Читать книгу "Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии - Николай Рутыч"

Генерал П.А. Томилов цитирует заготовленное и подписанное генералом Юденичем предписание на имя командующего армией генерала Родзянко: «Прошу Вас проникнуться сознанием важности в политическом и оперативном отношении сохранить за нами плацдарм у Ямбурга и внушить это сознание Вашим подчиненным. Основная идея Северо-Западной армии — освобождение Петрограда, во имя этого нам обещана помощь союзников и таковая начала прибывать. Уход к югу будет истолкован как отказ от основной задачи, как сознание невозможности ее исполнения»{~82~}.

Но как раз в разгар этой дискуссии генерал Родзянко, вопреки категорическому приказу Главнокомандующего, лично распорядился оставить Ямбург с его предмостным укреплением и взорвать 5 августа железнодорожный мост через Лугу.

Накануне сдачи Ямбурга, 4 августа 1919 г., генерал Родзянко выехал в Псков к командиру 2-го стрелкового корпуса генералу Арсеньеву, где они выработали план сосредоточения всей армии в районе Пскова{~83~}. «Я окончательно уговорился с генералом гр. Паленом (командиром 1-го стрелкового корпуса. — Н.Р.), — пишет Юденич, — что в случае нажима противника, он, несмотря на непременное желание Главнокомандующего оборонять Ямбург во что бы то ни стало — отойдет на юг и перейдет через р. Лугу, где и задержится прикрываясь этой рекой»{~84~}.

Таким образом, увлеченный своим «псковским направлением» генерал Родзянко не только не дал себе труда понять стратегический замысел генерала Юденича, но и, нарушив военную дисциплину, сознательно не выполнил его приказа.

А ведь недаром Юденич настаивал на сохранении за ними Ямбурга, что оставляло выгоды активной обороны р. Луги, так как кто владеет переправой, тот владеет и рекой. Кроме того (а это было главным в замысле генерала Юденича), при удержании за собой Ямбурга сохранялась возможность в будущем, не форсируя реку Лугу, быстро развивать наступление на Петроград по кратчайшему направлению вдоль линии Балтийской железной дороги{~85~}.

Дабы убедиться в правоте Юденича, позволим себе небольшое перемещение во времени. В свете дискуссии о «псковском направлении» в штабе Северо-Западной армии не лишены интереса директивы командования Северной группы немецких войск в июле 1941 г. на Ленинградском фронте.

После занятия 10 июля Пскова и выхода 41-го танкового корпуса на Лужское направление (с занятием впоследствии предмостных плацдармов у Сабека и Поречья на реке Луге) штаб 4-й танковой группы генерала Гопнера получил приказ свыше о направлении 56-го танкового корпуса не на север, а на восток. Как пишет в своих воспоминаниях бывший командир этого корпуса, ставший впоследствии фельдмаршалом, генерал фон Манштейн: «56-й танковый корпус должен был выдвинуться на восток, наступая через Порхов и Новгород, с тем, чтобы как можно скорее прервать сообщения между Ленинградом и Москвой у Чудово»{~86~}.

Случилось так, что командир 56-го немецкого танкового корпуса должен был выполнить в июле 1941 г. приказ, почти точно соответствующий оперативному замыслу генерала Родзянко, задуманному им в июле 1919 г.

А к тому же, как не без иронии пишет фельдмаршал Манштейн, «нацеленный с большим размахом на Чудово, 56-й танковый корпус был послан в это путешествие (так у автора. — Н.Р.) лишь с одной танковой и одной мотострелковой дивизиями»{~87~}. Сработала та оперативная схема, которую предвидел генерал Юденич в своих дискуссиях с генералом Родзянко. К утру 14 июля 1941 г. 3-я немецкая мотострелковая дивизия вышла по дороге из Порхова к поселку Уторгош неподалеку от одноименной станции на Витебской железной дороге, а 8-я танковая дивизия, заняв Сольцы, подошла к рубежу на реке Мшаге. В этот момент передовые части 11-й советской армии генерала В.И. Морозова стали угрожать, как вспоминает фельдмаршал фон Манштейн, штабу его корпуса{~88~}.

