Читать книгу "Соломея и Кудеяр - Александр Прозоров"

От хвоста обоза послышались гиканье, посвист, громкие выкрики. Замыкающий отряд разбойников, что должен был оберегать добычу от преследователей, мчался вперед, на помощь попавшим в засаду товарищам. Не было у басурман возможности ни обойти врага, ни окружить и выматывать долгими часами, издалека забрасывая стрелами. Им нужно было как можно быстрее опрокинуть нежданное препятствие – и уйти, раствориться в степи, пока в помощь заслону не подошла более сильная рать. И потому степняки сразу пошли на сшибку, надеясь опрокинуть порубежников числом, благо было их чуть не впятеро супротив полутора десятка врагов.

– Плотнее держись!!! – только и успел крикнуть Кудеяр, и опустивших копья ратников захлестнул татарский поток.

В этот раз сразу несколько первых степняков оказались жилистые, морщинистые, в драных засаленных халатах и мохнатых шапках, отороченных простым заячьим мехом. То ли самые опытные из татей, то ли самые никчемные. Впрочем, что молодой, что старый – пики у татар одинаково острые.

– Ал-ла!!! – Налетевший старикан приметился Кудеяру копьем в грудь. Воевода закрылся щитом, толкнул его вверх, отводя удар в небо, сам же любимой уловкой толкнул рогатину над плечом врага, метясь не в ближнего разбойника, а в того, что сзади. И опять удачно, попав неготовому к отпору ворогу точно в горло.

Лошадь старика врезалась в скакуна Духани, жалобно заржала, поворачиваясь боком, татарин от толчка качнулся вперед, опустив щит, – и Кудеяр, не упустив столь удачной возможности, с размаху ударил его в основание затылка окантовкой своего, заметил краем глаза движение, вскинул щит. Тот жалобно хрустнул и развалился. Брошенную пику, впрочем, остановил.

Воевода бросил бесполезную уже деревяшку, потянул из петли топорик, попытался уколоть татарина в ответ – но наконечник рогатины бессильно ударил в медный умбон.

Смертельная схватка неожиданно угасла. Передовые всадники кто погиб, кто согнулся от боли, не в силах продолжать боя – и скакуны с опустевшими седлами разделили врагов, зажатые меж двумя отрядами. В краткой тишине стали слышны вскрики, стоны, пение тетивы. Это пятерка боярского сына Дербыша, пропустив мимо себя татарскую лаву, теперь торопливо расстреливала из луков спины увлекшихся сечей врагов.

Пять лучников да по тридцать стрел в уже наполовину опустевших колчанах…

– Бей их!!! – зло закричал кто-то из басурман. Татары стали разворачиваться, напор ослаб, скакуны без всадников облегченно прянули в стороны, Кудеяр тут же послал гнедую вперед, что есть силы метнул рогатину в повернувшего голову татарина. Наконечник ударил разбойника под ухо, карая смертью за потерю внимания, воевода же выхватил саблю.

– Пес неверный! Умри! – попытался кинуться на воеводу непривычно узкоглазый паренек, но оказался слишком медлительным и неопытным для победы. Его пику Кудеяр отклонил топориком, вскинул оружие, а когда степняк закрылся щитом, рубанул его по открывшемуся колену. Разбойник заорал от боли, запоздало прикрывая ногу, и тут же получил удар топориком в открывшийся лоб.

– Сдохни! – вместо него на порубежника налетел другой степняк, несколько раз быстро уколол в грудь – Кудеяр насилу успевал отбивать выпады клинком, – потом рубанул под ребра. Последний удар воевода парировать не стал и быстро подрезал врагу руку под локоть. Кольчуга на боку выдержала, татарская рука – нет. Разбойник взвыл от боли, и опустившийся ему на голову топорик стал не убийством, а актом милосердия.

