Читать книгу "Путин и Запад. От любви до ненависти... - Александр Рар"

Путин был вынужден считаться с ее требованиями. В частности его сотрудники по-прежнему следили за чиновниками президентской администрации и прослушивали их служебные телефоны.

* * *

Кириенко надеялся, что новый глава ФСБ поможет ему в борьбе с экономической преступностью и в первую очередь со злостными неплательщиками налогов. Жесткие методы, применяемые для выявления «мелкой рыбешки», резко контрастировали с очевидной неспособностью правительства всерьез заняться влиятельными финансово-промышленными группами, чей суммарный долг перед бюджетом достиг фантастической величины. После начала кризиса министры экономического блока стали регулярно встречаться с олигархами, но эти «саммиты» больше напоминали деловые переговоры равноправных партнеров, а не «акции давления», организованные высокопоставленными чиновниками, осознавшими наконец свою ответственность перед страной и готовность любыми средствами установить в экономике равные правила игры.

Команде Кириенко явно не хватало политической воли. Ей так и не удалось одолеть коррупцию, глубоко проникшую во все звенья государственного аппарата. Сотрудники налоговых органов также брали взятки, поскольку их среднемесячная зарплата равнялась приблизительно 74 долларам. Проведенная Счетной палатой проверка выявила вопиющие факты разворовывания кредитов Международного валютного фонда и Всемирного банка. Как минимум одна шестая часть бюджета использовалась не по назначению. Зависимость России от западных кредиторов была настолько сильной, что в Москве даже заговорили об угрозе национальной безопасности страны.

Правительственные консультанты и эксперты спешно занялись разработкой антикризисных программ. В административных учреждениях резко сократили потребление электроэнергии. В верхах наконец решились выставить на продажу закрепленные в федеральную собственность контрольные пакеты акций десяти крупнейших промышленных предприятий, рассчитывая таким образом наполнить бюджет. Однако у ослабленных финансовым кризисом олигархов не нашлось необходимой суммы, а иностранные инвесторы теперь опасались вкладывать деньги в российскую экономику. Для успокоения западной финансовой элиты представителем России при международных кредитных организациях был вновь назначен Чубайс, за несколько дней напряженных переговоров убедивший МВФ выделить еще около двадцати миллиардов долларов, которые, однако, уже не смогли предотвратить обвального падения курсовой стоимости российских ценных бумаг.

17 августа 1998 года премьер-министр Кириенко был вынужден принять крайние меры. Он объявил о введении трехмесячного моратория на обслуживание всех государственных долговых обязательств. Крупнейшие банки также на три месяца прекратили платежи по внешним займам. Их совокупный долг иностранным кредиторам достиг астрономической суммы в 19,2 миллиарда долларов. За время действия моратория планировалось добиться «реструктуризации» внешних и внутренних задолженностей, то есть, попросту говоря, договориться о перенесении выплат по ним на более поздний срок.

Правительство почти полностью утратило контроль над финансовыми ресурсами. Первый транш МВФ в размере 4,8 миллиарда долларов был в начале августа за два-три дня бессмысленно растрачен на поддержку коммерческих банков. Мораторий еще больше подорвал престиж России за границей и привел к окончательному уходу из страны зарубежных инвесторов.

Многие западные эксперты предрекали именно такое развитие событий. Выпускаемые под огромные проценты ГКО оказались обыкновенной «пирамидой», готовой вот-вот рухнуть, а значительная часть зарубежных многомиллиардных кредитов использовалась для субсидирования банковской системы. Авантюрная политика российских лидеров обернулась катастрофой для страны.

Несколько дней высшие должностные лица хранили молчание или делали вид, что ничего особенного не произошло. Правда, Чубайс поспешил предупредить, что «Россия на грани политической катастрофы», но положение президента, премьер-министра, председателя Центробанка и национальной валюты пока еще казалось достаточно устойчивым. Рубль подешевел только на десять процентов; следовательно, «валютный коридор» всего лишь немного расширился. Но многострадальные российские граждане уже предчувствовали беду. В 1992 году мгновенное освобождение цен разом обесценило все их сбережения. В один из октябрьских дней 1994 года, названный «черным вторником», рубль был девальвирован почти на треть. Поэтому население, не дожидаясь официальных заявлений, бросилось снимать деньги с банковских счетов и срочно менять рубли на доллары. Через несколько дней многие банковские структуры, оказавшись под угрозой краха, прекратили выдачу сперва валютных, а затем рублевых вкладов и объявили о свертывании филиальной сети. Банковская система, погребенная под обломками «пирамиды» ГКО, фактически перестала существовать, оставив после себя огромные неоплаченные долги.

* * *

В декабре 1991 года почти никто не предвидел скорый распад СССР. Точно так же в августе 1998 года мало кому могла прийти в голову мысль, что неокапиталистическая система так быстро развалится. Финансовый кризис почти полностью уничтожил средний класс, так толком и не успевший сформироваться. Разорение грозило даже некоторым олигархам. Но не следует забывать, что потерявшие восемьдесят процентов капиталов российские банки получили ранее 200–300 процентов прибыли от биржевых сделок с ГКО. Россия, грезившая о возвращении ей статуса супердержавы, за одну ночь опустилась до уровня слаборазвитой страны.

Финансовый кризис разрушил фундамент, на котором зиждилась вся политика демократизации общественной жизни и внедрения рыночных принципов в экономику. Банкротство государства стало свершившимся фактом. О выплате зарплат и выполнении им других социальных обязательств не могло быть даже речи. Тоненький ручеек налоговых поступлений в бюджет полностью иссяк. Из-за отсутствия валюты на оплату импортных товаров прилавки магазинов быстро опустели. Наученные горьким опытом люди скупали сахар, соль, крупы, макароны, мыло, стиральный порошок, из аптек исчезли почти все лекарства. Однако стремительный рост цен на предметы первой необходимости значительно превысил реальные доходы большинства населения и поставил его на грань выживания.

Обострение экономического кризиса совпало с усилившейся внутри политической элиты борьбы за власть. На внеочередной августовской сессии Государственная Дума дружно проголосовала за отставку кабинета министров, и несколько недель Россия оставалась без дееспособного правительства. Авторитет исполнительной власти упал буквально до нуля. Для предотвращения возможной попытки государственного переворота Ельцин распорядился разоружить несколько дислоцированных в Москве армейских подразделений особого назначения.

В конце августа Ельцин произвел очередную «рокировочку» и попытался вернуть назад Черномырдина. Несомненно, решающую роль в назначении его исполняющим обязанности премьер-министра сыграл заручившийся согласием «семьи» Березовский. Для большей гарантии Кремль привлек к работе «антикризисного штаба» еще не утратившего привычку к широким популистским жестам нового губернатора Красноярского края Лебедя. Его избирательную кампанию также финансировала группа близких ельцинскому клану олигархов во главе все с тем же кремлевским «серым кардиналом». Бывший «Командарм 14» был тогда единственным российским политиком, способным подавить народные волнения и благодаря определенному авторитету в армейской среде уговорить военных «оставаться в казармах».