Контрудар во фланг и тыл 56-му корпусу со стороны Старой Руссы поставил его в критическое положение. 3-я мотострелковая дивизия бросилась назад, к Порхову, а окруженная на Мшаге 8-я танковая, оставив Сольцы, с трудом прорвалась назад. «Положение этой дивизии было бы еще более незавидным, если бы противник был более активен», — признает начальник штаба 4-й танковой группы генерал Вальтер Шаль де Болье{~89~}.

Наступление на Новгород-Чудово было сорвано. Немецкое командование вынуждено было его отложить до подхода 1-го армейского корпуса и других соединений 16-й армии.

Опытный глаз генерала Юденича, как это подчеркивает близкий ему генерал П.А. Томилов, сразу подметил, что сторонники «Псковского направления» не учитывают опасности открытого фланга на растянутой до Чудова операционной линии, опасности, которая грозила почти неминуемой катастрофой для численно слабой Северо-Западной армии.

Что же касается самого спора о «Псковском направлении», то он умолк после того, как 15-я красная армия, воспользовавшись отходом 2-й эстонской дивизии на Изборские позиции 20 августа 1919 г. (очевидно в предвидении мирных переговоров с Советской Россией), заняла город Псков. Оставшийся с открытым фронтом на своем правом фланге, 2-й стрелковый корпус генерала Арсеньева был вынужден оставить город и отойти на рубеж реки Желчи.

Ко времени прибытия генерала Юденича со штабом в Нарву, в конце июля 1919 г., Северо-Западная армия находилась в непрерывном отступлении. Оно стало неизбежным после отказа в середине июня от попытки рокировки хотя бы части сил тогда еще Северного корпуса с Гатчинского направления в район форта Красная Горка. В десяти километрах от нее находились уже заставы Островского полка (см. биографию генерала Ярославцева), и при этом Родзянко знал «...о желании Красной Горки ...перейти на нашу сторону»{~90~}.

В итоге Северо-Западная армия осталась без 5-тысячного (по данным коменданта форта полковника Неклюдова — 6-тысячного) пополнения из гарнизона форта, т.е. увеличения почти вдвое своих сил и главное — лишилась порыва красногорцев, нацеленных наступать на Петроград вдоль финского побережья, что в свою очередь не могло не вызвать серьезных колебаний в Кронштадте и на его фортах.

Причиной этого было отсутствие оперативной цели в штабе Северо-Западной армии. «У нас не было и мысли о занятии Петрограда»{~91~}, — не раз повторял генерал Родзянко (подробнее см. его биографию) и, следовательно, вся идея столь успешного майского наступления сводилась к желанию освободиться от эстонской оперативной и административной опеки и к переходу на коренную русскую территорию.

Однако занятие Гдовского и Ямбургского уездов, а главное — неожиданная сдача красным эстонским командованием Пскова и, конечно, выход на подступы к Гатчине не могли не вызвать со стороны красного командования переброски на фронт 7-й армии значительных подкреплений, которые перешли в наступление, пользуясь утратой инициативы и переходом к обороне (еще по приказу эстонского главнокомандующего генерала Лайдонера) Северного корпуса. К середине июля, как сообщает бывший царский генерал-лейтенант, а в то время командующий Западным фронтом Д.Н. Надежный, «...на Нарвском участке (7-й армии. — Н.Р.) против 9800 штыков и сабель белых было 13000 штыков...», не считая прибывающих частей 7-й дивизии{~92~}. А согласно сводке «Боевой состав и расположение частей Северо-западной армии к 8-му августа 1919 г.», в 1-м стрелковом корпусе, находившемся на Нарвском направлении (в составе 2-й и 3-й дивизий) числилось 617 офицеров, 5611 штыков и 457 сабель. В примыкавшей к его правому флангу 1-й стрелковой дивизии числилось 127 офицеров и 1768 штыков. Таким образом, согласно данным самой Северо-Западной армии на Нарвском участке находилось 744 офицера, 7427 штыков и 457 сабель.