Читать книгу "Суперденьги: Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях - Адам Смит"

Воскресным вечером Трайбер вылетел в Вашингтон. Совет управляющих ФРС собрался в понедельник в 9.00. К вечеру того же дня 12 федеральных резервных банков направили телефонограммы во все банки, входящие в систему, причем не только в банки крупных городов, но и в провинциальные банки по всей стране. Указательные пальцы работников ФРС были сбиты в кровь от накручивания телефонных дисков. Наставление во всех случаях было одним и тем же: если к вам обращаются за кредитом, предоставьте его. Если же кредитные ресурсы у вас закончатся, обращайтесь к нам, и мы позаботимся, чтобы деньги у вас появились.

Я невольно предался размышлениям и фантазиям. А что, если бы у кого-то на телефонной линии часами висел его сыночек-переросток? И если бы даже собственный гонец ФРС, эдакий Пол Ревир, не смог прорваться? Юристы Penn Central, нервно теребя бумаги, едут по пригородам Филадельфии к дому судьи, а линия занята!

Мне живо представляется такая сцена (не забудем — время школьных каникул):

— Алло? Мистера…, будьте добры.

— Это Тимми.

— Привет, Тимми. Можно поговорить с твоим папой?

— Нет.

— Тимми, будь добр. Это очень важно.

— Нет.

— Но почему нет? Почему я не могу поговорить с твоим отцом?

— А его тут нет.

— Так где же он?

— Во дворе, отрабатывает удар в гольфе.

— Ты можешь его позвать?

— Нет.

— Почему ты не можешь его позвать?

— Мне нельзя уходить с кухни до тех пор, пока я не доем обед.

— Не бойся, на этот раз тебе ничего не грозит. Я обещаю.

— Мне нужно доесть обед.

— И сколько времени ты будешь доедать свой обед?

— Не знаю. Я морковку не люблю. А мне велели ее доесть.

— Ты можешь позвать его из кухни?

— Нет.

— А кто-нибудь еще дома есть?

— Ага.

— Кто? Дай ему трубку.

— Артур не может говорить.

— Кто не может говорить? И почему он не может говорить?

— Потому что он пес.

— Тимми, слушай внимательно. Переложи морковку в миску Артура и быстро приведи отца.

— Они сразу догадаются. Артур морковку не ест.

— Делай как я тебе сказал! Слушай, Тимми, а хочешь большой новый футбольный шлем? А фотографию Артура Бернса с автографом? В футбольной форме?

— Ага.

— Умница. А теперь делай, как я тебе сказал.

Через какое-то время к телефону наконец подходит банкир.

— Алло?

— Родни, это ФРС. Думаю, вы знаете, почему мы звоним.

— Угу… Может, мой малец чего перепутал, но он сказал, что вы уговорили его вывалить морковку в собачью миску.

Представитель ФРС извиняется за то, что пришлось звонить банкиру домой, и добавляет, что всем, кто придет в его банк, деньги давать. Родни благодарит и напоминает:

— Кстати, не забудьте о фото Артура Бернса. С автографом.

В понедельник, 22 июня, Артур Бернс, попыхивающий трубкой председатель ФРС, не только заставил выделить дополнительные резервы, но и добился отмены Правила Q, что снова позволило банкам принимать крупные краткосрочные депозиты. Раньше ФРС лишила банки права принимать крупные срочные депозиты под предлогом борьбы с инфляцией. Теперь они решили отодвинуть обеспокоенность инфляции в сторону. После дебатов, длившихся целый день, Бернс отстоял свою позицию.

И с этого момента все пошло своим чередом. Penn Central объявила о банкротстве, но больше никто не обанкротился. С рынка коммерческих бумаг было выведено $6 млрд, поскольку покупатели отшатнулись от него в ужасе. Теперь компании, которые хотели продать коммерческие бумаги, но не могли этого сделать, шли в банки и умоляли выделить им деньги. Банки шли к ФРС, ФРС предоставляла им деньги, а банки ссужали их будущим эмитентам. За одну лишь неделю июля банки получили от ФРС $1,7 млрд. Более $2 млрд ушло через банки компаниям, у которых истекал срок коммерческих бумаг. Но и это был не конец. Теперь, когда Правило Q было ликвидировано, банки привлекли $10 млрд в виде срочных депозитов на тот случай, если кому-нибудь потребуются еще деньги. Некоторые из банкиров, которые внимательно следили за ситуацией того лета, опасались, что если кто-нибудь сложит все их убытки по портфелям облигаций, то он может подумать, что банк лопнул. Однако к немалому удивлению год у них выдался очень удачный!

В ФРС все были довольны. Им удалось не только не допустить кризиса, но и рециклировать деньги. Хотя долги по-прежнему оставались долгами, теперь они принадлежали банкам, а не индивидуальным заемщикам. А с банками заемщикам дышалось уже чуточку легче: они всегда могли сесть за стол и выработать упорядоченную систему погашения долга. Прирост же денежной массы был не таким большим, чтобы подстегнуть инфляцию.

В адрес ФРС раздались жиденькие аплодисменты. Аплодировали те 17 человек, которые были в состоянии понять ее действия. Один нью-йоркский банкир заявил, что ФРС проделала «классную работу». Business Week писал, что «любое неверное действие ФРС позволило бы финансовым проблемам Penn Central перекинуться на финансовую систему страны… и привело бы к лавине корпоративных банкротств».

При виде того, как Кредитный кризис ослабевает, банкиры и ФРС пустились в традиционный футбольный танец после тачдауна: объятия, подпрыгивания, похлопывания по спине. Это казалось каким-то немым черно-белым повтором, только стадион был пустым. А пустым он был потому, что никто не знал о случившемся — не только мистер и миссис Америка, которые отождествляли ФРС с ФБР, но и все постоянные читатели финансовых разделов газет. Все было так абстрактно и так сложно для понимания. Торжество по поводу 105-ярдового тачдауна в атмосфере гробового молчания.

В отчете Уильяма Трайбера перед советом директоров Федерального резервного банка Нью-Йорка 10 сентября звучали нотки удовлетворения. «Рынок коммерческих бумаг оказался в предкризисной ситуации, — сказал он. — Однако банки быстро выделили кредиты… чему, безусловно, способствовало явное выраженное намерение ФРС помочь банкам избежать кризиса. Ныне рынок коммерческих бумаг успокоился».

Последняя фраза отчета звучала так: «Это был интересный, а временами весьма напряженный период».

Из сказанного я понимаю, что 19–23 июня 1970 г. действительно чуть было не разразился кризис. Обычный язык банков — и особенно ФРС — сух, абстрактен, построен на страдательном залоге и начисто лишен эмоций. В банковском бизнесе события не должны быть «интересными», а уж когда они становятся «напряженными», я хватаюсь за сердце. Когда все кончилось, ФРС вернулась к своему милому и безэмоциональному языку. Вот лишь одно из описаний тех событий, взятое из ежемесячного бюллетеня (август 1970 г.) Федерального резервного банка Нью-Йорка. Пусть вас не смущает странность и необычность фраз и оборотов. Читайте — и вы как минимум почувствуете, что есть что.