Читать книгу "Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков"

Наконец, двери распахнулись, и Вэй ахнула от восхищения, настолько комната была красива. Она хранила на себе печать давно ушедшей эпохи. Это касалось величественной отделки стен и потолка, камина, старинной мебели, больших напольных часов. Дворецкий осмотрел комнату, проверяя, хорошо ли здесь всё подготовлено подчиняющейся ему прислугой, вплоть до того как взбиты подушки. Наконец, он пожелал гостье хорошего сна и удалился.

Оставшись одна, Вэй с величайшей живостью обежала всю комнату, полюбовалась на картины и старинные часы, чей маятник качался абсолютно бесшумно. Затем заглянула в огромные гардеробы, шкафы и комоды, попробовала пооткрывать ящики, которые оказались незапертыми; осмотрела туалетные принадлежности.

Её немного смутили лишь два ночных горшка под громадным мраморным умывальником, которые стояли по соседству с кувшинами с водой. И если наличие умывальника Вэй даже обрадовало, — всё лучше чем очередная новомодная американская штучка, которую можно сложить и превратить в стул или тумбочку, — то вид ваз интимного назначения смутил. «Ну ничего, — сказала она себе, — ночные горшки, так ночные горшки; в конце концов один раз можно обойтись и без ватерклозета». И всё же было странно, что в доме, где имеются городской телефон и электричество и даже лифт! (которым впрочем, похоже, почти не пользовались), не озаботились организацией современной канализации. Видимо, у этого обстоятельства была та же причина, по которой в комнате было довольно прохладно (огонь в камине едва теплился): похоже, хозяин был человеком экономным, если не сказать прижимистым. Что ж, это было вполне в местных традициях. Как тут было не вспомнить, что совсем недавно этой страной правила знаменитая королева Виктория, которая не признавала электричества и печатных машинок, поэтому требовала освещать свой дворец свечами, а документы подавать в рукописном виде.

Впрочем, что касается убранства комнаты, то всё было просто шикарно. Особенно великолепна кровать — с основанием из чёрного резного дерева и столбами в форме античных богинь, которые поддерживали раму с балдахином. Интересно, сколько тайн может быть связано с этим местом. Тяжёлый и плотный балдахин из красно-золотой парчи позволял скрывать всё, что происходило в кровати, — от супружеских измен до убийств…

Кровать была огромная и величественная, использовать её лишь для сна было бы кощунством. Скалли с нетерпением ожидала мужа, чтобы забраться с ним под одеяло и прижаться друг к другу. В объятиях они быстро согреются. А чтобы время ожидания пробежало быстрее, молодая женщина взяла со стола толстую библию, открыла наугад и прочитала: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне». Щенячий восторг в её душе как-то сразу приутих, вспомнилось, что по пути сюда она не встретила ни единой живой души. С книгой в руках Скалли задумчиво подошла к окну: темнеющий в ночном мраке лес вдали вызывал бессознательную тревогу. Перед этим диким лесом дом выглядел уязвимым. Во всяком случае, она предпочла бы провести ночь в цитадели за крепостными стенами…

* * *

Вернулся муж. От него пахло дорогими сигарами и коньяком. Оказалось, что кабинет хозяина поразил писателя не меньше, чем его жену спальня:

— Только представь себе, кошка, — взволнованно рассказывал Арчи, — за неприметной на первый взгляд дверью открывается фантастический вид, словно входишь в пещеру из восточной сказки. Или в древний храм, в пирамиду. Кабинет графа — настоящий путеводитель по его жизни, и эпохе имперских завоеваний. Я любовался бронзовым Буддой, которому больше тысячи лет! Рассматривал великолепные модели кораблей; трогал алтарь, на котором древнеегипетские жрецы ещё за пятьсот лет до рождения Христа приносили жертвы своему богу Ра (сэр Уильям финансировал раскопки гробницы фараона в Долине царей). На стенах кабинета развешено экзотическое индейское оружие, чучела убитых животных, повсюду видишь удивительные предметы, а вместе они повествуют о человеке невероятной судьбы. Если бы над моей головой пролетела тропическая птица, я бы не удивился!

