Читать книгу "Русские конвои - Брайан Скофилд"

Теперь Адмиралтейство знало, что немцы что-то затевают. Однако оставалось совершенно неясным, то ли немецкие корабли вышли в море, то ли они скрываются в одном из многочисленных фиордов на северном побережье Норвегии. На всякий случай было решено дать контрадмиралу Гамильтону разрешение зайти на восток дальше, чем было установлено планом (долгота Нордкапа), если, по его мнению, ситуация этого потребует, и если адмирал Тови специально не запретит этого делать. Впрочем, главнокомандующий не считал, что имеющаяся информация о действиях немцев может служить основанием для изменения ранее выработанных планов. Если мы помним, Адмиралтейство считало, что за меридианом острова Медвежий безопасность конвоя должны обеспечивать только подводные лодки. Поэтому Тови приказал крейсерам повернуть назад, как только конвой пройдет мимо мыса Нордкап или даже ранее, если так решит Гамильтон. Исключение могло быть одно: Адмиралтейство даст твердые гарантии, что встречи с «Тирпицем» не будет. Контр-адмирал Гамильтон, который собирался оставаться рядом с конвоем, пока не прояснится ситуация, но в любом случае не долее, чем до 14.00 5 июля, когда конвой окажется уже в Баренцевом море, ответил адмиралу Тови, что собирается повернуть, когда его эсминцы закончат прием топлива. Он предполагал завершить заправку к 22.00. Но в 19.30 Адмиралтейство приказало ему оставаться с конвоем до получения дальнейших инструкций, которые будут присланы в самое ближайшее время. Гамильтон в это время шел зигзагом в 10–20 милях впереди конвоя. Начиная с 16.45, конвой двигался на северо-восток, чтобы удалиться от аэродрома Банак. Немцы провели две воздушные атаки. Первая была предпринята в 19.30 группой пикировщиков и торпедоносцев, но немецкие летчики действовали вяло и нерешительно. Зато через час 25 торпедоносцев показали, на что они способны. Подойдя на малой высоте практически вплотную, их лидер всадил 2 торпеды в «Нейварино», но сразу после этого объятый пламенем «Хейнкель» рухнул в море. Хотя остальные пилоты были не столь отважны, но все-таки сумели торпедировать еще 2 судна: «Уильям Хупер» и русский танкер «Азербайджан». Но затонули лишь первые два судна, а танкер сумел добраться до цели. Снова спасательные суда сумели быстро снять команды с тонущих транспортов.

Несмотря на эти потери, моряки эскортных кораблей и транспортов чувствовали себя совершенно уверенно, приберегая боеприпасы для новых схваток с пилотами Люфтваффе. Но пока эти атаки еще не начались, зато в 2000 миль от места событий, в Уайтхолле, состоялось совещание, на котором была решена судьба 30 тяжело груженых судов и их экипажей.

В Адмиралтействе собрались Первый Морской Лорд, заместитель начальника Морского Штаба вице-адмирал Мур и несколько офицеров, отвечавших за проводку конвоев. Они обсуждали ситуацию, возникновение которой было предсказано заранее, но из которой так и не удалось найти удовлетворительный выход. Перед ними лежала карта, на которую была нанесена свежая информация о положении английских и немецких кораблей. Несколько окружностей показывали, куда немцы могут дойти к определенному времени. На этой же карте были нанесены примерные курсы флота адмирала Тови и конвоя и их координаты к этому времени. Все, что было известно о немецких кораблях, это то, что они покинули свои якорные стоянки. Поэтому в данный момент они вполне могли идти на перехват злосчастного конвоя, встреча с которым могла состояться завтра около 2.00. В данный момент крейсера контр-адмирала Гамильтона находились в 150 милях северо-восточнее острова Медвежий, а Флот Метрополии под командованием адмирала Тови крейсировал в 350 милях к западу от него. Одним из вариантов было повернуть конвой назад и двинуть линкоры полным ходом ему навстречу, пока они не окажутся в пределах радиуса действия самолетов. Это должно было произойти примерно в 2.00, то есть в тот момент, когда могли появиться немецкие корабли. Такой вариант вряд ли спас бы конвой от атаки. Зато вся мощь Люфтваффе в северной Норвегии могла обрушиться на английскую эскадру, в составе которой имелся только один авианосец. Не говоря уже о том, что его самолеты не могли соперничать с немецкими. Это также замедлило бы продвижение конвоя на восток, причем без всякой пользы, гак как флот не мог прикрывать его, пока конвой не выйдет из района возможной атаки. На это Адмиралтейство никак не могло пойти.

