Читать книгу "Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть 2: Тай-Цзи-Цюань - Михаил Роттер"

– Знаю, денег, у тебя достаточно. Но это пока. Пациентов же у тебя сейчас практически нет, а те два-три человека из вьетнамской общины (тем более, насколько мне известно, ты их лечишь бесплатно), которые приходят к тебе сейчас, проблемы не решают, тебе нужен «поток». Разумеется, такой хороший врач, как ты, со временем обязательно обзаведется своим «кругом» больных, которые хотят лечиться только у него. Но за квартиру нужно платить не «со временем», а регулярно, вне зависимости от того, зарабатываешь ты сейчас или нет. Так что, если хочешь, можешь переезжать ко мне. Тем более тебе не привыкать жить «при учителе». И можешь не беспокоиться: никакого «рабства» не будет. Будешь делать, что захочешь, и жить, как находишь нужным. А заниматься со мной сможешь, как ты привык, по многу часов в день. Я ведь сейчас тоже не слишком занят.

Тут и думать было нечего. Мо мне нравился, заниматься я хотел как можно больше и (он был прав) жить «при учителе» мне было не привыкать. Переехал я к нему в тот же день. Собираться мне было недолго: сложил вещи в коробки, погрузил их в такси и через десять минут был у Мо.

Квартира у Мо была прекрасная: в самом центре города, в старом кирпичном доме с высокими потолками. Этаж тоже был идеальный – третий. И можно пройтись ножками (лифта в доме не было), и соответствовало фэншуйскому правилу, рекомендующему не жить слишком высоко, чтобы не терять «связи с землей». Комнат было три, все просторные квадратные, по два огромных окна в каждой. И еще два балкона: один в гостиной, второй на кухне. Кухня у Мо была особенная. Она была просто огромной. Для какой-то цели Мо разделил ее на две части. В одной части он готовил еду и ел за старинным овальным столом «на шесть персон», а что было во второй, я до переезда к Мо не знал – он не показывал, а спросить было неудобно. Квартира была холостяцкая, слегка неухоженная, но чрезвычайно удобная и очень чистая.

Обставлено все было совсем просто и основательно. Ничего лишнего – кровать, платяной шкаф, стол, стулья. «Излишество» было только одно: на стенах висели рельефные фигуры, вырезанные из дерева, а в одном из шкафов стояли деревянные же фигурки, но поменьше и объемные. Все это было изумительной работы, выполнено в традиционном китайском стиле. Фигур было много и все это был явный «эксклюзив» (к этому времени я знал уже достаточно английских слов, чтобы выразить свои мысли по этому поводу), а не покупная дешевка, которой полно на любом базаре.

Еще до переезда в эту квартиру, в один из своих первых визитов к Мо (а все занятия проходили у него дома) я спросил, откуда у него эта роскошь. В ответ он таинственно улыбнулся и неопределенно помахал руками. Ну, я больше и не спрашивал.

Мое переселение к нему Мо решил отметить торжественным обедом. При этом он разрешил мне помогать ему, сказав, чтобы я присматривался, ибо сегодня он собирается дать мне важнейший урок.

«Помню, помню, ты уже говорил, что у тебя все уроки важнейшие», – подумал я. А вслух спросил:

– И что же это за урок?

– Урок важный, но название простое: «Все Тай-Цзи-Цюань».

– А более подробно можно?

– Конечно. Когда ты научился, то все, что ты делаешь, превращается для тебя в Тай-Цзи-Цюань. Например, приготовление пищи. Тебе нравится, как я готовлю.

Еще бы мне не нравилось! Мо готовил просто потрясающе. Он вообще придавал еде большое значение (по его комплекции это нетрудно было заметить) и был готов тратить на закупку продуктов и приготовление пищи кучу времени. Я бы назвал его несомненным знатоком китайской кухни.