Битва из столкновения рати против рати рассыпалась на несколько мелких стычек. Возле зарослей бузины отмахивался от степняков боярский сын Дербыш с холопами, Духаня и Ежан прикрывали воеводу справа и слева, еще несколько ратников по двое рубились ближе к протоке. И хотя татар оставалось все еще вдвое больше, воевода в исходе схватки не сомневался.

Чтобы свалить одетого в юшман или колонтарь воина, нужен удар точный и сильный, иначе брони не пробить. Да и по шлему просто попасть саблей или копьем – мало. Голова же в шапке разваливается от легкого прикосновения шестопера, стеганый халат рассекается одним достаточно хлестким попаданием. Вот и получается, что каждый второй удар порубежника смертельным для степняка выходит, у татар же таковым бывает лишь один из десяти. И двойного превосходства для победы им слишком мало.

Похоже, степняки понимали это ничуть не хуже воеводы, поскольку внезапно над лугом послышался протяжный свист с двойным переливом – и разбойники резко отпрянули от своих врагов, дали шпоры лошадям, уносясь вдоль протоки.

– Держи!!! – Кудеяр указал на татарина в халате, шитом поверху цветастым шелком, и с железными наплечниками. – Лови свистуна!

– Иншалла… – Степняк привстал на стременах, опустил голову к самой шее скакуна. – Н-на, Ингул, н-на, н-на!

Жеребец татарина был хорош – даром что несколько дней под седлом, однако же мчал куда быстрее отдохнувших русских коней, спасая хозяина от воеводы и его холопов.

– Уйдет! – спрятал саблю Духаня, выхватил топорик и с резким выдохом метнул во врага. Тяжелое оружие мелькнуло в воздухе и уже на излете упало татарскому скакуну на круп. Тот сбился с галопа, жалобно всхрапнул, шарахнулся в сторону, врезавшись в молодой березняк.

– Иншалла! – громко ругнулся татарин, торопливо выворачивая обратно на открытое место. Но его сородичи уже пронеслись мимо, а до воеводы и Духани с Ежаном оставалось всего с полсотни саженей. Причем порубежники уже неслись во весь опор, а степняк еще стоял на месте, и пока его скакун снова разгонится…

В воздухе сверкнули клинки.

– Все! – вскинул руки татарин. – Поймал, поймал! Молодец!

Он опустил руки, расстегнул пояс с оружием, бросил на землю и опять растопырил пустые ладони:

– Поймал!

– Что же ты не дерешься, басурманин? – Осадив гнедую рядом, Кудеяр вскинул клинок к его горлу.

– Так убьете же, бояре! – широко и добродушно ухмыльнулся татарин. – А мы сюда не помирать, мы сюда грабить ходим. Вчера мы пограбили, мы молодцы. Брюхо в шелках, юрта в коврах, амбары в мешках. Сегодня ты победил, ты молодец. Выкуп получишь, богатым будешь, жене подарок купишь, детям одежу справишь, пол коврами застелешь. Тебе хорошо, мне хорошо. Зачем нам с тобой умирать?

Разбойник был румяным и холеным: щекастый, остроносый и большеглазый. Подбородок, шея, щеки тщательно выбриты, но по верхней губе, округ уголков губ и вниз, и далее по скуле к ушам шла тонкая полоска усов. Видать, мода такая новая в степи появилась. На вид пленнику было лет двадцать пять или чуть более, а железные пластины, что шли от макушки шапки к краям, прочные наплечники и дорогой шелк, прикрывающий халат от намокания, наглядно доказывали, что он отнюдь не нищий нукер из захудалого кочевья.

– Я из рода мурзы Бек-Салтана, у нас соляной прииск на Сиваше и пастбища перед Перекопом, десять тысяч голов в табунах, – поспешил подтвердить выводы воеводы татарин. – По вашему счету, боярин знатный. Наречен Рустамом. Знамо, пятый в роду. Но хоть и младший, но полста рублей с отца попросить сможешь. И коня не продавайте, я за него, как за воина, выкуп заплачу.