Читать книгу "Михаил, Меч Господа. Книга 3. Рейд во спасение - Гай Юлий Орловский"

– Строили немцы, – заметил Азазель, – судя по остаткам цоколя, а рушили англичане… Да, Гаспар, франки тоже разные и воюют между собой не меньше, чем сарацины.

Гаспар усмехнулся.

– Да, мы же те самые сарацины… С тех времен в каменных руинах гнездились шакалы, потом началась священная война.

– Против кого? – уточнил Азазель.

– Не против, – ответил Гаспар с невеселой иронией, – а за, что вроде бы достойнее. Но это еще кровопролитнее, когда воюют все со всеми.

Михаил кивнул, понимая, что остатки крепости в самом деле хороши во время начала боевых действий. Огромные подземелья, что в старину использовались для запасов продовольствия и где укрывалось гражданское население во время войн, теперь стали прекрасным местом для размещения штаба и руководства боевыми отрядами.

Азазель всматривался с профессиональным интересом в исчезающий холм с торчащими из него скальными породами, из которых в свое время строили крепость. Крупных глыб много, удобно прятаться и вести из-за них огонь, но подобраться по открытой и голой, как ладонь, местности очень непросто.

Понятно, что группы боевиков сменяются, уходят, сливаются с другими, но руины крепости уже даже не выглядят руинами. В границах самой крепости и за ее пределами натянуты шатры и палатки, в сторонке сосредоточились армейские грузовики, даже пара бронетранспортеров возле склада с бочками, из-за их ряда виднеется цистерна с дизельным топливом.

– Сколько в самой крепости человек, – сказал Гаспар вполголоса, – неизвестно. Сейчас там штаб группы Масуда, но к его отряду прибились люди Сулеймана и Джамала…

– Командование единое? – спросил Михаил.

Гаспар ответил шепотом:

– Пока вроде бы нет. Сейчас процесс то ли слияния, то ли размежевания. Там всегда бурлит и клокочет. Демократия восточного образца.

– Справимся, – заверил Михаил. – Даже с демократией.

Азазель взглянул с предостережением, Михаил тут же уточнил:

– Попытаемся.

– А где остальные? – спросил Гаспар с надеждой.

– Мы не будем вступать в широкомасштабный бой, – пояснил Михаил. – Просто выдернем друзей, а Масуд и Сулейман пусть выясняют и дальше отношения. Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…

Гаспар посмотрел с непониманием.

– Мы втроем?

Вместо Михаила ответил Азазель:

– Есть пара хитрых трюков, плюс экспериментальное оружие, что еще не пошло в серию, но обещать что-то пока рано. Да и про остальных участников тебе знать тоже рановато.

– Да, – поддержал Михаил, спохватившись, – рано. Но будем стараться.

Гаспар поглядывал то на него, как на командира, то на Азазеля, незнакомца, к которому командир прислушивается с заметным уважением.

– Как будем действовать? – спросил Гаспар.

– По обстановке, – ответил Михаил уклончиво.

Он сказал быстро:

– Я пойду с вами!

– Нет, – сказал Азазель. Тот взглянул сердито, Азазель пояснил: – Так проще. У нас бронежилеты скрытого ношения, из танка пробить можно, однако танков я не вижу. А вот ты весь голый…

– Верно-верно, – подтвердил Михаил. – Жди нас здесь. Мы разберемся.

– Если ребята живы, – заверил Азазель, – мы их вытащим. Макрон всегда Макрон! Мы в него верим. Умом Макрона не понять, аршином общим не измерить…

Пригибаясь, они двинулись в сторону приплюснутого холма с руинами, Михаил спросил шепотом:

– Ты в самом деле прикрыл нас щитом незримости?

– Да, – ответил Азазель так же тихо, – но слишком не надейся. Он укрывает от человеческого зрения, но собаки видят иначе, как и все звери, рыбы и насекомые… Про электронное наблюдение вообще молчу… Кстати, память Макрона, как вижу, проснулась?

– Кое-что всплывает, – шепнул Михаил. – Странно, только сейчас.

Азазель подумал, предположил:

– А это не работа Кезима?

– А он каким боком, – начал Михаил и осекся. – А в самом деле… Кезима я чувствовал всегда… а сейчас он мог разбудить и память Макрона… Даже не знаю…

– Это же прекрасно, – заверил Азазель с оптимизмом. – Знание сила, наше знамя и оружие!.. Больше знаешь – хуже спишь!.. Хуже спишь – больше работаешь!.. Правда, работаешь плохо, но кого это волнует, кроме заказчика?.. Та-а-ак, все умолкаем. Дальше опасная зона.

Он остановился, вслушиваясь и всматриваясь в палатки и мелькающих между ними людей. Почти все с оружием, хотя у большинства за спинами, в лагере по-восточному неспешная расслабленность, уже полдень, жарко, из опасения теплового удара уползают в тень, жизнь до вечера замирает, только четверо часовых на противоположных концах лагеря не спят, но и они особо не усердствуют, здесь территория их племени, клана и боевой группы, никто из чужаков не смеет подойти и близко.

Азазель напомнил шепотом:

– Придется пользоваться всеми ресурсами, если понимаешь, о чем умно так говорю.

– Да что тут не понять, – буркнул Михаил. – Спасибо, капитан Очевидность.

– Тогда пленных не брать, – сказал Азазель еще об одной очевидности, – и живых не оставлять. Женщин и детей здесь нет, так что раззудись, Макрон! Никто не должен видеть, как двоим удалось зачистить всю базу. Точнее, увидеть могут, но рассказать уже не должны.

– Зачистим, – пообещал Михаил. – И все так просто?

Азазель невесело скривил губы.

– К сложным случаям перейдем позже. Сперва обкатаем тебя вот на таких упрощенных моделях.

– С Кезимом тоже было просто?

– По крайней мере, – уточнил Азазель, – прямолинейно… Помни, входим без шума! Не знаю, да и ты сам еще не знаешь, что можешь теперь… потому действуй на минимуме.

– На каком?

– Не дай себя убить, – пояснил Азазель. – Вообще-то здесь я и сам могу без сопливых…

– Но-но!

– Но и тебе можно поучаствовать, – закончил Азазель. – Главное – не оставляй свидетелей. Тайные операции потому и тайные, понял?.. Иначе спецназ всех стран мира уже болтался бы на виселицах!

– Да понял, понял…

– Прикрывать меня не надо, – предупредил Азазель. – Мы не копы, работающие в паре!.. Я тебя тоже не прикрываю, понял?..

– Понял, – повторил Михаил. – Справлюсь.

– Не будь слишком уверен, – напомнил Азазель. – Сейчас ты чуточку… а то и не чуточку опьянен возможностями, но и ты моментально умрешь, получив пулю в лоб. Или в затылок. Разве что в сердце саданут, тогда что-то успеешь, если не разчерепахничаешься…

– Запомнил, – сказал Михаил с сердцем. – Пойдем?

– Нас не видят, – напомнил Азазель, – но могут услыхать или унюхать. К счастью, здесь везде камни, никаких следов на песке для детективов, но все равно не сдвинь и песчинку!.. Народ здесь чуткий. Как вот я почти, хоть и не все из них омархайямы.