Читать книгу "Красные камни белого - Вадим Панов"

– Что?

– Ты не растерялся, Грозный, – улыбнулась девушка, беря мужчину за руку. – Ты настолько силен, что даже на самом краю продолжал думать и анализировать. И ты понял, что спешил не туда. Ты разобрался в себе, Грозный, тебе невероятно повезло.

– Разобрался и обо всем забыл?

– Ты вспомнишь. – Свечка мягко провела ладонью по его щеке. – Ты ведь сильный.

– Не помешала?

Громкий женский голос прозвучал совсем некстати, но Свечке хватило выдержки не отдернуть руку. Она медленно повернула голову, посмотрела на стоящую в трех шагах Привереду и неспешно ответила:

– Нет.

Грозный же на появление нахалки вообще никак не среагировал: продолжил напряженно смотреть на Свечку, словно ожидая продолжения разговора.

– Обнимаетесь?

– Болтаем.

– Секретничаете? – Привереда приблизилась на пару шагов.

– Нет.

Свечка опустила руку, Грозный усмехнулся.

– О чем не секретничали?

Упорство, с которым Привереда возвращалась к этой теме, говорило об одном: подсмотренная сценка выбила ее из колеи. То ли жест Свечки оказался слишком неожиданным, то ли слишком неприятным, но факт оставался фактом: Привереда на какое-то время потеряла контроль над собой.

– Так о чем вы шептались?

– О том, что вы не доверяете Грозному, – легко ответила Свечка. – Пошли на поводу у Рыжего, о котором тоже ничего не знаете, и раскололи команду.

– Мы никогда не были командой.

– Мы стали, оказавшись здесь.

– Допустим, – сдалась Привереда. И покосилась на Грозного: – Тебя это беспокоит?

– Когда я очнулся, меня беспокоили ребра. Я их проверил и выяснил, что переломов нет. С тех пор все в порядке.

Свечка рассмеялась, Привереда порозовела, но сдержалась.

– Я видела, как ты снимал одежду.

– Теперь я буду тебе сниться, – прокомментировал Грозный.

– Не слишком ли ты о себе возомнил? – не стерпела Привереда. – В конце концов…

– Что бы я о себе не возомнил, это я возомнил о себе. И тебя никто не заставляет слушать.

Свечка думала, что резкая отповедь вызовет скандал, что Привереда обязательно ответит лысому, но та лишь вздохнула:

– Я всего лишь хотела сказать, что у тебя очень дорогой тельник, Грозный. Цапа потертая, свитер грубый, а тельник – из маринорского батиста с изящной ручной вышивкой.

– И что это значит?

– Ты – адиген.

– Или я ограбил адигена.

– И повесил себе на шею его золотой медальон с Добрым Маркусом? Не смеши меня. – Привереда оправилась от удара и вернулась к ироничному тону. – Ты ничего не помнишь, но характер не изменишь. Я ведь вижу, как ты себя ведешь: единолично принимаешь решения, жестко ставишь на место тех, кто пытается бросить тебе вызов, и заботишься о тех, кто с тобой. Ты адиген, Грозный, хочешь ты того или нет, но ты адиген.

– А у тебя слишком буйная фантазия?

Привереда улыбнулась и ровно произнесла:

– Тебе не нравится моя брошь.

Жакет девушки украшала небольшая, но искусно выполненная роза, в золотых лепестках которой поблескивали три рубина.

– Не нравится, – подтвердил, после паузы Грозный, вызвав изумленный взгляд Свечки. – Кажется, я терпеть не могу розы.

– Я немного разбираюсь в людях, – продолжила Привереда. После чего сняла брошь, спрятала ее в карман, помолчала, и негромко закончила: – Теперь ты перестанешь смеяться над моими «фантазиями»?

Красивый, хорошо продуманный ход не мог не вызвать одобрения.

– Ты молодец, – признал Грозный. – Но что скажешь о наручниках?

– Их никто не видел.

– Следы говорят сами за себя.

– То есть ты согласен с Рыжим?

– Только в том, что он говорил о наручниках. Преступником я себя не ощущаю.

– Ты ничего не помнишь, – заметила Свечка.

– Адигены часто попадают в странные ситуации, – махнула рукой Привереда. – Возможно, тебя взяли в плен политические враги.

Она добилась главного: перевела разговор на Грозного и адигенов, о которых можно рассуждать часами, она надеялась, что увлекшиеся собеседники раскроются, но ошиблась. Стоило Привереде расправить крылья, как ее тут же вернули на землю.

– А что скажешь о себе? – поинтересовался Грозный, проигнорировав замечание о политических врагах. – Ты внимательна, наблюдательна и умна. Неужели не пыталась разобраться с собой?

– Или не хочешь с нами делиться? – поддакнула Свечка.

Огрызаться на белокурую Привереда не стала – не время, сейчас Грозный ей доверяет. И вместо зубов продемонстрировала девушке дружескую улыбку:

– Почему же? Охотно поделюсь.

– Мы слушаем.

«Мы»! Похоже, эти двое окончательно спелись.

– У меня нет обручального кольца, значит, скорее всего, я не замужем, – ровно произнесла Привереда. – Правда, в некоторых мирах носить кольца не принято, но мне кажется, что я с Ожерелья, а не из какого-нибудь захолустья.

– Или ты сбежала из захолустья в Ожерелье, – поддела нахалку Свечка.

– Или так. – Привереда оставила шпильку без внимания. – Одежда на мне дорогая, модная, украшения подобраны со вкусом, но они достаточно скромны. Платок и белье без монограмм, однако качество ткани хорошее… Скорее всего, я простолюдинка, но не из бедных. Или дочь богатого коммерсанта, или же у меня собственное предприятие.

– Я поставил бы на второе, – хмыкнул Грозный. – Ты весьма энергична.

– Спасибо.

– Остается один вопрос, – добавила Свечка. – Что тебе нужно от Грозного?

Ответить девушка не успела.

Увлекшись разговором, они существенно сбавили темп, позволив Рыжему, Тыкве и Куге догнать себя. Привереда ожидала, что спутники присоединятся к беседе, но услышала:

– Тихо!

И тут же увидела, как Тыква прижимает к губам указательный палец.

– Тс-с…

– Что…

– Тихо!

Рыжий выразительно посмотрел на Привереду и вытащил из поясной кобуры небольшой черный пистолет.

– Еда, – прошептала Куга.

Чуть впереди каньон сужался шагов до пятидесяти, и отвесные скалы буквально нависали над рекой, оставляя для прохода метров по десять с каждой стороны бурного потока. Берега были усеяны крупными камнями, идти по которым было весьма тяжело, однако путники не думали о предстоящих трудностях, потому что на террасе, тянущейся вдоль противоположного берега, беззаботно щипал траву горный козел.