Читать книгу "Пробуждение на работе. 35 практичных буддийских принципов, позволяющих обрести ясность и равновесие среди рабочего хаоса - Майкл Кэрролл"

Власть требует, чтобы мы воспринимали работу как разворачивающийся процесс — действуя прямо и без колебаний. Тогда не остаётся места для жалоб, оправданий, репетиций и слепых побуждений. Нам требуется быть гибкими и изобретательными, ясно выражать идеи, выказывать доверие к людям, внимательно слушать и разделять ответственность, идти на компромиссы, убеждать – и многое другое. Короче говоря, власть требует от нас уверенности. Возможно, это звучит странно, но наше беспокойство в отношении власти – ключ к раскрытию в себе такой внутренней уверенности.

Если мы попробуем внимательнее присмотреться к своему беспокойству, то обнаружим, что оно является не просто неловкостью или слабостью, но физическим побуждением к тому, чтобы в данный момент проявлять осмотрительность. Тело говорит нам – даже когда мы просто слышим слово власть — что сейчас мы рискуем, и следует проявлять бдительность, пунктуальность и находчивость. Когда мы осознаём свою нервозность, а не пугаемся её, нам удаётся внутренне собраться. Интуитивно мы чувствуем, что власть требует от нас внимания к текущему моменту. Пусть у нас бешено бьётся сердце, пересыхает во рту или учащается дыхание. Однако напряжённость ситуации не обязательно должна нас задевать. В таком беспокойстве кроется острота нашего незамутнённого разума, заставляющая нас пробуждаться. Если мы осознанно успокоимся, сделаем глубокий вдох и просто будем внимательны к происходящему, то в тот же миг обнаружим в себе искомую уверенность.

«Власть нервирует» – эти слова побуждают нас быть внимательными к своему неприятию авторитета: как нашего собственного, так и других людей. Привнося осознанность в это неприятное чувство, можно обнаружить, что мы уже естественным образом бдительны – возможно, чувствуем себя несколько не в своей тарелке, но всё же чрезвычайно собраны и внимательны.

Слова «Власть нервирует» указывают на то, что подобная нервозность может стать нашим лучшим другом. Не нужно заранее продумывать, что вы собираетесь сказать или сделать. Просто глубоко вдохните и не сопротивляйтесь остроте своего беспокойства. Находясь в этой точке напряжённой ясности, можно научиться сдерживать своё побуждение к избавлению от нервозности. Можно научиться обуздывать своё стремление к погоне за комфортом. Вместо этого позвольте себе оставаться в состоянии неопределённости и полагаться на природное чутьё «правильного момента», а также на открытость, направляющую ваши действия по ходу ситуации. Возможно, человек, который проводит с вами собеседование при устройстве на работу, выглядит рассеянным и незаинтересованным; но можно сохранять внимательность к ситуации, а не расстраиваться из-за его рассеянности. Следуя интуитивному побуждению, вы просите у него стакан воды, и вот между вами возникает настоящий человеческий контакт. Или во время коммерческого визита вас просят подождать в холле; вместо того, чтобы снова репетировать своё выступление, вы перестаёте сопротивляться напряжению и осознанно наслаждаетесь неприметной скукой момента – такого обыденного, простого и живого. При необходимости встретиться с кем-то столь же влиятельным, как президент США, мы бы не стали поспешно заводить с этим человеком светскую беседу, но могли бы по-настоящему, осознанно погрузиться в свою нервозность и неожиданно обнаружить, что у неё есть, что нам сказать.

«Власть нервирует» – эти слова побуждают нас подозрительно относиться к ситуациям, в которых мы слишком спокойно воспринимаем собственную власть. Мы можем обладать полномочиями на то, чтобы выписывать штрафы или рецепты на лекарства, объявлять о банкротстве или о войне, подписывать чеки на заработную плату или договоры на сумму в миллион долларов, однако в любом случае мы должны чувствовать себя немного тревожно из-за собственных полномочий. Мой буддийский учитель, Чогьям Трунгпа Ринпоче, был известен тем, что держал себя и своих учеников в подобном напряжении. Он дошёл до того, что придумал сделать острый выступ на спинке своего учительского стула, чтобы это напоминало ему – а также любому другому, кто займёт подобное место – что, когда разъясняешь буддийское учение, нельзя откидываться на спинку стула и расслабляться. Он считал беспокойство хорошим другом, к которому нам стоит прислушиваться и проявлять уважение. Неважно, являемся ли мы источником власти или зависим от власти других, нужно позволить беспокойству пробудить в нас бдительность, дарующую нам свежесть восприятия и способность пребывать в гармонии со своими обязательствами.

