Читать книгу "С Барнаби Бракетом случилось ужасное - Джон Бойн"

— Где же его родители? — спросил Барнаби.

— Пропали без вести, — ответила Пальмира. — В общем, они забрали Винсенте с собой на кофейную ферму и вырастили как собственного сына. Всему научили, дали чистые холсты, дорогие краски и кисти, и талант его крепчал с каждым днем. Наконец он стал великим художником и уехал в Нью-Йорк, а там превратился в самого знаменитого и прославленного мастера всей страны. И все — благодаря этим двум дамам.

— Тут, похоже, у многих людей никого родных нет, — заметил Барнаби. — Этел и Марджори мне рассказывали, что их тоже из семей прогнали. Потому что они не были обычные. А мне они кажутся совсем нормальными.

Пальмира улыбнулась.

— Это потому, что они нормальные, — сказала она. — Мы все такие. Только для них нормальное значит не то, что для других людей. Но в таком уж мире мы живем. Некоторым просто не под силу принять то, к чему они не привыкли.

— Моя мама никогда раньше не знала людей, которые бы умели летать, — сказал Барнаби. — Наверное, потому и прорезала дырку у меня в рюкзаке. — Он задумался и поник головой. — А может, она просто меня не любила, — сказал он. — Таким, какой я есть.

— Мама всегда будет любить своего ребенка, — сказала Пальмира, обхватила Барнаби за плечи и прижала к себе. — Что бы он ни делал и кем бы ни был. Я точно это знаю. Уже знаю.

Барнаби прижался поуютнее к Пальмире и больше ничего не говорил — ему было очень грустно в Бразилии, среди почти совсем чужих людей. Был бы он сейчас в Сиднее, кидал бы мячик по всей комнате, а Капитан У. Э. Джонз за ним бегал. Барнаби весь день так бы и просидел, счастливый, в объятиях Пальмиры, но сзади раздался шорох. Оба они повернулись — с другой стороны сарая стоял Тьяго и слушал, о чем они говорят. Может, так солнце падало в распахнутые ворота напротив, но Барнаби был почти уверен: щеки у Тьяго мокрые, словно он плакал. Но разглядеть толком не удалось — едва Тьяго понял, что его застукали, тут же развернулся и скрылся на плантации.

Вечером в пятницу дамы устроили Барнаби прощальное барбекю — пожелать ему счастливого пути домой в Австралию. Ему вручили два билета в ярком конверте — один на поезд до Рио-де-Жанейро, другой на самолет до Сиднея. Позже он собрался сказать им спасибо за всю их доброту, но они разговаривали с одной женщиной, работавшей на ферме.

— И Пальмира про него не слыхала ничего с тех пор, как он уехал? — спрашивала Марджори, и Барнаби нахмурился: о ком же это они говорят?

— Ни словца. Скорей уж каменный век опять настанет, чем этот мальчишка вернется в Сан-Паулу, — отвечала женщина, которую звали Мария-Консуэла. — Да скорей динозавры опять на земле воцарятся! Мы же все с самого начала знали — дурное он семя. И я говорила, и вы обе меня слышали. Я на его хорошенькую мордашку только разок взглянула — сразу вижу, чистый дьявол во плоти! Эль-Дьябло! И я вам честное слово даю: если Тьяго его когда-нибудь найдет, то такие неприятности будут, о каких доселе мы и не слыхали.

— Ну, если этот свинский мальчишка удрал, туда ему и дорога, — сказала Этел. — Хорошо б только Тьяго снова стал заботиться о Пальмире. Он без нее потерялся, это сразу в глаза бросается. А ей сейчас отец нужен как никогда. Мне кажется, если бы… ох, Барнаби! Тебе разве никогда раньше не говорили, что подслушивать разговоры других людей некрасиво?

— Извините, — быстро пробормотал он. — Я только хотел сказать спасибо за то, что вы мне разрешили пожить здесь эту неделю.

