Читать книгу "100 великих тайн Второй мировой - Николай Непомнящий"

Для руководства операцией шеф СД Рейнхард Гейдрих выбрал Альфреда-Гельмута Науйокса. Он родился в Килле, в семье лавочника, в 1931 году вступил в СС и входил в СД со дня ее основания. На Нюрнбергском процессе, 20 ноября 1945 года, Науйокс расскажет о беседе с Гейдрихом: «Около 10 августа, – заявит он, – глава СД, Гейдрих, приказал лично мне имитировать атаку польских формирований на радиостанцию Глейвиц, вблизи польской границы. «Нам необходимо материальное доказательство того, что атака была делом поляков не только перед лицом иностранной прессы, но и для внутренней пропаганды», – сказал мне Гейдрих. Я получил инструкции захватить радиостанцию и удержаться там достаточно долго, чтобы позволить «немце-полякам», которые поступят в мое распоряжение, передать по радио воззвание. Гейдрих сказал мне также, что Германия атакует Польшу в ближайшие дни».

Аккуратно развешанные по шкафам, перед Альфредом Науйоксом были выставлены униформы, присланные Канарисом. В них можно было вырядить, по меньшей мере, роту. Рядом стояли коробки, набитые пачками польских сигарет и спичек, письмами и документами, составленными по-польски, которые должны были быть распределены по карманам форм. Люди, которые должны были одеть эти формы, были немцами, бегло говорящими на польском, или же имели двойное гражданство. Чтобы операция оставалась в секрете, необходимо, чтобы о ней знало как можно меньше людей. По мнению Науйокса, не больше семи. Эту цифру он предложил Гейдриху, и тот согласился.

Вторжение гитлеровцев в Польшу было «оправдано» провокацией в Глейвице

Первых четырех Науйокс выбрал сам. Это были надежные люди. Из СС. Двое других были рекомендованы Гейдрихом; им будет поручена радиопередача ложного сообщения. Один из них – радиоспециалист, другой – диктор, бегло говорящий по-польски. Перед отъездом на место Науйокс еще раз побывал у Гейдриха. Торжественно он произнес клятву хранить молчание об «Операции Гиммлер». Около тридцати человек были посвящены в курс дела.

Из двух черных фордов «V8» вышло семеро человек, семеро штатских. У каждого при себе был чемодан. Перед ними красивое, новое, белое здание – «Обершлейзишер Хоф», лучший отель Глейвица. На бланках, которые заполнили эти семь путешественников, они зарегистрировались как инженеры из Майнца. Их номера были забронированы за два дня до этого. Хозяину гостиницы, который вышел их встретить, они объяснили, что в Глейвице хотят произвести геологические изыскания. И действительно, в течение всего своего пребывания в Глейвице «инженеры» собирали горные породы и образцы почвы. «В Глейвице, – скажет Науйокс в Нюрнберге, – я оставался четырнадцать дней… Между 25 и 31 августа я поехал на встречу с Генрихом Мюллером, который находился в окрестностях Оппельна». Там он встретил не только Мюллера, здесь находился также некто Мельхорн. При Науйоксе эти два человека изучали план еще одного инцидента на границе, имитирующего нападение польских солдат на немецкие части. Из рассказа Науйокса в Нюрнберге: «Мюллер заявил, что у него есть двенадцать-тринадцать осужденных уголовников, которых можно вырядить в польских солдат и их трупы оставить на земле так, как будто они были убиты во время боя. Врач, купленный Гейдрихом, предварительно введет им смертельную инъекцию, и в то же время на трупах оставят следы пулевого ранения. После инцидента на место будут привезены журналисты и другие заинтересованные лица. Мюллер предупредил, что по приказу Гейдриха одного из этих осужденных, с подходящим прозвищем «консервы», он предоставит мне».

