Читать книгу "Темный аншлаг - Кристофер Фаулер"

– Да, за ним это водится, – сочувственно ответил Мэй. – Но вы были в состоянии помочь ему?

– Послушайте, я действительно не уверен. Мы здесь очень заняты.

Доктор Ли не рискнул признаться собеседнику, что один из его пациентов только что устроил пожар в женском туалете, а потом заперся в кабинке, угрожая проглотить язык, если не будут выполнены его требования. А поскольку требовал он восстановления Великой индийской изгороди[10]и встречи с покойным певцом Фредди Меркьюри, дабы обсудить скрытый смысл его стихов, всему персоналу заведения предстоял долгий день.

– Он ходил по больнице, расспрашивал медсестер, – нетерпеливо ответил врач. – Хотел узнать, когда к нам поступали разные пациенты, как долго они лечились, все в таком роде. Но не думаю, что мы могли ему помочь.

– Отчего же? – спросил Мэй.

– Ну, когда мой персонал попытался ответить на его вопросы, он их проигнорировал и направился к кому-то в палату.

– Вы не знаете – к кому?

– Не представляю. Но он делал пометки в каком-то списке.

Альма Сорроубридж опустила швабру и странно на него посмотрела. Она оставалась единственной женщиной в Бэттерси, кто по-прежнему мыл крыльцо своего дома, и гордилась этим.

– Что еще за список? – спросила она.

– Список людей… пациентов. Что-то связанное с клиникой Уэзерби. Возможно, он в его комнате.

– Я продезинфицировала его этаж, но оставила все как было, – печально сказала она. – Не могу заставить себя что-нибудь выкинуть. Там полно коробок.

– Прекрасно, в них я и покопаюсь, – ответил Мэй.

Альма скрестила на груди руки.

– Их там семьдесят две.

– Господи, куда вы их все сложили?

– Я старая женщина, мистер Мэй, у меня нет сил передвигать вещи с места на место. Они там, где он их оставил, в подвале. Кроме того, я сдавала мистеру Брайанту жилье и до, и после войны. И не собираюсь рыться в его вещах сейчас, когда он отправился на небеса.

– Вы не против, если я быстро их просмотрю? – спросил Мэй.

– Думаю, нет, – шмыгнула носом Альма, – но помните, – указала она жирным пальцем на потолок, – он по-прежнему за вами наблюдает.

– Он вечно следил за тем, как я работаю. Проводите меня к коробкам.

Мэй провел несколько бесплодных часов за разбором бумаг и документов. Увы, их ассортимент вполне отражал сумбур, царивший в воображении Брайанта. Мужчины подвержены искушению что-нибудь коллекционировать. Брайант собирал книги, газеты и журналы, иллюстрировавшие несколько десятилетий его беспорядочной жизни. Пока Мэй рассматривал старые фотографии, забавные газетные вырезки, глубокомысленные монографии лишенных лицензии адвокатов, эксцентричных исследователей и психически неуравновешенных профессоров, ему пришло в голову, что из этого вряд ли выйдет толк. Шестьдесят лет бессвязных воспоминаний – просто чересчур много материалов пришлось бы расшифровывать.

Тонкое, как бумага, облако моли вылетело из коробки, хранящей не что иное, как бритвенные лезвия. Еще в одной – несколько сотен ключей, в третьей – пакетики с семенами и лотерейные билеты.

Мэй поднялся с колен и стряхнул с брюк пыль. Возможно, Брайант выбросил список. Он точно знал, что перед смертью его напарник посетил еще одно место. Архив театра «Палас».

Он вытащил мобильный телефон и позвонил, чтобы договориться о встрече. Несмотря на неопределенность, надо действовать. Реальное действие – единственное средство не сойти с ума.

12 Вглубь «Паласа»

Доктор Ранкорн уже велел дирекции театра «Палас» держать с утра двери закрытыми для публики. Ему совсем не хотелось, чтобы посетители затоптали те улики, что еще остались на ярко-красных коврах, застилавших фойе.

В театре полным ходом шли репетиции спектакля «Орфей в аду». Его премьеру без прогона назначили на вечер будущей субботы. Необычное решение устроить премьеру в день, когда критики обычно уезжают за город, приняли намеренно. Почти все билеты на первую неделю распродали благодаря прокатившимся по Шафтсбери-авеню шокирующим слухам о том, что спектакль выдержит лишь несколько представлений, иными словами, будет снят из репертуара лордом-гофмейстером. Никто толком не знал, что радикально изменили в этой постановке оперетты Оффенбаха, но заготовленные декорации изображали все муки ада, включая и вновь придуманные. Плотники рассказывали своим приятелям в пабах, что им никогда не приходилось слышать на лондонской сцене подобной похабщины, и описывали чисто символические костюмы на девушках, переплюнувшие мюзик-холл «Уиндмилл» и лишившие зрителей игры воображения.

Брайант постучал в двери главного входа в театр. Констебль Кроухерст кивнул сквозь зазор в обшитом досками стекле и поспешно открыл дверь. Внутреннее убранство «Паласа» было псевдоготическим; пролеты центральной мраморной лестницы петляли вверх и вниз, будто пародируя самих себя, как бесконечно повторяющиеся интерьеры на гравюрах Эшера. Ступени и стены поистерлись от еженощных отскабливаний щеткой с жесткой щетиной. Пыльные люстры уныло свисали над лестничными пролетами, их кристаллы тускло мерцали, как нитки низкосортного жемчуга.

– Хм… Здесь никого нет. – Брайант заглянул в ромбовидное матовое стекло театральной кассы. – Давай поднимемся на один этаж. – Он с энтузиазмом перемахивал через две-три ступени, Мэй едва поспевал за ним. – На этот раз мы не сообщим прессе ничего определенного. Давенпорт хочет, чтобы мы наглухо законопатили все щели в силу происхождения жертвы.

– А каково оно?

– Ее родители, очевидно, австрийцы. Училась в Вене, мать умерла, отец Альберт Фридрих, импресарио с мировым именем. Знаменитый малый, работал здесь с Кохрейном в двадцатые годы, но потом подрастерял репутацию из-за его антиеврейских настроений. У него было достаточно связей в правых кругах на нейтральных территориях, чтобы министерство иностранных дел завело на него досье. К тому же он профессиональный сутяга. Могу себе представить, сколько шума он наделает, просочись в печать что-либо предосудительное насчет его дочери. У тебя есть девушка?

– Прости?

– Я спрашиваю, есть ли у тебя девушка. Возлюбленная. У меня нет, тем хуже. – Брайант вздохнул и недоверчиво тряхнул головой. – Не потому, что я не пытаюсь найти. Не понимаю этого. Считается, что порядочных мужчин не хватает. Похоже, на этой работе просто не встретить достойных женщин.

– В данный момент у меня нет девушки, – заметил Мэй. – Я присмотрел одну, но ее послали в Фарнхэм, и она не торопится мне писать.