Читать книгу "Когда торжествует любовь - Элизабет Моул"

— Теперь ты знаешь все! — торжественно закончила она, ожидая от Стронцо комментария.

Он молчал на протяжении всего рассказа, только щурил черные глаза и потирал подбородок. Иногда правда вскидывал голову, как бы сомневаясь в достоверности описываемых событий. Но когда Сильвия замолчала, вопросительно глядя на него, Луиджи медленно произнес:

— Если ты желаешь знать мое мнение… — Он выдержал эффектную паузу. — Если ты хочешь услышать от меня, разумно ли ты поступила, дав понять молодому человеку, что его надежды бесперспективны, то знай: ты все сделала правильно. Представь, что было бы, если бы ты ответила взаимностью. Ты бы причинила ему еще большую боль! Юноша от счастья потерял бы голову, а ты, наигравшись с ним, как кошка с мышкой, не знала бы, как от него отделаться. Неужели это то, к чему ты стремишься? А ты подумала, что твой нежный воздыхатель мог оказаться обыкновенным альфонсом? Как бы ты тогда себя чувствовала?

— А ты не допускаешь мысли, что я тоже могу его полюбить? — Сильвия «одарила» Луиджи холодным взглядом.

— Ты?! — Он громко рассмеялся. — О нет! Только не это. Ты, Сильвия Даймонд, которая привыкла, что потакают всем твоим прихотям, ты, женщина, для которой подчинение мужчине в чем бы то ни было подобно смерти!.. А этот музыкант, как я понял, не прост. Готова ли ты смирить гордыню и распроститься с театром? Достоин ли он того, чтобы великая мисс Даймонд ради него стала простой женщиной, одной из миллионов?.. Нет, конечно, если ты его любишь… Но за все надо платить, дорогая, за все!

Стронцо смотрел в корень. Сильвия и сама не раз задавала себе эти вопросы. Теперь же, слушая Луиджи, актриса все больше и больше убеждалась в том, что ее старый друг прав. Каждый человек ищет себе подобного. Ее стихия — богатство, роскошь, известность, завидное положение в обществе. А Мартин живет в бедности, влачит жалкое существование, его жизнь полна серых, беспросветных будней. Между ними огромная пропасть! Из одного мира в другой просто так не перейти, кому-то придется несладко. Значит, пусть все остается на своих местах. Но душа?.. Ведь их души в ту ночь стали родными, позволяя им понимать друг друга без слов…

— А если я все же влюбилась? — уже менее уверенно предположила Сильвия.

— Дорогая, поверь мне. Я знаю тебя не один год. Я стоял у истоков твоего успеха, видел тебя в радости и гневе, в страсти и унынии… Но никогда я не замечал в тебе способности любить по-настоящему. Прости, но это так. — Луиджи жестом остановил возражения Сильвии. — Мы были очень близки с тобой, но ровно настолько, чтобы сохранить собственное «я» и не раствориться друг в друге полностью. Все это было естественно для нас обоих, мы принимали правила игры в любовь безоговорочно. Но всего лишь игры, понимаешь? Ты не можешь полюбить всем сердцем… Может, поэтому Господь и не дал тебе детей.

Как это жестоко — упрекнуть ее, напомнить о самом болезненном для нее! Но, черт побери, Стронцо тысячу раз прав! Они не любили друг друга. Влюбленность, страсть, взаимопонимание, доверие — но все это было по отдельности, не составляя единого целого, того, что зовется Любовью. Видимо, не дано ей, Сильвии Даймонд, испытать это неземное чувство. Но вчера… разве не любовь привела ее в объятия Мартина?

Женщина вздохнула, понимая, что напрасно поделилась с Луиджи своей проблемой — ничего путного он ей не подсказал. Ничего? — удивилась она, Наоборот, дал понять, что отношения с Мартином были заранее обречены. Просто мне очень хотелось услышать другие слова, о том, что я действительно его люблю…

От столь естественного и простого вывода у Сильвии потеплело на душе и стало так спокойно, легко, что ей захотелось прямо сейчас оставить Луиджи Стронцо в кафе и умчаться к своему любимому.