На следующее утро Мельхорн отказался от задания, которое ему хотели доверить. Жестокий приступ желудочной болезни делал невозможным его прямое участие. Что касается Науйокса, то он и не думал уклоняться. Он обдумывал слова Мюллера. Вопрос теперь не стоял о двенадцати или тринадцати трупах. Мюллер уточнил, что его сотрудничество ограничивается доставкой одного трупа.

– Я расскажу вам, что сделаю для вас, – продолжал Мюллер. – Через две минуты после начала действий, в 19 часов 30 минут, вечером 31 августа, я проследую мимо радиостанции Глейвица в черном «Опеле» и оставлю перед входом труп, одетый, как и договаривались, в униформу польской армии; я не буду вмешиваться в вашу работу и тотчас исчезну. По поводу жертвы не волнуйтесь. Мы уже выбрали заключенного в еврейском концлагере.

31 августа 1939 года. 4 часа после полудня. В седьмом номере отеля «Обершлейзишер Хоф» Альфред Науйокс собрал шестерых человек своей диверсионной группы. Они разместились, как смогли: двое на кровати, трое на стульях, последний встал напротив камина. Несколько лет спустя Науйокс будет помнить, слово в слово, то, что он сказал тогда:

– Ну вот, мы все здесь. В моей машине находятся два ящика. В первом семь униформ польской армии. Сегодня вечером мы будем в лесу Ратибор, в нескольких километрах от нашей цели, и там переоденемся.

Он повернулся к радиоспециалисту, привлеченному Гейдрихом:

– Карл, вы настроите радио, которое находится в другом ящике, и дождетесь сигнала, который прозвучит чуть ранее 19 часов 30 минут и позволит нам приступить к операции. Позже я вам сообщу длину радиоволн. В 19 часов 30 минут ровно мы приедем на станцию и захватим ее персонал – там будет не более пяти-шести человек служащих. Вы не произнесете ни слова – пусть думают, что мы – поляки. После этого со мной останутся только Карл и Генрих.

Генрихом звали диктора, говорящего по-польски, также рекомендованного Гейдрихом. Науйокс продолжал:

– Карл, вы должны будете подключиться к линии Бреслау, вы это знаете. Генрих, для вас у меня есть текст небольшой речи, которую вы прочитаете в микрофон. Предупреждаю, что во время передачи сообщения я сделаю несколько выстрелов в воздух. Постарайтесь не обращать на них внимания… Как только все будет сделано, мы должны бежать. Если кто-либо из вас будет пойман, он должен утверждать, что является поляком. В Берлине предвидят такую возможность и попросят отдать пленного. Комиссар спецотдела немедленно вышлет за пленным самолет. Запомните: сегодня вечером, в 19 часов 30 минут, вы станете солдатами польской армии и будете стрелять в любого, кто попытается преградить вам дорогу. Даже если вы убьете кого-нибудь, ни расследования, ни преследования не будет. Таков приказ!

Две большие черные машины остановились на опушке леса Ратибор. В молчании люди вынесли два ящика. В первом лежало семь револьверов системы «Люгер-9», на них – сложенные польские униформы. Также молча все семеро переоделись. «Ни одна униформа не пришлась по размеру, – расскажет потом Науйокс Гюнтеру Пейсу, – но никто не казался смешным в своем наряде». В другом ящике была радиостанция. Карл настроил ее и, надев наушники, стал ждать. Внезапно раздался сигнал. Было ровно 19 часов 27 минут.

В темноте наступившей ночи показалась радиостанция Глейвица. Две машины, проскрипев колесами, резко затормозили. Большая застекленная дверь, к которой ведут шесть ступенек. Справа – светящееся окно: здесь должен находиться персонал станции. Науйокс взлетел по ступенькам и толкнул входную дверь, за ним – Карл и Генрих. В холле служащий в темно-синей форме подался вперед, но, увидев польских солдат, тут же остановился с приоткрытым от изумления ртом. Генрих бросился на него, схватил за плечи и два раза ударил головой об стену. Без единого звука тот соскользнул на пол, как сломанная кукла.