Читать книгу "Убивая ангелов - Кейт Родс"

Он показал мне иллюстрацию в лежащей на столе книге. На картине два ангела смотрели на мертвого Иисуса. Один ангел, словно еще не веря в смерть Христа, разглядывал его раны. Второй был безутешен и даже закрыл лицо руками.

– Чувствуете их отчаяние, да? – Гиллик взглянул на меня.

Я еще раз посмотрела на две картины, оставленные убийцей на месте преступления. «Ангел в зеленом» – склонившийся над фиделем[22] и услаждающий музыкой бога – всем своим видом выражал покорность и подчинение. Два же ангела у тела Христа выглядели куда человечнее и походили на слуг, одетых в грубоватые одежды с закатанными рукавами и оплакивающих умершего господина. Я уже не раз пыталась проанализировать обе композиции с точки зрения того, что они говорят о типе мышления, умонастроении убийцы. Почему он выбрал такие разные образы: образ преданности, религиозного рвения – и образ скорби? Может быть, он сам был верным, но отвергнутым слугой, лишенным всего, во что верил?

Пол коротко пробежался со мной по религиозной иконографии, и я уже собиралась поблагодарить его и откланяться, когда он поднялся из кресла.

– Прежде чем вы уйдете, позвольте показать кое-что из работ Спинелло[23].

Я поднялась за ним по лестнице и, преодолев четыре пролета, остановилась как вкопанная перед картиной с батальной сценой. Сонм ангелов угрожающе наступал на толпу, размахивая кинжалами и пиками. Из-за плеч их выступали черные крылья, но больше всего меня поразило то выражение неземного спокойствия, с каким они убивали своих жертв. Казалось, эти ангелы вот-вот сорвутся с холста и забьют нас до смерти.

– Это ангелы мщения, изгоняющие с небес последователей Люцифера. – Улыбка доброго Санта-Клауса слетела с лица доктора Гиллика. – Такое увидишь – не скоро забудешь, да?

Пока мой автобус тянулся на юг, в голове с шумом носились ангелы. Безупречные, бесстрастные лики проплывали передо мной, подсказывая, почему убийца-интеллектуал мог плениться ими. Их необычность завораживала. Они были способны на самые крайние формы насилия, но могли также и проявить милосердие и нежность. Может быть, в той же роли видел себя и убийца, воздававший по справедливости каждому перешедшему дорогу грешнику, но с ангельской добротой обращавшийся с его семьей.

Мысли снова переключились на людей, как только я добралась до больницы. Одна из регистраторш с кислым видом подозвала меня к своему столику и сообщила о недостойном поведении моего пациента, который сначала потребовал встречи со мной, а когда ему сказали, что меня нет, стал возмущаться и выкрикивать оскорбления.

– Это был Даррен Кэмпбелл? – догадалась я.

– Он самый. – Регистраторша произнесла это с такой укоризной, словно я была нерадивой родительницей, позволившей своим детишкам расшалиться в общественном месте.

– Если вернется, направьте его, пожалуйста, к доктору Чадха.

Женщина поджала губы, как будто сосала леденец, кивнула и внесла соответствующую запись в свой компьютер.

Мой кабинет напоминал парилку. Я открыла окно и села за стол – проверить почту. Хари уже отправил попечителям сообщение об инциденте с Дарреном – конкретном подтверждении того, что роспуск групп по управлению гневом был ошибкой. Меня так и подмывало подняться наверх, заявиться на заседание совета и показать им мои синяки. Телефон зазвонил в самом начале ланча, когда я возилась с кондиционером. Бернс начал без предисловий, сразу перейдя к делу:

– Пришли результаты токсикологического анализа по Джейми Уилкоксу. Ему ввели лошадиную дозу рогипнола.

Итак, перед нападением убийца дал жертве смертельную дозу снотворного, которое используют для того, чтобы насиловать пришедших на свидание девушек. С его точки зрения, проявил милосердие. Не хочет, чтобы они страдали.

– И еще. Банк наконец-то передал нам лэптоп Грешэма. Похоже, думают, что теперь мы от них отстанем. – Инспектор негромко свистнул. – Пока не увидишь – не поверишь. Оргии. Кокаин. Любовницы. Ясно, почему он не хотел, что его нашла жена.

Конечно, миссис Грешэм не обрадовалась бы низвержению своего мужа с пьедестала. Может быть, хоть тогда ее железная маска соскользнула бы, как у Тэтчер в ее «ночь длинных ножей»[24]. Мне вспомнился Стивен Рейнер, который так восхищался своим шефом.

– Мне нужно навестить его помощника, – заявила я.

– Зачем? Тейлор и так не дает ему покоя. Если дальше пойдем в том же духе, нас привлекут за преследование.

– Не смеши меня, Дон. Рейнер несколько лет работал рядом с Грешэмом. Мне нужно знать, замечал ли он изменения в его психическом состоянии, умонастроении.

Бернс проворчал что-то неразборчивое, а потом сменил тему:

– Как прошла встреча с тем спецом по ангелам?

– Интересно. Они, оказывается, совсем не такие добренькие, как мне представлялось. Возможно, наш убийца считает себя крестоносцем, борцом с мировым злом.

– Замечательно, – вздохнул инспектор. – Хуже нет божьих гвардейцев.

После работы я отправилась на станцию «Лондонский мост», и, пока стояла на платформе, из головы у меня не выходил Лео Грешэм. Я закрыла глаза и представила, как он падает, как ударяется плечом о холодный рельс… Какой ужас он пережил в те несколько секунд, пока все не смыла боль. Когда я снова открыла глаза, мой поезд уже исчез в туннеле. Может ли человек в здравом рассудке считать, что проявление капли милосердия дает ему моральное право? Нет, рассуждать так способен лишь тот, кто и сам испытывает мучительную боль. Услышав приближение следующего поезда, я взяла себя в руки и вошла в вагон.

По дороге настроение у меня улучшилось. Тротуары, весь день впитывавшие тепло, теперь отдавали его, как огромная сеть городских радиаторов. По улице, весело болтая, шла группка девушек, сменивших деловую одежду на короткие, с открытой спиной платьица. Иветта ждала меня возле «Каунтинг хаус». Выглядела она точно так же, как и в день, когда бросила свою работу в отделе кадров больницы ради Сити, где ей пообещали в три раза больше. Ее чувство стиля могло бы многих покоробить: шокирующее розовое платье и тугие, как кукурузные початки, косички – это чтобы выставить напоказ высокие скулы.