Читать книгу "Любовь и мороженое - Дженна Эванс Уэлч"

– В тысяча трехсотом году треть населения умерла от бубонной чумы, а потом Европа пережила культурную революцию. Внезапно расцвело искусство. И зародилось оно здесь, а только потом распространилось на другие страны. Картины, скульптуры, архитектура… Это была культурная столица мира! Флоренция стала одним из богатейших городов в истории… – И так далее, и так далее, и так далее.

Она бродила по улицам, даже не замечая, иду я за ней или нет. И тут я увидела его. ДУОМО. Замысловатый, яркий, готический собор. Я и так выбилась из сил, но и без этого от вида Дуомо у меня перехватило бы дыхание.

Франческа затушила сигарету, отвела меня ко входу в собор и предложила взобраться наверх. Так мы и поступили. Четыреста шестьдесят три каменные ступеньки, и Франческа бодро прыгала с одной на другую, словно в ее каблуках скрывались пружины. Наверху я без конца фотографировала. Флоренция раскинулась передо мной оранжевым лабиринтом, в котором выделялись башни и дома, но выше всех стоял Дуомо. Вдали виднелись зеленые холмы, а над ними возвышалось безупречно-синее небо. Франческа умолкла, заметив мое восхищение. Она даже не рассердилась, когда я вытянула руки навстречу ветру и новому чувству свободы. Перед тем как уйти, я крепко обняла Франческу, но она отцепила меня от себя и сказала:

– Тихо, тихо. Ты сама сюда приехала, я всего лишь отвела тебя к Дуомо. А теперь пойдем на шопинг. Никогда не видела джинсы в таком плачевном состоянии. Мне от взгляда на них плакать хочется.

«Не может быть», – прошептала я. А если бы я прочитала этот отрывок в тот день, когда сама увидела Дуомо? Я пробежалась пальцами по строчкам, представляя примерно двадцатилетнюю маму, которая еле поспевает за властной и быстрой Франческой. Может, поэтому мама прислала мне этот дневник? Чтобы я вместе с ней гуляла по Флоренции?

Я пометила место, на котором остановилась, и выключила свет. На душе было тяжело. Услышать мамин голос – все равно что на поломанном корабле выйти в море. Эмоции те же. Но и приятное что-то есть. Она обожала Флоренцию. И благодаря этому дневнику я исследую этот город вместе с ней.

Но буду делать это постепенно.

Глава восьмая

Надо срочно рассказать Эдди про дневник. Утром я уже мчалась вниз по ступенькам, даже не переодев пижаму. Рен оказался не прав насчет дурного сна из-за смены часового пояса. Почитав дневник, я легла вместе с ним под одеяло и уснула часов на тринадцать, а сейчас чувствовала себя как прекрасно отдохнувший жаворонок.

Я как раз собиралась ускользнуть обратно в комнату, как Говард предложил мне поговорить по его телефону, и я была невероятно благодарна ему за то, что не пришлось самой об этом спрашивать. Будь вчерашнее возвращение домой книгой, она бы называлась «Самая длинная, тихая и жалкая поездка на свете». И я надеялась, что вторая часть не выйдет. Чем меньше мы общаемся – тем лучше.

Я поднялась к себе, заперла дверь и подзарядила телефон. Что набирать сначала – код страны? Код города? Где моя инструкция? После третьей попытки в трубке пошли гудки. Мне ответил Уайатт:

– Алло?

– Привет, Уайатт. Это Лина. – С той стороны провода доносились звуки из компьютерной игры. – Ну… та, что жила у вас пять месяцев.

– А, да. Привет, Лина. Напомни, ты где? Во Франции?

– В Италии. Эдди рядом?

– Нет. Вообще не знаю, где она.

– Разве у вас не два часа ночи?

– Два. Кажется, она ушла ночевать к подруге. У нас один телефон на двоих.

– Знаю. Скажешь ей, что я звонила?

– Конечно. Не ешь улиток.

Щелк.

Я простонала. Учитывая то, насколько «хорошо» Уайатт прислушивался к моим словам, вероятность того, что они достигнут ушей Эдди, нулевая. А мне необходимо с ней поговорить – о дневнике, о признании Говарда… обо всем. Я заходила по комнате, как бабушкин кот с обсессивно-компульсивным расстройством. Я пока была морально не готова продолжить чтение, но и сидеть без дела у меня совершенно не получалось. Я быстро переоделась в шорты и майку и вышла на улицу.

– Привет, Лина. Как спалось?

Я подпрыгнула от неожиданности. На садовых качелях раскачивался Говард со стопкой бумаг в руках и темными кругами под глазами. Попалась.

– Нормально. Я только что проснулась. – Я поставила ногу на перила и сосредоточилась на шнурках.

– Эх, хорошо быть подростком! Вполне возможно, что я впервые увидел рассвет, когда мне было уже далеко за двадцать. – Говард замер и судорожно добавил: – Ты в порядке после вчерашнего разговора? Если бы я только мог подобрать другие слова…

– Я не расстроена, – быстро успокоила его я.

– Мне очень хотелось бы рассказать тебе о нас с Хедли. Она не рассказывала тебе то, что…

Я резко убрала ногу с перил, задрав ее, словно какая-нибудь танцовщица из «Рокетт».

– В другой раз, ладно? Я тороплюсь на пробежку. – А еще хочу сначала услышать мамину версию истории.

Говард помедлил, а затем ответил:

– Да, конечно. – И попытался поймать мой взгляд. – Я не буду тебя торопить. Скажи, когда будешь готова.

Я сбежала вниз по ступенькам, но обернулась, услышав слова Говарда:

– Сегодня тебе звонили в туристический центр.

– Кто? Эдди? – Пожалуйста, пусть это будет Эдди!

– Нет, звонок был местный. А назвался он странно… Ред? Рем? Американец. Сказал, что встретил тебя вчера на пробежке.

Меня словно осыпали конфетти. Он мне звонил?

– Рен. Сокращенное от Лоренцо.

– Понятно. Ты идешь с ним сегодня на вечеринку?

– А, да. Наверное. – Говард с дневником успешно вытеснили из моей головы все лишнее. Хватит ли мне смелости пойти?

Говард нахмурился:

– Ну и кто он?

– Рен живет неподалеку. Его мама из Америки, и он ходит в международную школу. Вроде бы мой ровесник.

Говард просиял:

– Прекрасно! Вот только… о нет.

– Что такое?

– Я напал на него с вопросами, потому что думал, что это один из тех парней, которые тебя вчера преследовали, и, наверное, напугал.

– Мы познакомились за кладбищем. Он играл в футбол на холме.

– Что ж, я должен перед ним извиниться. Не знаешь, какая у него фамилия?

– Феррари, кажется? Они живут в пряничном домике. Говард рассмеялся:

– Можешь не продолжать. Семья Феррара. Здорово, что ты его встретила. Я и не знал, что их сын – твой ровесник, иначе попытался бы вас познакомить. На вечеринке будут твои будущие одноклассники?

– Возможные одноклассники, – уточнила я. – И я не уверена, что хочу туда идти.