Читать книгу "Чекист - Комбат Найтов"

Штаб I/NJG1 разместили на авиабазу Грайфсвальд, а 1./NJGr1 под командованием лейтенанта Фосса перелетел на аэродром в Пенемюнде. Кроме ночных Bf.110, эскадрилья имела один шварм Bf.209, два из которых весной установили мировые рекорды скорости, а два имели теоретическую высотность в семнадцать с половиной тысяч метров. Только один из них был вооружен на заводе, остальным устанавливали крыльевые пушки уже на аэродроме. Первой группе ночных истребителей установили довольно большой сектор ответственности – от Ростока до Свинемюнде, и поначалу генерал-майор Ешоннек раскидал полк по аэродромам подскока, считая, что противник будет действовать одиночными машинами. То же самое можно было сказать и о высотных истребителях. Да, они имели высокую скорость и большую высотность, но это были рекордные, а не боевые машины, вести воздушный бой на них было невозможно. Но обстрелять одиночный высотный разведчик они могли. В этот момент этого было достаточно.

Сам генерал Ешоннек был возмущен тем моментом, что вместо того чтобы перевооружить именную группе «Грайфсвальд», которую он лично формировал и был ее первым командиром, и ввести новый полк в одноименную эскадру, на базу прислали непонятно откуда взявшийся полк. Но Геринг сказал, что полк, принадлежащий LG I, Lehrgeschwader, учебной эскадре, он разукомплектовывать не будет, инструктора нужны для того, чтобы учить людей, а в I NJGr нет ни одного летчика, который бы не имел сбитых.

Из-за этих скандалов и скандальчиков в итоге штаб полка переместили Штральзунд, и основным аэродромом стал Паров. В Грайфсвальде располагалось крупнейшее училище летчиков на территории Германии, там училось большинство перворазников.

Все это стало известно позже, сейчас же обер-лейтенант фон Крейц уложился в отведенные ему две недели на создание первой эскадрильи. Через двенадцать дней после приезда он доложил в штаб люфтваффе, что эскадрилья готова. Затем шесть дней не было никаких распоряжений, но прекратились поставки новых истребителей из Аугсбурга. У «ночников» еще нет никакого отдельного обозначения, они идут под старым Bf.11 °C.4, но они на шестьсот пятьдесят семь килограммов тяжелее любого другого истребителя этой марки. Плюс обязательный штурман-радиооператор РЛС, плюс сопротивление шести дополнительных антенн. И еще… У всех истребителей Мессершмитта была ахиллесова пята. Ни один из выдающихся самолетов не избежал такой участи, ведь в них все всегда на пределе, и за этот предел требуется платить. В свое время Вилли Мессершмитт впервые в мире столкнулся с бафтингом – аэродинамическим ударом по хвостовому горизонтальному оперению в процессе прохода им спутной струи собственного двигателя. В результате продувок нашел простое и эффективное решение проблемы: расположил горизонтальное управление выше основных плоскостей, выше спутной струи. Все, проблема решена, и полный вперед! Но! На левом боевом развороте это никак не отразилось, а вот правый машина выполняла неохотно. Эффективной площади рулей для быстрого исполнения маневра не хватало. Это для Bf.109. Не мудрствуя лукаво, такая же схема пошла на Bf.110, а там оказалось, что «левого руля глубины или высоты» вообще нет. Оба руля оказались правыми для обоих двигателей. Оба боевых разворота выполнялись тяжело и с огромным ходом руля. Но самой большой бедой для Ме-110 была малая скорость по крену, вкупе с большим весом. Большая ширина консоли крыла создавала большой демпфирующий момент, и машина с большим трудом переваливалась с крыла на крыло. Превосходя почти любой истребитель по скорости виража, перейти из правого виража в левый она могла с большим замедлением, особенно из левого в правый. Стоило поменять направление вращения винтов, как самолет становился излишне валким по крену, неустойчивым по курсу и тангажу. Требовалось серьезно перерабатывать машину по управлению, а кто ж это будет делать на серийной машине? Когда ее испытывали, таких мощных двигателей не было, и реактивные моменты были значительно ниже. Лучше всего она выполняла единственный маневр – неглубокое пикирование с резким выходом влево-вверх. На С.4 выпуска февраля-июля тридцать девятого это было малозаметно, с появлением девяностовосьмиоктанового бензина и более мощного движка в тысячу триста шестьдесят сил, при том же радиусе винтов, а их было не увеличить – мешал фюзеляж, проблемка выросла до настоящей проблемы. Одномоторные истребители могли свободно уходить от атаки, меняя направление виража и заходя в хвост «сто десятым», пока те переваливались с крыла на крыло.

