Читать книгу "Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый"

Данный индивидуум, заняв сразу две должности в пантеоне, решил, что хватит, настрадались. Дескать, боги других мезоамериканцев хорошо живут, богатые приношения получают, а мы отлучены от благ цивилизации. А если учесть, что кроме как драться новорожденный ничего не умел, Уицилопочтли решил этот порядок изменить военными методами. Он явился ацтекам и сказал, что отныне только они отвечают за существование солнца. И тот, кто скажет, что это не так, получит по зубам! И чтобы доказать это утверждение, врезал по морде ни в чем не повинному тольтеку, совершенно случайно оказавшемуся на этом сборище.

Ацтекам это понравилось, и, пока каждый из них не врезал по морде бедному тольтеку, общее собрание под председательством бога солнца и войны закончить они отказались. Ну а затем и вовсе вошли во вкус. Сразу после сборища, похватав копья, дубины и обсидиановые мечи, ринулись устраивать в городе свои порядки. То есть встречали случайного прохожего, спрашивали, кто является богом солнца и войны и, получив неправильный ответ, зверски избивали.

Конечно, не все ацтеки занялись беспределом. Были среди них и такие, которые говорили, что и чужие боги, вроде Кецалькоатля, имеют право на существование. Но этих пацифистов слушать никто не стал. Избить их, конечно, не избили, но тухлыми кактусами закидали. А затем запретили упоминать имя Кецалькоатля всуе, в молитвах и в избирательных программах. Оппозиционеры вынуждены были смириться, а остальные пошли воевать.

Правда, первый блин вышел комом. Поскольку этот сброд вел в бой новорожденный, ни фига не имеющий представления о тактике и стратегии, ацтеки тут же были наголову разгромлены текпанеками и высланы в Тмутаракань. Почитатели Уицилопочтли приуныли, но он раскинул мозгами и решил, что хорошо воевать можно научиться, устроившись к кому-нибудь наемниками, и послал всех служить в армию текпанеков, только что разгромивших его воинство. Ну а когда Уицилопочтли и земные военачальники ацтеков набрались воинской премудрости, то поперли воевать самостоятельно и захватили почти всю Мезоамерику.

Конечно, в перерыве между этими двумя событиями с ацтеками произошло еще множество событий, но рассказывать о них я не буду. Суть их истории, по-моему, и так ясна, а тому, кому интересны подробности, советую обратиться к Попову или в ближайшую к месту жительства библиотеку. Я и так уже почти язык сломал, одни только имена этого народа называя, а если еще начну вам захваченные города перечислять, вовсе свихнусь. Согласитесь, читать записки свихнувшегося пса вам будет не очень интересно. Поэтому оставим историю ацтеков в покое. Хотя бы на время. Тем более что вся наша компания, в том числе увлекшийся рассказом Попов, вышли на открытое место.

Впереди, метрах в пятистах от нас, была видна неширокая река. Дорога доходила до берега, затем перебиралась на другую сторону речки по навесному мосту, судя по всему, сделанному из лиан, а затем уходила вдаль, где за широкими обработанными полями виднелся город. Ну а на этом берегу реки, к которому мы и вышли, наблюдалась толпа людей, удивительно похожих на недавно встреченного нами Ашайкоатля. Вот только одеты они были немного приличнее. По крайней мере часть толпы была облачена в довольно свободного покроя балахоны и штаны. Жомов, застывший в центре нашей компании, поднес ладонь ко лбу, прикрываясь от солнца, и хмыкнул.

– Похоже, это именно та армия, о которой нам тот чудик говорил, – произнес он, явно имея в виду под «чудиком» Ашайкоатля. – Вот только не пойму отсюда, они уже битву закончили или еще не начинали?

– Ну так сейчас подойдем и спросим, – пожал плечами мой Сеня.

– А может быть, подождем? – произнес осторожный Андрюша. – Кто знает, как они к нашим костюмам отнесутся…

– А так и отнесутся, как положено к милицейской форме относиться, – отрезал омоновец и, не дожидаясь остальных, широкими шагами направился к ацтекскому воинству.

Глава 4

Не люблю жареной телятины!