Другим вариантом было отозвать крейсера, которые не могли оказать сопротивления «Тирпицу», и оставить конвой следовать своим курсом в сопровождении эсминцев, надеясь, что использование дымзавес и угроза торпедной атаки спасет от гибели хотя бы часть транспортов. Это решение имело то преимущество, что в едином строю конвой мог оказать более упорное сопротивление самолетам и подводным лодкам. Кроме того, можно было надеяться на помощь тумана, который укроет транспорты.

Наконец, можно было приказать конвою рассеяться, надеясь, что немцы не захотят держать свои корабли в море слишком долго, пока они будут гоняться за отдельными транспортами. Хотя в этом случае часть судов неизбежно погибнет, многие смогут спастись. Недостатком этого варианта было то, что после роспуска конвоя собрать его обратно уже не представлялось возможным. Поэтому немецкие самолеты и подводные лодки получали заметное преимущество при атаке одиночных судов.

Совершенно очевидно, что Первый Морской Лорд больше всего думал об угрозе атаки «Тирпица». Он считал ее самой серьезной из трех. Плохая погода могла спасти конвой от воздушных атак. Полярный день серьезно затруднял действия подводных лодок, но лишь туман мог помочь при атаке надводных кораблей. Как уже говорилось, Паунд давно обдумывал эту ситуацию, задолго до того, как она случилась на самом деле. И давно пришел к заключению, что роспуск конвоя будет самым правильным решением. Хотя почти все участники совещания, которое он проводил, были против этого, их аргументы Паунд счел недостаточно убедительными, чтобы они смогли заставить его изменить решение. Когда все участники совещания высказались, он на минуту закрыл глаза, что-то обдумывая, а потом повернулся к начальнику службы связи. «Передайте крейсерам отходить на запад полным ходом. Конвою рассеяться». За всю свою долгую и выдающуюся службу адмирал Паунд ни разу не принимал столь рокового решения.

Глава 7

Злосчастный конвой

4 июля около 22.00 контр-адмирал Гамильтон получил из Адмиралтейства приказ, имеющий гриф «Особо срочно»: «Крейсерам на полной скорости отойти на запад». Адмирал предположил, что вскоре ему будет передана дополнительная информация, которая объяснит причину этого решения. Но через несколько минут он получил новый приказ, который имел гриф всего лишь «Срочно»: «Ввиду угрозы надводных кораблей конвою рассредоточиться и следовать в русские порты». За ней последовала еще одна радиограмма с грифом «Особо срочно», подтверждающая предыдущую: «Конвою рассеяться». Разница между «рассеяться» и «рассредоточиться» очень важна. Транспорты конвоя, которому приказано рассредоточиться, уже не соблюдают строя. Каждое судно следует к цели с той скоростью, которую может развить. Так как в данном случае все суда направлялись в один порт, в течение нескольких часов они должны были находиться практически рядом. Если же конвой получает приказ рассеяться, суда должны как можно быстрее расходиться по всем направлениям, согласно заранее подготовленному плану. Если у Гамильтона и оставались какие-то сомнения относительно неизбежности боя с немецкими кораблями, они были полностью рассеяны пометками на этих радиограммах и их содержанием.