Читать книгу "Ядерный щит России. Кто победит в Третьей мировой войне? - Игорь Прокопенко"

Шел яростный обмен взаимными обвинениями. Наши тянули время, не располагая никакими инструкциями из Москвы. Американцы демонстрировали на экранах в Совете Безопасности и в Генеральной Ассамблее те материалы, которые они добыли в результате аэрофотосъемки. Начался Кубинский кризис, который продлился 13 дней, тяжелые и психологически, и политически не только для американцев, но и для нас.

Кажется, что кризис достиг пиковой точки. Но как будут развиваться события? Ведь по логике вещей дальше может быть только война. Вместе с тем очевидно и другое: победителей в ней не будет. Понимая это, Кеннеди не готов принять решение. В глубине души он еще надеется, что ситуация каким-то образом пойдет на спад. Но то, что докладывают из Пентагона, снова неутешительно: на Кубе завершается монтаж стартовых позиций. Милиция и вооруженные силы острова приведены в боевую готовность. В довершение к этому президенту озвучивают очередную информацию: посреди американской эскадры всплыли советские подводные лодки. Их не много, но факт остается фактом.

Командир подводной лодки П-130 Николай Шумков был уверен:

«Четыре лодки против 200 кораблей и базовой патрульной авиации – это авантюра. То есть четыре лодки против всего американского флота! Ну разве это мыслимо?!»

И это – не единственная странность во всем плане «Анадырь». Позже выяснилось, что в Москве перепутали класс советских субмарин и вместо атомных подводных лодок к берегам Кубы отправили дизельные подлодки! Лишь много позже, на совещании у министра обороны Малиновского, открылась вся правда. Впрочем, афишировать ее впоследствии так и не стали. Это были подробности, о которых лучше всего было молчать.

Эти факты подтверждает Виталий Агафонов, командир бригады подлодок: «Оказывается, у министра обороны было впечатление, что к Кубе ходили атомные подводные лодки, хотя на этом же совещании маршал Захаров, начальник Генерального штаба, подтвердил, что в походе принимали участие дизельные лодки».

Ошибка при выборе класса субмарин привела к провалу. Какое-то время спустя подводным судам потребовалось подзаряжать аккумуляторные батареи. Для этого им необходимо было всплывать, а значит, – дать шанс обнаружить себя.

Как поступать в такой ситуации, капитаны советских подводных лодок не знали. Добиться четких распоряжений от командования не удавалось. Морякам пришлось действовать на свой страх и риск. Они подняли субмарины на поверхность, и все четыре подлодки были тут же обнаружены американцами, ведь на слежение за этой территорией было брошено почти 85 процентов американских ВВС и ВМФ. Впоследствии действия капитанов были признаны непрофессиональными. Никакие доводы советским командованием не принимались.

Тем не менее все четыре лодки были дизельными. На каждой помещалась торпеда с ядерной боеголовкой, и запуск всего лишь одной из них мог погубить значительную часть американской эскадры. Поэтому появление советских подлодок вызвало очередной всплеск паники в США. В течение трех дней за субмаринами велось усиленное наблюдение, а о его результатах немедленно докладывалось в Вашингтон.

Рассказывает Анатолий Добрынин, в 1962 году посол СССР в Вашингтоне: «На следующий день, 23 числа, у меня попросил встречи Роберт Кеннеди. Он сказал, что готов приехать хоть ночью, один, для серьезного разговора. Он был страшно возбужден, нервничал, даже заикался, очень сбивчиво говорил. Таким вот взволнованным тоном он произнес: «Я пришел вам сказать, что президент Кеннеди считает себя глубоко обманутым вашим премьером Хрущевым. В этом обмане участвовал и Громыко, и, судя по всему, вы тоже».

Посол Анатолий Добрынин пытался связаться с Москвой. Он отправил шифровку, в которой подробно описывал реакцию Вашингтона, но к этому времени в Кремле и без того осознавали всю серьезность ситуации. По мере развития событий Хрущев все больше нервничал и беспокоился, словно предчувствуя провал.

Именно на этом этапе к делу подключается резидент советской внешней разведки в Вашингтоне Александр Феклисов. О размещении на Кубе советских баллистических ракет с ядерными боеголовками он уже знает. Информация поступила к нему из частной беседы с одним из агентов. В его компетентности Феклисов не сомневался – этим человеком являлся известный комментатор АВС Джон Скали, который был вхож в семью самого Кеннеди. Современные историки склонны считать, что встреча Скали с Феклисовым во многом повлияла на дальнейшее развитие событий.

В вашингтонском ресторане Феклисов фактически получает ультиматум: если не будет принято решение о демонтаже ракет, через 48 часов последует авиаудар, вторжение десанта и морской пехоты. Вот тут-то у советского разведчика нашелся весомый аргумент: «Знаешь, ведь если американские войска вторгнутся на Кубу, вы фактически дадите карт-бланш Хрущеву. Теперь у него развязаны руки, и он может нанести удар в другом месте, которое является очень важным для Соединенных Штатов». – «В каком месте?» – поинтересовался Скали. Я говорю: «Да много мест». Он спросил: «Это что, Западный Берлин?» Я ответил уклончиво: «Возможно, и Западный Берлин».

Только сейчас приоткрывается завеса над еще одной тайной в деле Карибского кризиса – впервые опубликована шифровка Феклисова о встрече со Скали. До сего дня многие историки и политики считали, что ее просто не существует. Тем не менее 27 октября 1962 года эта шифровка едва не внесла раскол между посольскими дипломатами и резидентурой, главным образом, по причине того, что Александр Феклисов не имел полномочий делать заявления по Западному Берлину. Но и медлить в сложившейся ситуации было невозможно!

В тот же день происходит еще одно событие, которое только усиливает конфронтацию между двумя странами: советские средства ПВО сбивают над Кубой американский самолет-разведчик, пилот гибнет, Кеннеди лично отправляет вдове погибшего летчика письмо с соболезнованиями. Действия советских военных расцениваются как еще один агрессивный выпад в сторону США.

Своими воспоминаниями делится Николай Извеков, в 1962 году сотрудник американского департамента МИД СССР: «Мы прохаживались в ожидании лифта по площадке, а в это время из комнат соседнего отдела появились несколько человек, неся в руках сумки с противогазами, по нескольку у каждого. На это обратил внимание и советник посольства, господин Джонсон. Я почувствовал, что он напрягся, для него эта деталь была достаточно зловещей».

Тем временем в Вашингтоне происходят события, которые впоследствии назовут решающими. Напряженность достигает «пиковой точки». Скали вызывает на встречу Александра Феклисова и обещает озвучить новые инструкции, которые только что получены из Белого дома: «Он мне говорит: «Александр, я от имени высочайшего руководства Соединенных Штатов предлагаю следующий вариант решения Карибского кризиса» – и начал мне его излагать. Я записал все это, потом зачитал ему, уточнив, правильно ли все записано». Он подтвердил. Тогда я задал еще один вопрос: что означает формулировка «от имени высочайшего руководства США»? Он посмотрел на меня острым взглядом и четко продекламировал: «Президент Соединенных Штатов Америки Джон Фитцджеральд Кеннеди».