Читать книгу "Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова"

— В десять утра я была в поликлинике у терапевта. Потом зашла в галантерею пуговицы купить на жилетку. Потом в сквере посидела на лавочке. Домой пришла в половине первого.

— Откуда вы знаете, что была именно половина первого?

— А часы мне на что же? — Ада Карловна протянула ему жилистую руку с большими часами на черном ремешке.

— Что дома стали делать?

— А суп варить. У меня цыпленок был с утра куплен, вот я с крылышек и шейки бульон, а ножки и грудку — на сковородку.

— Когда выходили и возвращались, ничего подозрительного не заметили в самом подъезде или возле дома?

— Нет, ни единого человека не видала. — Ада Карловна потрясла головой. — На улице, конечно, люди были, но чтобы подозрительное что — нет.

— А крики и шум не слышали, когда домой вернулись?

— Нет. — Ада Карловна решительно повела плечами и так быстро повернула голову на звук хлопнувшей двери, что милиционер даже удивился, как это она не слетела с шеи. — Ох, батюшки, Иван Дмитриевич! — И старуха жадно впилась взглядом во вдовца.

Иван Дмитриевич Павлов, приземистый, с большими залысинами, в светлом чесучовом костюме, сердито глянул на посторонних.

— Здравствуйте, товарищи! Что здесь происходит? — В следующую минуту он заметил сидящую на стуле Агафью Кузьминичну и обратился непосредственно к ней: — Здравствуйте, Агафья Кузьминична. Что у нас стряслось? Почему меня срочно вызвали с работы и где Анна Григорьевна? Нас что, обокрали? Или у Свистуновых снова трубу прорвало?

Но Агафья Кузьминична только взмахнула пухлыми руками и заголосила еще сильнее.

— Ничего не понимаю, — окончательно рассердился хозяин. — Объяснит мне кто-нибудь, в чем дело?

— Павлов Иван Дмитриевич? — выглянул из кухни лысый милиционер.

— Совершенно верно. Вы здесь главный? Объясните, наконец, в чем дело. Почему меня вызвали с работы? У меня идет серия сложнейших опытов, дело государственной важности, а я вынужден, как мальчишка, срываться с места!

Милиционер кашлянул от смущения и для начала решил избавиться от Ады Карловны.

— Можете быть свободны, если понадобитесь, вас вызовут. Копейкин, проводи! А вы присаживайтесь, Иван Дмитриевич. Копейкин, воды. — Последнее относилось к рыжему молодому сотруднику, бывшему у майора, как видно, на побегушках.

— Послушайте, товарищ, что здесь происходит? — Немолодой хозяин уже заметно нервничал.

— Иван Дмитриевич, — задушевный тон плохо давался милиционеру, — должен сообщить вам трагическое известие. Сегодня неизвестным преступником была убита ваша супруга.

Щеки Ивана Дмитриевича подрагивали. Чувствовалось, что он из последних сил держит себя в руках.

Павлов был значительно старше жены. Судя по документам, погибшей Анне Григорьевне исполнилось всего тридцать четыре, а ему на вид можно было дать не меньше пятидесяти. И, по словам Тетериной, у него было слабое сердце.

— Как это случилось? Когда? — еле выдавил он.

— Сегодня утром, здесь. Ее нашла Агафья Тетерина. Вашу жену зарезали. По свидетельству все той же Тетериной, из квартиры ничего не пропало, дверь не взломана. Но мне бы хотелось, чтобы вы еще раз осмотрели квартиру. Скажите, у вас дома хранилась крупная сумма денег или какие-то ценности, о которых знали немногие?

— Нет, ничего такого. — Он с трудом шевелил дрожащими губами. — А где сейчас Аннушка? Мне можно взглянуть на нее?

— Пока нет. Тело уже унесли, но позже мы отвезем вас в морг. Говорят, у вас есть дочь?

— А? Да, Оленька. Она сейчас с тещей на море. Господи, надо же как-то им сообщить! — со стоном схватился за голову Иван Дмитриевич. — Простите, как вас зовут?

— Майор уголовного розыска Остапенко Всеволод Георгиевич, — запоздало представился служитель закона.

— Скажите, Всеволод Георгиевич, когда нам отдадут Аннушку для похорон?

— Думаю, в ближайшие сутки этот вопрос решится. Мы постараемся не затягивать с выдачей тела, но здесь многое зависит от эксперта.

— Да-да, конечно.

— А сейчас пройдемте осмотрим квартиру.

— Боже мой! — воскликнул Иван Дмитриевич, едва они с майором переступили порог гостиной. Потемневшими глазами он смотрел на огромное черное пятно на полу.

— Копейкин, какое-нибудь успокоительное, — бросил через плечо майор. — Побыстрее! Вот, выпейте это. — Он заставил Ивана Дмитриевича взять стопку с пахучей жидкостью. — Залпом. Хорошо. А теперь пройдемте в вашу спальню, я вам все расскажу.

Через пару минут, едва хозяин отдышался, разговор продолжился.

— У нас есть предположение, что вашу жену пытали. Так что еще поэтому я вас прошу внимательно осмотреть квартиру и хорошо подумать, какие ценности могли так сильно заинтересовать убийцу. Возможно, речь шла о ваших рабочих документах?

— Нет, что вы! — решительно запротестовал Иван Дмитриевич, выходя из полуобморочного состояния. — Я никогда, вы слышите, никогда не приношу домой никаких бумаг! Категорически! Иногда приходится засиживаться в институте допоздна, Аннушка это знает, но домой — никогда!

— Хорошо. В таком случае просто подумайте и осмотритесь.

— Но у нас нет никаких ценностей. Так, мелочь. Кольца жены, ее сережки — ничего особенного. Все деньги мы держим на книжке. Так ее не сложно найти, она в ящике буфета. Думаю, Аннушка без раздумий отдала бы ее.

— И все же посмотрите.

Иван Дмитриевич тяжело поднялся и принялся методично выдвигать ящики, открывать дверцы шкафов, заглядывать в чемоданы и шкатулки.

— Нет, насколько я могу судить, ничего не пропало.

— Тогда позвольте задать вам неприятный, но необходимый вопрос. У вашей жены был любовник?

Иван Дмитриевич встрепенулся и гневно сверкнул глазами.

— Я требую, чтобы вы с уважением относились к моей жене и не смели заниматься подобными инсинуациями!

— Иван Дмитриевич, я, к сожалению, не дипломат и не профессор консерватории, а всего лишь майор уголовного розыска. Мой удел — не возвышенные чувства, а грязь и мерзость жизни. Мне бы очень не хотелось огорчать вас подобными вопросами, но не задать их я не могу. И уж, можете поверить, делаю это не из праздного любопытства.

Итак, у вас с женой имелась значительная разница в возрасте. Не могло у нее быть любовных связей на стороне? Подумайте хорошенько, любой факт в деле поимки преступника может иметь решающее значение.

В любовника майор Остапенко и сам не верил. Зря он старика расстраивает, можно было для начала у Тетериной поинтересоваться. Той наверняка о личной жизни Павловых все известно.

— У моей жены не было любовников. И, невзирая на солидную разницу в возрасте, как вы справедливо заметили, мы жили душа в душу и очень любили друг друга. Хотя иногда я сам спрашивал себя, за что мне такое счастье.