Читать книгу "Жрица Итфат - Вадим Зеланд"

– Что это? – спросила Подлодка.

– Ловушка. Мамотник будет бежать, провалится, и мы его схватим.

– Ух ты, как здорово!

– Надо прикрыть ее ветками и листьями.

Они быстро замаскировали яму, уселись в засаде и принялись ждать. Ждали они ждали, но никто так и не собирался бежать мимо и проваливаться в яму.

– И сколько же нам так сидеть? – спросила Подлодка.

– Да, нужно как-то приманить мамотника, – ответил Адя.

– А что его может привлечь?

– Побольше шума, побольше эмоций.

– Что же ты сразу не сказал, дубина. Давай заберемся на дерево и поднимем шум.

– Ладно, давай.

Вскарабкались они на дерево, и ну горланить песню на весь лес:

Над границей тучи ходят хмуро,

Край суровый тишиной объят.

У высоких берегов Амура

Часовые Родины стоят.[5]

Пели они пели, потом другую песню запели:

I want your love and

I want your revenge.

You and me could write a bad romance.

О-о-о-о-о!

I want your love and

All your lovers' revenge.

You and me could write a bad romance.[6]

И потом еще разные прочие песни пели, но никто так и не появился.

– А тебе не кажется ли, что кто-то из нас идиот? Или, похоже, мы оба? – сказала Подлодка.

– Эмоций маловато. Ну ничего, сейчас мы это исправим.

Тут Адя схватил якорь Подлодки, зацепил его за ветвь, а ее саму спихнул вниз. Подлодка повисла над ямой.

– Что ты делаешь! Злобный, коварный Адя! Сейчас же отцепи меня!

– Вот, так, теперь дело пойдет, – с удовлетворением отметил Адя, спустился с дерева и затаился в кустах.

– Спасите! Помогите! – кричала, болтаясь на якорной цепи, Подлодка. – Адя, я убью тебя, сволочь!

Вдруг, над ямой промелькнула чья-то тень, раздался треск веток, и… кто-то оказался в ловушке.

КОРОЛЕВА БРУНХИЛЬДА

Королева Брунхильда собирала морковку на своем огороде, складывая ее в подол платья, и распевала:

Я королева, а-ля-ля,

Я королева, а-ля-ля!

А вы, мои морковки,

Вы мои подданные!

Идите уже ко мне,

Мои морковки, а-ля-ля!

Лохматая Зверюга, тем временем, сидел, спрятавшись в ботве, и наблюдал за королевой. У Лохматой Зверюги было такое имя, потому что он и был лохматою зверюгою, а еще потому, что когда он воровал морковку с огорода, королева пускалась за ним в погоню и кричала ему вслед: «Ах ты зверюга лохматая!»

Вообще-то, Зверюге морковка была не нужна, просто он влюбился в королеву и старался всякими способами привлечь ее внимание. А это было непросто. К тому же, Брунхильда была воинственной особой. Ходили легенды, что завоевать ее сердце сможет лишь тот, кто одержит над ней верх в поединке. Но мало кто на это отваживался, поскольку мечом она владела в совершенстве.

Вот и Зверюга тоже очень боялся Брунхильду и не знал, как подступиться к ней. Пробовал он дразнить ее, обзывать, исподтишка дергать за юбку, угрожать даже – все тщетно. Брунхильда ему твердила одно:

– Ты, Лохматая Зверюга, должен сразиться со мной.

– А если я тебя победю, – спрашивал Зверюга, – ты меня полюбишь?

– Нет, – отвечала королева.

– Вот видишь! Тогда зачем?

Зверюга почему-то надеялся, что когда-нибудь он разозлит королеву так, что она за ним погонится, поймает его, поколотит, и влюбится вдруг. Не зря же говорят, «бьет, значит любит».

Так вот, выждал Зверюга удобный момент, когда королева нагнулась к земле, и кинул в нее морковкой, угодив прямо в любезное мягкое место.

– Ах ты зверюга лохматая! – королева в ярости вытряхнула из подола своих подданных и погналась за лишенцем. А тот уже вовсю улепетывал в сторону леса и верещал:

– Брунхильда, я утащу тебя в свою пещеру!

Но погоня длилась недолго. Лохматой Зверюге не посчастливилось, он с треском провалился в какую-то яму. Очевидно, это была та самая ловушка, которую подстроили Адя Зеленый и Желтая Подлодка.

Ну, тут началось. Адя подскочил к яме с дубиной:

– А, попался, зловредный мамотник! Сейчас я буду тебя гасить!

Подлодка, болтаясь на дереве, пищала:

– Поймали, поймали! Колоссально! Адя, зараза зеленая, сними меня сейчас же! Как ты будешь без меня спасать мир?!

С лесной округи на шум собрались звери и птицы. Все с любопытством заглядывали в яму. Там сидело лохматое существо с грустными глазами, которое, казалось, потеряло дар речи от неожиданности и удивления.

Адя жестом призвал всех угомониться:

– Дамы и господа, прошу внимания! Итак, наступает торжественный момент. Наш мир накрыли крышкой, но это еще не конец. Мы не унываем и не сдаемся. Друзья и соратники! Сейчас нам как никогда требуется тесно сплотить наши ряды в борьбе за неотъемлемое право быть свободными и осознанными индивидами в системе, которая, так сказать, довлеет над нами своею крышкой, лишает нас самого ценного – свободы выбора, суть которой состоит в том, что каждый осознанный индивид вправе решать, быть ли ему под крышкой, или над ней, вариться ли ему в супе общечеловеческих заблуждений и низменных страстей, или же воспарить над серой массой невежества и мрака, подобно чайке, которая свободно реет над свалкой, обозревая с высоты своего полета всю суть мироздания, осознавая всю иллюзорность и бренность, так сказать, всего сущего, обретая ясное понимание того, что наверху есть верх, а внизу есть низ, и достигая тем самым состояния высшего просветления и прозрения в том, что иначе, или, другими словами, наоборот, быть просто не может, потому что внизу не бывает верха, а вверху низа, ибо таков неизменный порядок вещей, и…

Тут с неба, или точнее оттуда, где оно должно было быть, на землю шлепнулась Оранжевая Корова.

– Ух, летать совсем невозможно стало. Короче, Адя…

– Вот я и говорю, – продолжил он, – вопрос состоит в том, что… Да перестаньте меня перебивать! Совсем запутали! Слезай уже, наконец! Раскачиваешься тут, ход мыслей нарушаешь! – Адя забрался на дерево и отцепил Подлодку.

– Никогда не прощу тебе этого! – сказала она. – Ты меня использовал!

– Ладно уже. А как бы мы еще поймали мамотника?

– А кто это у нас такой хорошенький, пушистенький? – поинтересовалась Корова.