку помыть.

– Уже спину сегодня мыли, и не один раз. Я в ванную к тебе не пойду, не зови больше, – шепотом ответила Женя и ушла в комнату.

Опять взялась за книгу. Софа у подсобного стола месила тесто под звуки радио и усиленно изображала незаинтересованность в происходящем. Из ванной раздался грохот, звук падающих тазов, послышались крики и проклятия. Женя встала с кресла, но Софа, опережая ее, бросилась к двери.

– Севка, в чем там дело? – Она подергала за ручку двери, но та была предусмотрительно заперта Севой изнутри. – Севка, открой, дай мне посмотреть, что с тобой.

– Мама, все в порядке. Позови Женю.

– Если ты перевернул таз с бельем, я должна немедленно прибрать, а то протечет к соседям.

– Все в порядке с твоим бельем. Ничего не разлилось.

– Но я слышала, что упал таз.

– Это пустой таз упал.

– Зачем ты брал пустой таз? Он же стоит далеко от ванны? Что ты скрываешь от меня? – Мать снова подергала ручку запертой двери.

– Мама, уйди! – зарычал в ответ Сева. – Женя!

Софа ретировалась в комнату, поджав губы, а Женя пошла проверять, в чем дело.

– Таз ты, конечно, нарочно перевернул, – сказала она, глядя на ухмыляющегося, довольного собой Севу.

– Спинку потри. – Он протянул ей намыленную мочалку.

– Спину протру, но другие места протирать не буду, – предупредила она, взяв мочалку.

– Подожди, ты что, прямо в этой кофточке будешь мыть? Сними, а то испачкаешь.

После кофты пришлось снять и все остальное, мытье Севиной спины перешло в Женино омовение с попытками заняться любовью.

– Ты с ума сошел? Я же сказала, что на глубинные протирания спины не согласна. Тут твоя мама, ушки на макушке.

После ужина Софа разложила диван, постелила им и ушла к себе в альков, задвинула ширму.

– Чтобы никаких даже поползновений не было с твоей стороны. Я рядом с твоей матерью не хочу, – прошептала Женя Севе в ухо.

– Ну что ты. Я так устал.

Они погасили лампу. Сева только ждал, когда мать заснет.

– Мама? Мама? – позвал он.

Ни звука, вроде бы спит. На всякий случай, подождав пару минут, он позвал еще раз. Молчание. Они немного поспорили шепотом, но молодость и Севин напор взяли свое.

– Бессовестный, Севка! Мало того что целый час в ванной спину терли, потом всю ночь возился! – сказала Софа на следующее утро.

– Мам, ты же спала.

– Я всю ночь не спала. Бесстыдник, маму не стесняешься.

– Ну, мама, молодоженов согласилась принять, а сама всю ночь не спала? Нехорошо, мама.

– Это я теперь виновата? – возмутилась Софа.

– Ты, кстати, ошибаешься. Это совсем не то, что ты подумала. Я возился, да, но совершенно по другой причине, к Жене никакого отношения не имеющей. Даже не знаю, как тебе сказать. – Сева замолчал и подмигнул Жене.

– Да что такое? – с раздражением спросила Софа.

– Меня клопы зажрали!

– Клопы! Севка! У меня дома? Что ты такое говоришь? У меня в жизни клопов не было!

Софа водила Женю по магазинам на улице Горького, в которых она всю жизнь делала покупки. За хлебом они ходили в Филипповскую булочную, где от запаха свежей выпечки у Жени начинало щекотать в носу и всегда поднималось настроение. За маленьким мраморным столиком в кафетерии они выпивали по чашке кофе, и Софа обязательно заставляла невестку съесть свежайшее, только испеченное пирожное или хотя бы филипповский рогалик с маком.

– Ты такая худая, Женя. Ну что там обнимать моему сыну? – Софа придвигала к невестке тарелку с пирожным.

Потом они шли в Елисеевский. Хотя Женя родилась на Арбате, но выросла она на рабочей окраине Москвы. Для нее было непривычно и поначалу даже немного странно ходить за покупками в Елисеевский, с его расписными потолками, хрустальными люстрами, мраморными колоннами и венецианскими зеркалами в два человеческих роста. Она не призналась Севе, что до встречи с ним бывала в Елисеевском, кажется, всего пару раз. Главной достопримечательностью этого магазина были немыслимые очереди, в которых надо было отстаивать часами. Но Софе нравилось делать покупки именно здесь. Она входила в магазин с царственным видом и, отстояв два часа, покупала двести грамм ветчины, немного сыра и пару антрекотов. Антрекоты Сева ел каждый день.

– Сева ест много мяса, – говорила Софа и показывала Жене, как правильно раскалять сковородку и сколько класть масла, чтобы антрекот получился ароматным и сочным, как любил Сева.

Антрекоты каждый день были Жене в новинку, у нее дома так не ели. Мама жарила котлеты, отваривала мясо в бульоне, а потом перекручивала на голубцы, в большом казане готовила жаркое с картошкой на несколько дней вперед, тушила капусту.

Сева учился и нигде не работал, Софа работала бухгалтером и получала гроши по сравнению с папиным окладом главного инженера или даже маминой инженерской зарплатой. Тем не менее в доме не переводились деликатесы: икра, осетрина, балык, ветчина – понемногу, но постоянно.

– Слушай, откуда все это? – как-то раз удивилась Женя. – На какие шиши?

– А это все талоны Галины, – откликнулся с дивана Сева.

Они были дома одни, Софа ушла на работу в свой Музей революции, Жене надо было ехать в университет только вечером, Сева на занятия не пошел, остался с ней.

– Что такое талоны Галины?

Сева встал и достал из ящика письменного стола толстую пачку талонов. Выяснилось, что Галина, старшая сестра Софы, член ВКП(б) с дореволюционным стажем, имела спецпаек. Старые большевики каждый день ходили в спецраспределитель и получали там продукты сухим пайком домой. Когда умер отец Севы Матвей Ильич, Галина стала давать им свои талоны, не все, конечно, а на один день раз в неделю, у нее самой была большая семья, и всех надо было кормить.