Шесть суток молчания из Берлина были серьезным испытанием нервов для Вольфганга. Он не знал, что и подумать. Ведь он впервые загрузил резидента своими проблемами. А тут еще и начались мелкие происшествия между летчиками первого штаффеля и нацифрейлеринами. Летчики пришли к нему жаловаться на баб, дескать, достали своими лозунгами.

– Так чего вы ко мне пристаете? Мне что, учить вас, как с этим бороться? Вы что, не знаете, почему из женщин никогда было армию не собрать?

Все недоуменно уставились на него.

– Женщины-солдаты беременеют как обычные женщины.

Была минута полного молчания. А потом последовал такой взрыв хохота, что влетела с испуганным лицом Розмари. Что вызвало еще больший приступ смеха у командиров экипажей.

Когда все ушли, то вновь появилась Розмари и осторожно задала вопрос, что такого смешного герр группенкоммандер сказал летчикам, и почему на нее они так смотрели.

– На вас, дорогая Розмари? Это вряд ли! Ничего такого я и не говорил, просто лицо у вас было испуганное, а говорили об этом. Я вас не задерживаю более, флигер.

Закончили формирование второй эскадрильи, и последовал приказ первой перелететь в Пенемюнде, второй в Грайфсвальд, самому Вольфгангу и начальнику штаба прибыть в Берлин. Вылетели втроем на Ме-110, вместо штурмана взяли на борт гауптмана Хойзе, недавно прибывшего в группу и еще не успевшего переучиться на «сто десятый» нового начальника штаба. Но человек он был опытный, из «Кондора», с большим опытом ведения боевых действий и организации работы штаба. Конечно, у «ночников» своя специфика, но полностью этими проблемами еще никто не владел. Ночная истребительная авиация только начала зарождаться.

В Берлине их принял начальник генштаба люфтваффе генерал-майор Ешоннек, самый молодой генерал германской армии, ему недавно исполнилось сорок лет. Откинутые назад и набриолинненые волосы делали его худощавое лицо еще уже. Он планировал воздушную войну в Польше, во многом его усилиями она закончилась так успешно для Германии. Он лично отвечал за ПВО Берлинской зоны, в которую входил и Росток с Грайфсвальдом. И про формирование NJGr1 ему, естественно, было известно, и он планировал разместить эту группу ближе к Бремерхафену. Но порулить ему не дали.

Проблема возникла неожиданно и вызвала естественное беспокойство у начштаба. Немцы привыкли к тому, что все идет строго по правилам, и не любили неожиданностей. К тому же первый штаффель уже приземлился на секретном полигоне люфтваффе, где создается новое оружие, а это дополнительные глаза и уши, что могло отрицательно повлиять на обеспечение безопасности. Он бы предпочел, чтобы этот район прикрывали бы те люди, которые его хорошо знают. Рядом море, и там несколько другая навигация. Плюс довольно неожиданно всплывшая фигура совсем молодого группенкоммандера, но говорят, что «ФункГерэт 10» он освоил первым в люфтваффе. Коротко они пересекались в Берлине во время триумфального возвращения частей, отличившихся в Польше, на Западный фронт, но тогда поговорить было некогда. Просмотр личного дела дал совсем немного информации, получалось, что вылез он на вид за счет туристической поездки в Африку и рекламной шумихи вокруг этого мероприятия. Ощущение, возникшее у начштаба, было в целом верное. Расчет строился на этом. Как завзятый карьерист, генерал спинным мозгом почувствовал угрозу: человек, сумевший сыграть на настроениях толпы и обернувший это дело в свою пользу, может стать солидным конкурентом. К тому же ему благоволят и Геринг – этот ладно, он никогда глубоко не копает, – и Удет. На карточке назначения есть и его подпись с вызовом на беседу.