— На здоровье, — сказала Этел. — Но ты по правде уверен, что хочешь уехать? Твои родители все-таки совершили такую ужасную вещь. Даже не знаю, зачем тебе туда возвращаться.

— Может, они уже об этом жалеют, — сказал Барнаби. — И если я вернусь в Австралию, буду знать наверняка. Тьяго мне в деревне купил открытку, я им завтра пошлю и скажу, что приезжаю.

— По-моему, нам нужен тост, — произнесла Марджори. Она созвала всех работников и подняла стакан в честь Барнаби. — Так здорово, что ты у нас был это время, — сказала она. — И, мне кажется, у Пальмиры для тебя есть подарок, правда, дорогая?

Девушка выступила вперед. Она так робко улыбалась, что сердце в груди у мальчика скакнуло.

— Раз ты от нас уезжаешь, — сказала она, — я подумала, что тебе захочется нас и дальше помнить. — И она протянула красиво завернутый подарок: — Меня дальше помнить.

Барнаби весь расплылся от предвкушения, разворачивая бумагу. Внутри оказалась маленькая книжка — «Приключения Шерлока Холмса» на английском языке. Барнаби ничего не читал уже неделю, и его беспокоило, вдруг воображение у него больше никогда не проснется.

— Спасибо! — воскликнул он, бросился к девушке и обнял ее. — Но где ты ее нашла? Я думал, тут вообще не бывает книжек на английском.

— Места знать надо. — И Пальмира ему подмигнула.

Все вокруг обрадовались от того, сколько счастья принесла мальчику одна-единственная книжка, и захлопали в ладоши, а Пальмира всем улыбалась, разглядывая эту счастливую странную семью, пока не встретилась взглядом с единственным человеком, которого любила больше всех на свете, — со своим папой. Лицо у Тьяго было мрачное, но и он вдруг заулыбался, вспомнив, как его дочь утешала этого мальчика, когда он расстраивался из-за своей родни. А теперь так хорошо придумала подарок, и мальчик так счастлив. Сердце его растаяло, он подбежал к любимой дочери и обнял ее, прижал к себе и принялся шептать ей что-то на ухо. А она слушала и понимала: у нее есть отец, который никогда не бросит ни ее саму, ни ее будущего ребенка.

Назавтра Барнаби сел в экспресс «Фонсека». Глаза у него еле открывались. Прощальная вечеринка затянулась до глубокой ночи, и он почти не спал. Найдя место в пустом купе, он пристегнулся ремнем, чтобы не взлететь к потолку, сбросил ботинки и громко зевнул. Лишь бы никто не пришел и его не потревожил. Он стал читать «Скандал в Богемии» — первый рассказ про Шерлока Холмса, — и время летело незаметно. Дочитав, он отложил книжку и написал открытку домой. А кондуктор, придя проверять билеты, пообещал ему, что опустит ее в ящик на ближайшей станции.

И потом, не подумав, что надо бы попросить, чтобы его разбудили, когда поезд придет в Рио-де-Жанейро, Барнаби закрыл глаза и уснул.

Глава 10

Худший Джереми Поттс на свете

Элистер открыл почтовый ящик и просмотрел счета и рекламные листки, которые нагреб в руку. Только потом он заметил открытку — она затесалась между листовкой компании, предлагавшей общую уборку дома, и меню только что открывшейся службы доставки пиццы. Почерк он узнал тут же, и сердце у него забилось чуть быстрее, когда он начал читать послание.

За те девять дней после того, как Барнаби улетел, в доме Бракетов стало решительно трудно жить. Генри и Мелани всячески эту жизнь усложняли — требовали, к примеру, чтобы вызвали полицию и она бы пустилась на поиски их пропавшего брата. Но Элистер сказал им, что если правда выйдет наружу, то у них с мамой могут возникнуть серьезные неприятности, и дети немного поутихли.