Читать книгу "Битва за Скандию - Джон Фланаган"

– Ты сможешь убедить своего коня остаться с другими лошадьми хотя бы на минуту? – насмешливо спросил Холт. – Иначе Таг поверит, будто он один из нас.

– Он доводил Холта до бешенства, когда мы впервые натолкнулись на твои следы, – вставил Хорас, радуясь тому, что разговор перешел от обсуждения его дел на другие темы. – Таг, должно быть, учуял твой запах и понял, что мы идем следом за тобой, хотя этого не понял даже Холт.

При этих словах брови Холта удивленно поползли вверх.

– Этого не понял Холт? – повторил он. – А я-то предполагал, что это ты не понял.

Хорас пожал плечами:

– Я же простой воин. Я не обязан быть мыслителем. Оставляю это вам, опытные рейнджеры.

– Должен признаться, что для меня это было загадкой, – признался Холт. – Я никогда не видел, чтобы рейнджерский конь так себя вел. Даже когда я велел Тагу замолчать и успокоиться, то могу сказать с уверенностью, что у него что-то было на уме. Когда ты впервые вышел из-за деревьев, чтобы стрелять, я думал, что конь бросится к тебе.

Уилл продолжать почесывать лохматую голову, приникшую к нему. Он широко улыбался, глядя на всех, кто был в лагере. Сейчас, когда здесь был Холт и его окружали ближайшие друзья, он снова чувствовал себя в безопасности – такого чувства он не испытывал больше года. Уилл с улыбкой смотрел на старого рейнджера, чувствуя облегчение от того, что Холт был доволен его действиями. Ивэнлин описала их плавание по белому от штормов морю и ту цепь событий, благодаря которым они прибыли в Холлашолм.

Хорас смотрел на Уилла с нескрываемым восхищением, когда девушка рассказывала, как Уилл усмирил капитана волчатника Слагора в продуваемой, задымленной каюте на пустынном острове, где они укрылись от самых больших неприятностей, грозивших им на взбунтовавшемся море. Холт бросал на своего ученика доброжелательные взгляды, а один раз кивнул ему. Это единственное движение учителя значило для Уилла больше, чем куча похвал от кого-то другого, в особенности после того, что он совершил на Холлашолме. Уилл очень боялся, что Холт осудит его пристрастие к проклятому зелью, но когда Ивэнлин заговорила о своем близком к отчаянию состоянии, когда она нашла Уилла в сарае, где содержались дворовые рабы, ничего не понимающего, не способного думать, старый рейнджер снова спокойно кивнул головой и пробормотал еле слышно проклятие людям, воздействующим таким средством на других. Глаза старого рейнджера встретились с встревоженным взглядом Уилла, сидевшего напротив, и молодой человек увидел в них глубокую печаль.

– Как мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое, – мягко произнес Холт, и Уилл понял, что все будет хорошо.

В конце концов они наговорились досыта. Оставались некоторые детали, которые можно было обсуждать во всех подробностях в последующие недели, а также вопросы, о которых они попросту забыли. Но в основном они узнали друг о другу все.

Существовал, однако, один неприметный момент в истории Холта, который был никому не известен. Ни Уилл, ни Ивэнлин не знали о его изгнании из рейнджерского корпуса. Как он сказал Хорасу перед тем, как они пересекли границу, существовало в его жизни нечто такое, что он пока не хотел обсуждать.

Вечерело, и Холт отправился к пленнику, связанному по рукам и ногам. Он ослабил веревки на несколько минут на руках, затем снова завязал на них крепкие узлы, после чего ослабил веревки, стягивающие ноги. В знак признательности за это временное облегчение темуджайский воин коротко хмыкнул. Холт уже несколько раз во второй половине дня проделывал эти манипуляции с веревками, убеждаясь, что пленник не потерял способность двигаться из-за ограниченного притока крови к его рукам и ногам.

Это также давало ему возможность убедиться в том, что узлы на руках и ногах темуджая были крепкими и он не мог ни ослабить их, ни свободно двигать конечностями. Наперед зная, что его вопрос останется без ответа, Холт все-таки спросил у мужчины его имя и звание. Хотя Холт достаточно бегло говорил на темуджайском языке, проведя несколько лет среди Народа – так они называли себя, – он не видел причины поразить пленного этим фактом. Поэтому Холт пользовался языком торговцев, общим для всех людей этого полушария, состоящим из смеси галлицийских, теутонских и темуджайских слов, – на простом пиджин-языке[8], в котором не было таких понятий, как грамматика или синтаксис.

Как Холт и ожидал, Тем'удж просто проигнорировал его попытку. Холт пожал плечами и пошел прочь в глубоком раздумье. Хорас, сидя перед очагом, тщательно чистил и смазывал свою шпагу. Ивэнлин находилась в положении наблюдателя, стоя на выступе скалы на вершине горы. Она не сводила глаз со склона, простиравшегося под ними. Ее должны сменить через полчаса, без всякой причины подумал Холт. Расхаживая взад и вперед и раздумывая над проблемой, засевшей в его голове, он вдруг почувствовал кого-то позади себя. Он огляделся вокруг и улыбнулся, увидев Уилла, завернувшегося в серый с пестрыми пятнами рейнджерский плащ, который Холт привез с собой; у него также были сделанный им лук и заточенный на камне нож. Двойные ножны ножа являлись предметом рейнджерского снаряжения, и Холт, исключенный из корпуса, не мог найти такие ножны для юноши. Пока Уилл не знал об этом факте.

– В чем проблема, Холт? – спросил он.

Холт остановился, подошел к нему почти вплотную; его брови изогнулись, придав лицу выражение, известное Уиллу.

– Проблема? – повторил он.

Уилл улыбнулся учителю, не собираясь отказываться от беседы и отойти в сторону. За последний год он сильно вырос, подумал Холт, вспомнив, как однажды подобный ответ сконфузил Уилла.

– Когда ты ходишь взад-вперед, как тигр в клетке, это обычно означает, что в своих мыслях ты пытаешься разрешить какую-то проблему, – усмехнулся Уилл, а Холт в задумчивости кусал губы.

– Я думаю, тебе довелось повидать множество тигров за свою жизнь? – спросил он. – В клетках и на воле.

Улыбка на лице Уилла стала еще шире.

– И когда ты пытаешься отвлечь меня и не отвечать прямо на мой вопрос, я знаю, что ты размышляешь о какой-то проблеме, – сказал он.

Наконец Холт уступил. Он и не подозревал, что его привычки могут так легко быть истолкованы. Он взял на заметку, что необходимо внести изменения в свое поведение, а затем усомнился, не слишком ли он стар, чтобы заниматься подобными делами.

– Что ж, ты прав, – улыбнулся старый рейнджер. – Должен признаться тебе, что одна мысль крепко засела в моей голове. Ничего важного, так что пусть это тебя не тревожит.

– Но все-таки что это за мысль? – не отставал от учителя Уилл, но Холт вместо ответа лишь склонил голову в сторону.

– Понимаешь… – начал было он, однако после короткой паузы сказал: – Пусть тебя это не тревожит. Я хочу сказать, что у нас нет реальной необходимости обсуждать это.