Наконец, эти слова побуждают нас к тому, чтобы лучше понять испытываемое на работе беспокойство и полноценно осознать, в какие моменты мы ощущаем неловкость и что именно мы чувствуем. Ведь именно тогда, благодаря этой самой напряжённости, мы обнаруживаем, что можем доверять себе и действовать уверенно, с находчивостью и точностью, пребывая в настоящем моменте.

10. Будьте циничны

Как правило, если мы описываем себя как циников, то имеем в виду, что мы чрезвычайно подозрительны по отношению к другим людям — хорошо умеем распознавать лицемерие и эгоистические мотивы. Генеральные директора – миллионеры, из-за которых банкротятся компании, политики, взывающие к нравственности в зале заседаний, руководители, жалующие себе миллионы опционов на покупку акций – этот список можно продолжать бесконечно, а подобных людей легко обличить. Если мы циничны, то криво улыбаемся себе под нос, а на нашем лице незаметно написано: «Я же вам говорил»; другим людям не провести нас своими предсказуемыми играми. Ирония в том, что при обращении к истории выясняется, что первые циники не разделяли подобной самоуверенности. Нет сомнений, они были чрезвычайно подозрительны – однако по большей части по отношению к самим себе, а не к другим людям.

Древнегреческие философы-киники учили, что, стремясь обрести довольство жизнью, нужно искать его не где-то вовне, а в самих себе. Они рассматривали престиж, политическую власть, материальное богатство и красоту как ложные соблазны, заставляющие нас в поиске удовлетворения полагаться на внешние удовольствия, а не на самих себя. Ведя аскетический образ жизни, киники стали притчей во языцех – в связи с тем, как безжалостно они разоблачали свои собственные скрытые стремления к материальному «счастью». Многие киники намеренно напрашивались на суровую критику со стороны своих учителей, а их образ жизни отличался максимальной простотой – порой доходящей до крайности. Ученики участвовали в бурных спорах, насмехаясь друг над другом и проверяя, насколько преданно их товарищи отвергают порочные мирские удовольствия. И, конечно, они высмеивали греческое общество в целом – часто выступая в блестящем и шумном уличном театре. Хотя в Древней Греции многие глубоко восхищались киниками, их также считали слегка безумными, воспринимая их как «занозу» в теле общества. Из-за своей игры в уличном театре они получили прозвище «kynikos», «подобные собакам», – то есть «киники». Однако, несмотря на то, что они язвительно критиковали общество, киники, в первую очередь, с жестокой честностью стремились не обманывать самих себя – изучая свои собственные, а не чужие мотивы.

Тогда, если следовать примеру первых киников, быть циничным – значит сомневаться сначала в себе, а не в других людях. Вместо того, чтобы самодовольно подмечать двуличие других людей, позволим острой цинической мысли стать нравственным компасом нашей честности по отношению к самим себе. Это напоминание – «будьте циничны» – побуждает нас, в первую очередь, ощутить области своей неуверенности на работе. Конечно, наше стремление к признанию со стороны начальства, к обретению больших полномочий или повышению по службе не утрачивает своего значения. Все мы хотим достичь успеха в работе. Однако быть циничным означает отыскивать любые сбивающие нас с толку желания, связанные с этими устремлениями. Насколько мы заинтересованы в том, чтобы нас высоко ценил начальник? Что мы надеемся получить благодаря такому признанию? Насколько хорошо мы справляемся со своими обязанностями? Чувствуют ли себя другие люди уютно благодаря нам, или мы ведём себя высокомерно и отчуждённо? Будем ли мы чувствовать себя уязвлёнными, если нас обойдут вниманием и не повысят в должности? Почему? Тщательно анализируя надежды и страхи, связанные с профессиональной успешностью, мы постепенно начинаем освобождаться от иллюзорных соблазнов, порождаемых работой и карьерой. Подобно первым киникам, в поисках идентичности и чувства собственной ценности мы постепенно учимся опираться только на себя. Чтобы реализоваться и обрести смысл жизни, мы учимся полагаться на свою прирождённую искренность, на свой характер, открытость сердца и ясность ума.