Увидев, с каким энтузиазмом я утвердительно киваю, Мо продолжил:

– Приготовление еды – это тоже самая что ни на есть практика Тай-Цзи-Цюань. И там и там действуют одни и те же правила. Например, если ты разведешь слишком большой огонь, то спалишь свой обед. А если огонь будет слишком слабым, то ты ничего не сможешь ни сварить, ни изжарить. Так и с человеком: если будешь его учить слишком интенсивно, то он «перегорит», а если позволишь ему совсем не прикладывать никаких усилий, то он никогда ничему не научится.

«Как же он прав, – подумал я. – Ведь даже Ван, который держал меня в ежовых рукавицах, никогда «не перетягивал струну» и всегда следил за тем, чтобы я имел возможность расслабиться». Я еще тогда заметил, что, когда его приглашали на деревенские свадьбы в качестве почетного гостя, он всегда брал меня с собой и даже позволял мне очень прилично выпить.

– Так что должен тебя обрадовать: живя со мной, ты будешь изучать Тай-Цзи-Цюань даже тогда, когда ты не будешь изучать Тай-Цзи-Цюань. Готовить будем вместе: я – шеф-повар, ты – поваренок и мойщик посуды. Когда научишься, станешь готовить сам. Кстати, мыть посуду тоже будешь в стиле Тай-Цзи-Цюань. Догадаешься, что это означает или придется объяснять?

– Думаю, не придется, – собираясь с мыслями, проговорил я. – Это означает мыть ее осмысленно, полностью сосредоточившись на процессе. Делать все плавно, позволяя тарелке «самой» вращаться в руках, ощущая течение теплой воды, подобное течению теплой энергии. Никуда не торопиться, не стремиться закончить мытье, пусть оно закончится тогда, когда закончится.

Мо был в восторге.

– Какой я молодец, – всплеснул он руками. – Как я тебя хорошо научил. И как быстро! Остается добавить только одно. Мыть посуду, не стремясь ни к какому результату, стараясь мыть ее, думая только о том, чтобы сделать это хорошо. – Тут он неожиданно добавил: – Ведь из этих самых тарелок будут есть уважаемые люди, – и похлопал себя по животу.

«Похоже, живот у него любимое место», – подумал я, отправляясь мыть посуду «в стиле Тай-Цзи-Цюань».

Когда посуда была помыта, а Мо передохнул после обеда, он сказал, что мы переходим к следующему уроку, который называется «о необходимостях и одной легкости». Я, по уже выработавшейся привычке все записывать, бросился к тому ящику, куда я упаковал блокнот, который по мере того, как он наполнялся записями, становился для меня все более значимой и ценной вещью.

Однако Мо, с улыбкой наблюдавший за мной, остановил меня, сказав, что на сей раз записывать ничего не будет нужно. Вместо того чтобы пойти в полупустую комнату, где мы обычно занимались, Мо направился в тот отгороженный закуток на кухне, где до сего дня я ни разу не был. Там у Мо оказалась мастерская, в которой царил совершенно неописуемый бардак. Надо сказать, совершенно рабочий – видно было, что Мо тут проводит немало времени. Тут же стало понятно, откуда у Мо все эти дивной красоты деревянные фигуры, висящие на всех стенах и стоящие в шкафу, – он сам их делал!

А Мо, не обращая внимания на мое удивление, велел мне сидеть тихо, пообещав показать принципы Тай-Цзи-Цюань. Я уселся, куда было велено, и стал внимательно смотреть. Мо начал с уборки. Сначала он собрал со стола все «рисовально-чертильные» принадлежности: карандаши, резинки, листы ватмана и кальку. Далее последовали инструменты: пила, лобзик, самого разного вида ножи и ножики. Завершили все это отделочные инструменты: большие и маленькие напильники, наждачная бумага. Отдельно Мо собрал краски и кисти. Когда все было аккуратнейшим образом разложено по своим местам, передо мной остался только чистый стол.