Читать книгу "Франсиско Франко и его время - Светлана Пожарская"

3 сентября фон Кноблох доносил в Берлин: «Заключенный в Аликанте — важный персонаж для нашей политики». Первая попытка его освобождения была предпринята 15 сентября 1936 г., но она провалилась. Официальная версия: из-за недостаточно умелого поведения эмиссара Франко. Но, возможно, он следовал соответствующим инструкциям?

Подготовка к новой попытке началась 6 октября. Кроме фон Кноблаха в ней приняли участие фалангисты Августо Аснар и Хосе Гарсеран. Но она тоже не удалась[80]. 20 ноября 1936 г. Хосе Антонио был расстрелян.

«Для германской политики, — заключает Анхель Виньяс, выдающийся исследователь истории гражданской войны, — Франко был очень важным персонажем осенью 1936 г. Хосе Антонио, возможно, не считался таковым. Мертвый Хосе Антонио ни на кого не отбрасывал тень. Можно было его превозносить и прославлять без того, чтобы нанести ущерб культу личности Франко.

Посол Германии Фаупель неоднократно встречался с М. Эдильей, фактически возглавившим фалангу после расстрела республиканцами ее «вождя» Хосе Антонио Примо де Риверы. Он убеждал Эдилыо не противиться созданию единой государственной партии фашистского типа, куда вошли бы все противники Народного фронта. Но Эдилья не хотел делить власть в фаланге с кем бы то ни было. 11 апреля 1937 г. Фаупель встретился с Франко, чтобы обсудить кандидатуры претендентов на пост «национального вождя», которого должна была выбрать фаланга 18 апреля.

Серьезных претендентов кроме Эдильи на этот пост не было. О нем и шла речь. Франко объявил себя самым горячим приверженцем идей фаланги и попытался развеять какие бы то ни было сомнения Фаупеля на этот счет.

Вряд ли Франко мог знать о том, что за несколько дней до упомянутой встречи итальянский посол Канталупо в донесении в Рим с уверенностью писал, что немцы поддерживают не Франко, а фалангу. Перед тем как покинуть Испанию, Канталупо беседовал с германским послом и пришел к выводу, что «Германия ставит условием поддержки Франко передачу им всей политической власти фаланге перед тем как он войдет в Мадрид»[81]. Хотя Франко хорошо был осведомлен о том, что гитлеровцев не устраивает его тесная связь с монархистами и католической иерархией, тем не менее он сообщил Фаупелю о своем намерении слить фалангу с монархическими группами и лично возглавить эту «объединенную партию». Армия была всесильна в мятежной зоне, и Франко был уверен, что это обстоятельство подскажет Фаупелю «здравое» решение.

На это его решение несомненное влияние оказал Р. Серрано Суньер, прибывший в Саламанку в марте 1937 г. Шурин Франко, в прошлом лидер «Молодежи народного действия», полагал, что фаланга более приспособлена к новой эпохе, нежели СЭДА: ее идеи он считал архаичными, обращенными к прошлому Испании. По его представлению, фаланга должна была пройти реорганизацию на твердой консервативной основе, отбросив излишнюю демагогию.

13 апреля Фаупель встретился с представителем зарубежной организации нацистской партии и представителем итальянской фашистской партии Данци, и они решили, что «несмотря на все их расположение к фаланге… в конфликте между Франко и фалангой они поддержат Франко». События последующих дней ускорили развязку: 16 апреля на внеочередном заседании политической хунты притязания Эдильи на пост национального лидера фаланги, по его собственным словам, поддержали только три члена политической хунты из семи. 18 апреля участь его была решена окончательно: из 22 членов Национального совета фаланги за Эдилью проголосовали только 10, 8 предпочли бросить пустые бюллетени, 4 проголосовали против. Для Франко не оставалось сомнения в том, что в фаланге царит разброд. Настало время действовать без промедления.

Вечером того же дня с балкона епископского дворца в Саламанке, где находилась тогда штаб-квартира мятежников, Франко произнес речь в защиту объединения фаланги и традиционалистов (карлистов), а 19 апреля был опубликован декрет об их слиянии «в единый политический организм национального характера», принявший название «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС». При этом Франко недвусмысленно дал понять, что речь идет не о передаче власти фаланге, а о подчинении ее государству[82].

Франко, согласно 47-й статье нового устава, стал «верховным каудильо» движения, ответственным только «перед Богом и историей».

Все, кто составлял консервативную иерархию прежних времен — генералы и адмиралы, офицеры всех родов войск — обязаны были считать себя членами «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС».

Милиция фаланги и рекете сливались в единую национальную милицию, выполнявшую роль вспомогательных воинских частей. Много лет спустя Эдилья обвинил Суньера, одного из авторов декрета, в том, что тот «продал фалангу Франко». Однако вечером 18 июля он сам стоял на балконе рядом с каудильо. Между тем Эдилья не мог не разделять недовольства большинства членов «старой» фаланги: фалангисты рассчитывали на передачу им всей полноты власти. Совсем недавно это недвусмысленно обещали Эдилье послы фашистских держав. Власть над страной, как им казалось, такая близкая, ускользнула из их рук. Особое недовольство у фанатичной и разнузданной фалангистской «вольницы» вызывало подчинение милиции армейскому командованию.

Два дня спустя Эдилья отказался от поста члена секретариата новой фаланги и сам назначил новую хунту, куда были включены сестра основателя фаланги Пилар Примо де Ривера, 24-летний «хефе» («вождь») провинции Вальядолид Д. Ридруехо и некоторые другие. Всем провинциальным отделениям были разосланы телеграммы, тексты которых, по существу, означали призыв к неповиновению.

Франко сам поощрял создание особого культа мертвого вождя — X. Примо де Риверы, «великого отсутствующего», как его называли фалангисты. День его смерти был объявлен днем национального траура, отмечавшимся ежегодно. Франко не возражал против того, чтобы на собраниях фалангистов звучал хорал: «Хосе Антонио жив!» Но действительно живых лидеров фаланги, которые не проявляли необходимого восторга в связи с планами Франко приспособить фалангу к его нуждам, диктатор быстро и решительно обезвредил: в ночь с 24 на 25 апреля Эдилья и 20 ведущих фалангистов, его сторонников, были арестованы и по обвинению в заговоре предстали перед военным судом. Эдилью и еще троих фалангистов осудили на смертную казнь, которую затем заменили на длительное тюремное заключение[83]. Остальных Франко и его окружение рассчитывали «подкупить», включив их в бюрократическую иерархию создаваемого «нового» фашистского государства. Раньше, чем с другими, удалось найти «общий язык» с Арресе, пользовавшимся большим влиянием в фалангистских организациях Андалусии. Со временем он был щедро награжден Франко за сговорчивость.

Определяя основную «миссию» фаланги как прочное соединение («агглютинация») всех политических сил «нового государства», Франко в выступлении, опубликованном 19 июля на страницах «ABC», обратил особое внимание на существование в Испании громадной нейтральной массы, не испытывавшей до того времени привязанности к какой-либо партии, как на основной резерв фаланги. Но приходилось до поры до времени считаться и со «старыми» фалангистами, которых активно поддерживала Германия.