Читать книгу "Манипулятор. Три осенних дня - Чингиз Абдуллаев"

— Большое начальство, — иронически ХмыкнулСимонов, — проходите, пожалуйста. Наташа, дай нам чаю, — крикнул он,обращаясь, очевидно, к жене.

— Если хотите, я покажу вам мое удостоверение, —предложил Святослав Олегович.

— Не нужно, — улыбнулся Симонов. — Зачем мневаше удостоверение? Если вы появились так поздно и без предварительного звонка,значит, у вас важное дело. Проходите в комнату.

Петровский прошел в столовую. От его внимательного взглядане укрылись детские игрушки, разбросанные повсюду, и потертые обои на стенах.Дверь, очевидно, открыла младшая дочь, подумал он. У нее должен быть ребенок, иона разведена. Судя по разболтанному виду, не очень-то любит работать илиработает на пол-оклада. А хозяин квартиры — типичный «шестидесятник», которыйне успел отличиться в те годы по молодости и теперь наверстывает упущенное. Стакими идеалистами надо быть осторожным, у них бывают принципы.

— Садитесь, — показал Симонов на потертый диван,усаживаясь в кресло, рядом с ним.

Гость сел на диван, еще раз осторожно оглянулся. Супругахозяина внесла два стакана чая, тарелку с сахаром и дешевым печеньем.Петровский подумал, что крупная сумма денег совсем не помешает хозяинуквартиры, но предлагать нужно очень осторожно, чтобы не обидеть врача. — Уменя действительно важное дело, — начал он. — Дело в том, что сегодняв вашу больницу привезли кандидата в депутаты, журналиста Нечипоренко. —Он в очень тяжелом состоянии, — спомнил Симонов, — мы подключили егок аппарату искусственного дыхания, но это вишь временная мера. По моимнаблюдением, такие пациенты не живут больше суток.

— Мне об этом говорили, — кивнулПетровский, — но вы осознаете, что Нечипоренко не обычный пациент? Онкандидат в депутаты по вашему избирательному округу, к — Для меня все больные —обычные пациенты, — добродушно возразил Симонов. — Увы, у него нетшансов. К сожалению. Было вы гораздо лучше, если бы на выборах победил он, а неэтот уголовный элемент.

— Конечно, — согласился Святослав Олегович.Интересно, чем здесь занимались Бубенцов и его команда, если весь город такненавидит Качанова?

— Но дело в том, что если Нечипоренко умрет, тоединственным кандидатом останется именно этот «уголовный элемент», —пояснил Петровский. Врачу не обязательно было знать, что если умрет основныйсоперник, второго кандидата автоматически снимут с выборов.

— Очень жаль, — отреагировал Симонов. — Будетнеприятно, если победит Качанов.

— Все зависит только от вас, — заявилПетровский, — дело в том, что если Нечипоренко дотянет до выборов, его невычеркнут из списка кандидатов и он может победить…

— Он не сможет победить, — возразил врач. —Его уже сейчас надо считать погибшим. Сердце пока держится, но я думаю завтраутром позвонить в избирательную комиссию и сообщить о случившемся. Его придетсяисключить из числа кандидатов.

Этого следовало ожидать. Когда человеку интересно читатьМураками и рассуждать о моральных ценностях, он способен сделать все, чтоугодно.

— Что вы говорите?! — всплеснул рукамиПетровский. — Ведь тогда Качанов автоматически победит. Лучше оставитьНечипоренко в списках, и пусть он победит, тогда можно будет объявить, что онпогиб, и назначать новые выборы. Иначе никого не успеют зарегистрировать за двадня, и Качанов автоматически станет депутатом.

— Возможно, и станет, — согласился Симонов, —но это нечестно. Избиратели не могут голосовать за уже умершего человека.

Они имеют право знать, что случилось с их кандидатом.

— Вы же сами сказали, что он подключи к аппаратуискусственного дыхания.

— Это всего лишь формальность. На самом деле его уженет. У него снесен череп и мозговые функции навсегда утрачены.

— Но юридически он пока жив, — напомнилПетровский. — Мы ведь также беспокоимся по поводу выборов, как и вашиизбирали. Вы должны помочь благородному делу, не сообщайте в избирательнуюкомиссию о положении Нечипоренко. Только один день, в воскресенье журналистпобедит на выборах, будут назначены новые выборы…

— А если победит Качанов? — Симонов был достаточноумным человеком.

— Значит, такова воля избирателей, — попыталсяулыбнуться Петровский. Он чувствовал, что его начинает нервировать этотзатянувшийся спор.

— Вот поэтому я и позвоню завтра в избирательнуюкомиссию, — заявил врач. — Хотя думаю, что до завтра он не протянет.Нам все равно придется констатировать его физическую и юридическую смерть.

— Вы меня не понимаете, — вздохнулПетровский, — кажется, Мураками писал, что необходимо отречься отсамосознания и именно с этого начинается настоящая революция.

— Мои поздравления, — ухмыльнулся Симонов. —Не думал, что в столице работают такие начитанные чиновники.

— Сейчас другое время, — подыграл ему СвятославОлегович.

— Люди и принципы не меняются в зависимости отвремени, — возразил Симонов. — Извините меня, господин Петровский, ноя ничем не могу вам помочь. Мне не нравится Качанов, однако я обязан сообщить оплачевном состоянии Нечипоренко. Хотя думаю, что наш спор носит скореесхоластический характер.

Святослав Олегович не любил проигрывать, но неожиданнопонял, что с главврачом у него произошла осечка. Только согласиться с этимозначало признать, что он совершенно бесполезно прилетел из Москвы., —Какой у вас номер мобильного телефона? — поинтересовался СвятославОлегович. — Я перезвоню вам утром. Узнаю, как себя чувствует ваш пациент.

— Звоните по городскому, — предложилСимонов, — у меня нет мобильного. Или лучше сразу в больницу.

— Я должен улетать, — пояснил Петровский. —Мне трудно будет звонить на городской.

Может, мобильный есть у вашей дочери?

— Нет, — ответил Симонов. — Мне вообще ненравятся эти игрушки. Меня и так достают повсюду, где можно. А я имею правоиногда спокойно посидеть с книгой или пойти в театр без этих трещалок.

— Разумеется. — Святослав Олегович уже продумывалновый план во всех деталях, и ему было важно знать, есть ли в доме мобильныетелефоны. Но говорить об этом Симонову не стал, решив сделать последнююпопытку. — Понимаете, в чем дело, — сказал он, — в Москве естьпредставители крупных финансовых структур, которые полагают, что нужнопоправлять ситуацию, в которую мы себя загнали. В политике, экономике,культуре…

— Согласен. Но не понимаю, как наша ситуация с этимсвязана.

— Они не хотят превращать Государственную думу вотстойник для уголовных элементов, — патетически воскликнулПетровский, — и просят вашей помощи.

— Мы уже об этом говорили, — напомнил Симонов.

— Нет, Игорь Сергеевич, вы меня не поняли. У нас былнесколько беспредметный разговор. А сейчас будет более конкретный. — Онподнял чашечку с чаем, попробовал на вкус и с раздражением подумал: «Откуда онитолько берут такой дешевый чай?»