Ганнибал Лектор

На берегу реки действительно стояло войско ацтеков.

Точнее, не всё войско, а лишь его небольшая часть – тысячи две вооруженных копьями, дротиками и деревянными мечами с обсидиановой кромкой воинов. Как вскоре выяснилось, это была не регулярная часть, а городское ополчение, призванное для того, чтобы держать мост до тех пор, пока регулярные войска гоняют по окрестностям мятежников. Ополченцы и держали навесной мост. Причем на своих плечах, поскольку какой-то шайке хулиганов приспичило перерубить крепления на этом берегу. Ну а пока треть войска держала мост, еще треть пыталась его починить, остальные ополченцы готовили ужин. И судя по запаху, в основном он состоял из жареного мяса, о чем Попова тут же оповестил его вечно голодный желудок.

В отличие от Ашайкоатля, ковырявшегося в дорожном покрытии, а оттого и не смотревшего по сторонам, троих милиционеров с псом заметили сразу, как только те показались на опушке леса. Всё-таки хоть перед рекой лагерем и стояло ополчение, а не регулярная часть, армейские порядки они, как могли, соблюдали и дозоры выставить удосужились. Путешественники увидели, как в лагере поднялся переполох и большая часть воинов, исключая тех, кто держал на своих плечах край подвесного моста, принялись выстраиваться в боевые порядки.

Попову эти действия аборигенов крайне не понравились. Он хоть и был не робкого десятка и уже противостоял, вместе с друзьями, разумеется, крупным воинским подразделениям, однако не думал, что отпуск хорошо начинать с драки. Тем более если против троих милиционеров – и Мурзика, конечно! – прет пара тысяч озверелых дикарей. Андрюша попытался было образумить друзей, но те, не обратив ни малейшего внимания на увещевания криминалиста, нагло пошли прямо на толпу, поскольку оба были абсолютно уверены в собственной безнаказанности.

– Андрюха, кончай тут сопли по дороге размазывать, – с усмешкой сказал ему омоновец. – Чего ты боишься? Оберон же сказал, что можем отдыхать на всю катушку. А значит, ничего нам эти дикари не сделают, блин. Ну а если попробуют, я парочку десятков этих чучел быстро из солдат в землепашцев переквалифицирую. Будут своими носами местные поля возделывать.

– Ванечка, если ты заметил, людей тут несколько больше, чем пара десятков, – язвительно заявил криминалист. – Думаешь, остальные будут стоять и своей очереди к тебе на раздачу дожидаться?

– А ты у нас на что? – удивился Иван. – Рявкнешь на них разок, сразу все и полягут. А тем, кто самостоятельно улечься не захочет, мы с Сеней поможем. Точно, Рабин?

– Точно, Жом. Только, если начнешь и дальше в общении с нормальными людьми клички употреблять, я тебя так по затылку дубинкой шандарахну, что забудешь, в какой именно части света ты находишься, – пообещал другу Рабинович.

– А в какой части света я нахожусь? – сделал круглые глаза Жомов и, увидев, как перекосилось лицо кинолога, заржал. – Да пошутил я. Мы в Мезоамерике, а она – между Африкой и Европой. Верно?

Рабинович застонал, но разъяснять омоновцу их теперешнее местоположение желания не изъявил. За это дело взялся Попов, но Ваня на него тут же обиделся, заявив, что оба его друга в одночасье стали идиотами и совсем перестали понимать шутки. Жомов потребовал, чтобы кинолог с экспертом, сами круглые дураки, его за идиота бы не принимали. В гневной тираде, содержавшей в себе необычно много для омоновца слов, Ваня заклеймил позором подобные отношения среди друзей, заставив своим красноречием даже Мурзика застыть с отвисшей челюстью. И неизвестно, какие бы еще новые качества кроме умения связно говорить открыли бы в Жомове сослуживцы, если бы к ним на выручку не подоспел небольшой отряд аборигенов. Все они, за исключением одного, выглядели точно так же, как встреченный ранее Ашайкоатль, только без бород. Последний, или первый, кому как нравится, абориген в группе был как раз бородат, но одет не в набедренную повязку, украшенную перьями, а в белую куртку без рукавов и такие же светлые штаны.