Читать книгу "Три дочери Евы - Элиф Шафак"

– Наконец-то! – пророкотал он.

Его голубые глаза, в которых переливались шаловливые искорки, буквально пожирали Пери.

– Что с вашей рукой? Уверен, вас пытались похитить! Вы сами виноваты. Нельзя быть такой красивой.

Пери улыбнулась, хотя шутка заставила ее побледнеть. Она надеялась, что ни хозяин дома, ни кто-либо другой не станут комментировать состояние ее платья, измятого, порванного у каймы, покрытого пятнами крови и фраппучино. К счастью, пятна крови на ярко-лиловом шелке были не особенно заметны.

– В пути с нами случилось небольшое происшествие, – сообщила она.

– Какое еще происшествие? – нахмурился Аднан.

– Так, пустяки, – прощебетала Пери и тихонько коснулась локтя мужа, давая понять, что от дальнейших расспросов лучше воздержаться. – Какой у вас великолепный дом! – воскликнула она, обернувшись к хозяину.

– Благодарю вас, моя дорогая. К сожалению, этот дом словно кто-то сглазил. Одно несчастье за другим. Сначала лопнули трубы, и весь первый этаж залило водой. Потом молния ударила в дерево, оно упало на крышу и проломило ее, представляете? И все это в течение нескольких месяцев!

– Вам надо повесить в доме назар бонджук[8], – заметил Аднан.

– О, мы придумали кое-что получше. Сегодня к нам приглашен экстрасенс.

– Да что вы! – с наигранным удивлением протянула Пери.

Предмет разговора не слишком занимал ее, но она знала: надо что-то сказать. В последнее время интерес общества ко всякого рода медиумам и прорицателям рос в геометрической прогрессии. Разумеется, повальное увлечение пророками и телепатами коснулось в основном женщин, но и мужчины не остались в стороне. Вероятно, в государстве, где нестабильность всегда являлась нормой, подобное явление было закономерно. На фоне хронической политической неопределенности и отсутствия гласности маги и волхвы, как подлинные, так и фальшивые, выполняли важную социальную функцию, подменяя царившую в обществе неуверенность неким подобием уверенности.

– Все говорят, этот парень обладает поразительной силой, – продолжал хозяин дома. – Он не просто вступает в разговор с джиннами. Он командует ими. И они беспрекословно подчиняются его приказам. Джинны даже отдают ему своих жен, так что у него собрался неплохой гарем! – Произнеся последнюю фразу, хозяин фыркнул, но, заметив, что Пери слушает его без тени улыбки, внимательно на нее посмотрел. – Что случилось? Вид у вас такой, словно вы только что увидели привидение.

Пери невольно отпрянула. Она уже не раз опасалась, что по выражению ее лица люди могут догадаться о ее таинственных видениях, скрытых от посторонних глаз. К счастью, хозяин дома не испытывал ни малейшего желания слушать чей-либо голос, кроме своего собственного.

– Я знаю двух брокеров, которые постоянно консультируются с этим парнем, когда хотят купить акции. Разве это не сумасшествие, по-вашему? Экстрасенсы заправляют делами на бирже. – Он расхохотался. – Это моя жена настояла на том, чтобы его пригласить. Но не стоит ее упрекать. Бедняжка, после той жуткой катастрофы она ночей не спит – боится, что с нашим домом произойдет нечто подобное.

Около полугода назад эта новость попала в передовицы всех газет. Огромный сухогруз, трехсот тридцати пяти футов в длину, шедший под флагом Сьерра-Леоне, из-за поломки руля потерял управление, направился к берегу и вылетел на сушу, врезавшись в старинный особняк на набережной. В результате бедствия обрушилась обращенная к морю стена и великолепный балкон на южном фасаде здания.

Когда-то на этом балконе, относящемся к последнему веку Османской империи, кайзер Вильгельм II пил чай в обществе паши, известного своими непомерными амбициями и преклонением перед культурой и воинской мощью Германии. Паша распространил слух, что на самом деле кайзер является мусульманином – якобы сразу после рождения, прежде чем приложить младенца к материнской груди, ему прошептали на ухо начальные строфы Корана. С тех пор кайзер, подлинное имя которого Хаджи Вильгельм, является верным другом и неутомимым защитником ислама, и посему долг Османской империи – вступить в войну на стороне Германии.

Впоследствии на том же самом историческом балконе свел счеты с жизнью молодой наследник турецкого престола. Несчастный юноша без памяти влюбился в русскую балерину, эмигрировавшую в Стамбул после большевистской революции. Поняв, что ему никогда не удастся убедить семью принять его возлюбленную, он решил пустить себе пулю в лоб. Пуля, пройдя сквозь мозг и продырявив череп, вышла у него за левым ухом и вонзилась в стену, где оставалась нетронутой в течение трех десятилетий.

Особняк на набережной был свидетелем взлета и падения национальных героев, расцвета и упадка империи, расширения и сжатия границ. Он видел, как мечты превращаются в пыль. Но никогда за всю его богатую событиями историю здание не таранило судно. Нос сухогруза пробил стену, уничтожил картину Фахронисы Зейд и каким-то чудом остановился возле канделябра из муранского стекла. Сейчас в память о том дне с канделябра свисает миниатюрный игрушечный кораблик, дающий гостям возможность вновь и вновь вспоминать подробности этой невероятной истории.

– О, вот и вы! Мы уже боялись, что вы не приедете! – раздался женский голос за спиной Пери.

Это была жена хозяина. Она только что вышла из кухни, где отдавала распоряжения повару. На ней было изумрудно-зеленое коктейльное платье от модного дизайнера, с воротником стойкой спереди и вырезом до талии на спине. На пальце сверкало кольцо с изумрудом, огромным, как яйцо ласточки. Губы покрывал толстый слой алой помады, волосы были зачесаны назад и собраны в узел, такой тугой, что Пери невольно пришла на память козлиная кожа, натянутая на дарбуку[9].

– Пробки… – пробормотала Пери, целуя хозяйку в обе щеки.

Пробки на дорогах были универсальным оправданием для любых опозданий. Это магическое слово снимало все вопросы и недоумения. Посмотрев на лица хозяина и хозяйки, Пери с облегчением убедилась, что магия сработала и на этот раз. Они сочли объяснение вполне убедительным, в отличие от ее мужа. Ну что ж, с ним она поговорит позже.

– Не волнуйтесь, голубушка. Мы все знаем, что творится на дорогах! – пропела хозяйка и скользнула по платью Пери оценивающим взглядом, от которого, несомненно, не ускользнуло ни одно пятнышко.

– Я не успела переодеться, – сообщила Пери.

Под этим пронзительным взглядом она чувствовала себя раздетой, но в то же время, откровенно говоря, испытывала чувство, близкое к удовлетворению. Приятно было хотя бы слегка шокировать публику на этом параде сокрушительно дорогих нарядов и дизайнерских сумочек.

– Расслабьтесь, вы среди друзей, – улыбнулась хозяйка. – Но если хотите, я с удовольствием одолжу вам одно из моих платьев.