Читать книгу "Тату с координатами - Сергей Самаров"

Я включил тактический фонарь и посветил сначала на отрубленную голову, потом на тело и только в последнюю очередь на правое предплечье убитого. Рукава камуфлированной куртки были закатаны выше локтя и обнажали сильно волосатую руку. Но волосы не могли скрыть цветную татуировку – надпись, красиво и со старанием выполненную арабской вязью…

Глава пятая

Операция была завершена успешно. Все бандиты уничтожены. В том числе и эмир – согласно документам, найденным у него в кармане «разгрузки», гражданин России, в недавнем прошлом житель Дагестана. Я вызвал на связь начальника штаба отряда майора Абдусалямова и коротко изложил ход всей проведенной операции. Майор предложил мне написать письменный рапорт и подыскать площадку для двух вертолетов следственной бригады. Рапорт вручить руководителю следственной бригады и с одним из вертолетов вернуться в расположение сводного отряда.

Дело было обычное, со следственными бригадами мне общаться приходилось многократно. После каждой практически операции, если не было необходимости срочно вылететь на другой объект, я, как командир взвода, подвергался допросу, можно сказать, с пристрастием. Впечатление всегда складывалось такое, будто меня и мой взвод подозревали в нападении на ни в чем не повинных людей, мирно отдыхавших в горах, и в их ничем не спровоцированном уничтожении. Но я привык эти допросы терпеть и относился к ним с философской сдержанностью. Обвинений, скажу прямо, к счастью следователей, ни мне лично, ни моим солдатам не предъявляли, и потому особо беспокоиться было не о чем. Скорее всего, сказывалась привычка следаков всех и во всем подозревать. Они всегда хотели показать свою власть. Это было главным, что меня не устраивало в сотрудничестве со следственной бригадой. Поскольку их власть над собой и солдатами своего взвода я признавать не желал и демонстрировал это откровенно.

Площадку для посадки вертолетов мы нашли только в самом ущелье, неподалеку от бывшего бандитского лагеря. Там место было свободно от леса и больших камней не наблюдалось. Хотя мне хотелось хотя бы раз посмотреть, как будут не высаживать, а по-настоящему десантировать следственную бригаду, на манер нашего недавнего десантирования с помощью пенькового каната. Если следователи носят погоны, они обязаны уметь десантироваться в любом месте и в любых условиях.

Но я понимал, что в следственной бригаде множество экспертов, которые не носят погоны и вообще не приспособлены для выполнения таких действий. И потому передал координаты площадки для посадки. Вернее, я передавал не координаты, я просто ткнул пальцем в точку на мониторе своего планшетника, а потом нажал одну из клавиш управления. На мониторе планшетника начальника штаба точка отметилась одновременно с моей картой, и в правом верхнем углу моего монитора появилась географическая привязка к местности, которая и является координатами. А пилотам вертолетов их уже передает сам начальник штаба, поскольку у меня с ними связи нет.

Вертолеты прилетели как раз к моменту, когда рассвело. В этот раз следственную бригаду возглавлял высокий и неимоверно тощий полковник юстиции по фамилии Джалилов, с тонкой и смешной полоской усов над верхней короткой губой. Полковник беспрестанно шмыгал большим носом и задавал мне официальные вопросы, которые, непонятно с какой стати, часто касались гибели бригады монтажников и инженеров линий сотовой связи. Я не сразу понял, что полковника Джалилова интересовало, пока не прозвучал прямой вопрос: были ли среди погибших мои родственники или друзья. Я ответил категорично:

– Допускаю, что сумел бы подружиться с ними, если бы умудрился прилететь в Дагестан на несколько часов раньше и спасти бригаду от гибели. Но прибытие моего взвода регламентировалось не моей волей…

– Ты хочешь сказать, старлей, что в момент уничтожения бригады тебя в Дагестане не было? Я правильно тебя понял?

– Так точно, товарищ полковник. Мне неизвестно точное время нападения, но, исходя из сообщения нашего начальника штаба при постановке боевой задачи, в этот момент мы находились в воздухе, и только летели сюда. А поименный список погибших мне предоставить не сочли нужным, и потому я не могу сказать точно, были там мои родственники или знакомые или таковых не было.

– Там был инженер связи Виктор Васильевич Сеголетов. Фамилия и отчество совпадают.

– Моего единственного старшего брата зовут Алексей Васильевич. А фамилия у нас не настолько частая, как Иванов, но и не самая редкая. Извините уж, если вас такой вариант не устраивает и по каким-то причинам не вписывается в вашу картину происшествия. Меня это, признаюсь, товарищ полковник, волнует мало. Я свое дело сделал на совесть, результатом доволен, особенно тем, что во взводе нет даже легко раненного солдата. Надеюсь, мне будет дана возможность как можно быстрее покинуть это место, поскольку взвод после дороги даже не имел возможности отдохнуть.

Полковник Джалилов одновременно и со мной разговаривал, и читал мой рапорт, с трудом, кажется, разбирая почерк. Когда он что-то не мог понять, то смотрел на меня, оттопыривал в мою сторону верхнюю губу вместе с полоской усов и показывал мне текст, прижав непонятное слово пальцем. Меня это только смешило. Принтер мы с собой на операции не возим и распечатать текст возможности не имеем. Пусть Джалилов радуется, что я не врач. Говорят, что для расшифровки написанного самым заурядным участковым врачом требуется недельная работа крупного дешифровального центра. Или же необходимо быть аптечным провизором, который обучен читать медицинские термины. И с помощью пациента иногда даже правильно догадывается, какое лекарство прописано в рецепте.

Я же с детства пишу разборчиво, хотя мелко и быстро, и потому полковнику сетовать следует исключительно на себя. Плохо в школе русский язык учил. Пусть и заканчивал когда-то, как большинство здесь, дагестанскую школу, где преподавание велось на одном из дагестанских языков. Русский все равно был обязательным предметом. Есть, кстати, языковой ценз и для государственных чиновников, к каковым следователи Следственных управлений при Следственных комитетах и относятся. При устройстве на работу кандидат должен показать качественное знание государственного языка. Хотя это все, вероятно, не критерий для жителей Дагестана, где каждая государственная должность имеет свой денежный эквивалент, идущий в личный карман вышестоящего чиновника. Здесь знание языка большого значения уже не имеет. Впрочем, местные порядки исправлять меня никто на Северный Кавказ не отправлял. Здесь без спецназа ГРУ должны разбираться.

Когда полковник Джалилов все же прочитал до конца мой по-армейски короткий рапорт, он сурово покачал головой и коротко посмотрел мне в глаза:

– Тебе, старлей, нравится отрубать людям головы?

– Каждому свое, товарищ полковник. Бандитам нравится головы отрезать, мне это не по душе. Я одним ударом отрубаю. И солдат своего взвода этому обучил. Малая саперная лопатка в этом случае легко заменяет топор.

– Да, жестокость порождает встречную жестокость, – полковник вздохнул.

– Я не вижу разницы между ударом лопаткой и выстрелом. С близкой дистанции произвести выстрел сложно. Особенно из автомата. Там противник всегда имеет возможность тебя опередить. И прицел к глазу не поднимешь. Ночью на короткой дистанции лопатка всегда надежнее.