Будто опасаясь, что жена начнёт его упрекать в мягкотелости и отговаривать, Арчи с несвойственной ему твёрдостью заявил, что намерен задержаться в имении, даже несмотря на то, что граф обошёлся с ним за ужином не слишком учтиво:

— Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но переубедить меня тебе не удастся!

— Ну вот и отлично, — мягко улыбнулась Скалли и выразила желание выслушать в подробностях, как всё было.

Арчи стал рассказывать, как раскрыв перед ним коробку с кубинскими и манильскими сигарами, граф сказал:

— До вас порог моего кабинета не переступал ни один посетитель, который бы не принадлежал к избранному узкому кругу моих ближайших друзей и помощников. И конечно я не пущу сюда ни одного писаку. Но вы другое дело, — вы джентльмен! Поэтому я хотел бы просить вас об услуге. Дело в том, что я решил опубликовать кое-что из семейного архива, и мне нужна помощь в отборе документов.

У Вэй на языке крутился вопрос: отчего бы графу не поручить это своему секретарю. Но она не стала портить мужу настроение. Ведь Арчи обожал старые свитки и пергаменты.

— Ещё граф зачем-то спросил меня, владею ли я итальянским так же хорошо, как один из героев моего последнего романа — немного озадаченно вспомнил Арчи. — И я ответил, что к тому же ещё свободно говорю по-французски и по-немецки, а также знаю на приличном уровне древние языки, ибо в молодости хотел посвятить себя археологии и востоковедению. Этим я заслужил ещё большее уважение сэра Уильяма.

Арчи был страшно доволен и горд тем, что такой человек предложил именно ему, а не какой-нибудь архивной крысе из Оксфорда поработать в своей домашней библиотеке с бумагами, которые, несомненно, представляют собой большую историческую ценность:

— Ты должна понимать, что эти аристократы очень разборчивы, и можешь не сомневаться, что их благосклонность может заслужить далеко не всякий!

— Ну конечно, милый.

— Скалли, дорогая, ты только на минуту подумай, в какую настоящую сокровищницу я попаду волею счастливого случая! Наконец-то я чувствую запах тайны. Любой писатель мечтает о такой возможности и ждёт её — иногда всю жизнь. По сравнению с этим все обиды кажутся мелкими.

Молодая женщина мягко улыбнулась:

— У тебя доброе отходчивое сердце, ещё несколько часов назад я видела по твоему лицу, что ты готов вызвать шутника на дуэль.

— Поверь, я ни в коей мере не разочарован оказанным мне приемом, — заверил Арчи — Сэр Уильям весьма уважительно относится к моему творчеству и к моим взглядам на политику и историю Британии. Он разговаривал со мной необыкновенно любезно и даже сказал, что хотел бы видеть таких людей как я среди тех, кто вершит политику страны.

Вэй снисходительно смотрела на мужа, ведь если ты любишь мужчину, то надо принимать его со всеми его достоинствами и недостатками. Арчи же был простым парнем из шахтёрского Уэллса, которому просто повезло в юности вытянуть счастливый билет. Но быть просто модным писателем ему было мало. У мужа имелась слабость, которую Вэй про себя называла «Комплексом Вольтера», ведь известно, что великий философ, который любил подчёркивать собственную независимость от славы и денег, втайне просто млел от счастья, когда его обхаживали знатные персоны. Вот и её Арчи при всяком удобном случае был счастлив сойтись на короткой ноге с каким-нибудь титулованным господином. А заодно очень старался освоить манеру произношения и поведения, принятую в высшем английском обществе, чтобы в перспективе стать там своим. Поэтому то ещё он с такой охотой принял предложение сэра Уильяма подольше задержаться здесь.