— Пойдем к тебе, дорогая, — вдруг тихо произнес Луиджи и посмотрел на Сильвию взглядом, полным нежности и страсти, как в былые времена.

— Боже, Лу! — только и смогла сказать она, не осознавая в этот момент, чего же ей на самом деле нужно.

Его глаза, эти опасные и манящие угольки, обещали ей забытье и успокоение, но прежде — фейерверк счастья и упоение.

Прости меня, Мартин, вздохнула Сильвия, вставая из-за столика и неотрывно глядя на Стронцо. Я буду думать о тебе завтра, а сейчас… Луиджи взял ее ладонь в свою крепкую руку и молча вывел на улицу. Свежий ветерок, дунувший ей в лицо, унес с собой последние сомнения. В конце концов, решила Сильвия, Луиджи был самым близким человеком для меня, почти родным. Не случится ничего страшного, если мы вновь испытаем былые чувства. Ведь нас это совершенно ни к чему не обязывает…

7

Мартин покинул дом Сильвии в ужасном состоянии. Он был подавлен, унижен, растоптан. Женщина по имени Сильвия Даймонд, ради которой он готов был отдать жизнь, жестоко посмеялась над его чувствами, обвинив в намерении сломить ее характер, и еще Бог знает в чем! Да как она могла подумать, что он претендует на что-то, кроме ее любви? А достойна ли ее Сильвия?

Он шел быстро, сгорбившись и засунув руки в карманы брюк. Ветер, дувший в лицо, трепал его волосы. Мартин хмурился и пинал ногами попадающиеся на дороге камешки. Прохожие невольно шарахались от него, а он шел, плохо соображая, куда и зачем идет.

Оказавшись у порога своей квартиры, он вдруг понял, что на нем куртка, подаренная Сильвией. Мартин сорвал ее с себя и кинул в помойный бак безо всякого сожаления. А ведь совсем недавно он так трепетно хранил сумочку, боялся лишний раз к ней прикоснуться — и все потому, что она была символом, частичкой ее, Сильвии Даймонд, таинственной и недоступной… А актриса оказалась обыкновенной сумасбродной богачкой, бесчувственной и надменной. Поделом же мне, горько усмехался Мартин, нервно и торопливо поворачивая ключ в замочной скважине большой черной двери.

Его встретила тишина. По всей видимости, Кристи не было дома. Странно, но едой, как это бывало всегда, не пахло. Такой надоевший и пропитавший все вокруг запах пригоревшей пищи, теперь показался бы Мартину родным… и настоящим. В их убогом жилище он вдруг почувствовал себя одиноким и несчастным. Если бы Кристи была сейчас здесь!

— Кристи! — позвал Мартин, питая слабую надежду на чудо.

Ответа не последовало. Он прошел в комнату и огляделся. Что-то изменилось за время его отсутствия. Стало как-то чисто, пусто и холодно. Все его вещи были аккуратно сложены на комоде, одежда повешена на спинку стула, заменяющего им гардероб, кровать застелена. Не было и намека на то, что здесь когда-то жил еще один человек. Неужели Кристи ушла? Оставила его одного?.. Но чего он хотел? Чтобы она смиренно ждала, когда мисс Даймонд наиграется своей новой игрушкой и соизволит отпустить его к всепрощающей Кристи?

— Если бы я знал, что этот момент наступит так скоро! — воскликнул Мартин, садясь на кровать.

Усталость навалилась с небывалой силой, и мужчина уснул, едва опустив голову на подушку.

Когда Мартин проснулся, было уже утро. Слышались крики соседей, собачий лай и машинные гудки. Молодой человек недовольно поморщился. Его раздражало все: и эти пронзительные звуки, и яркое солнце, лучи которого проникали сквозь запыленное стекло окна, и гулкое тиканье часов, напоминающее о пустоте в квартире и в его сердце.