Читать книгу "Новая Зона. Хрустальная угроза - Светлана Кузнецова"

– Вспоминал-вспоминал, думал даже позвонить сам, – говорил Шувалов.

– Да, со мной надо быть поаккуратнее, – заметил Ворон, – меня ведь вспомни, я и приеду.

Шувалов засмеялся и свернул к очередной неопознаваемой двери (видимо, какой-то секрет все же знал).

– Извините, – не выдержал Денис, – а как вы распознаете нужный кабинет?

Шувалов довольно усмехнулся и зазвенел ключами.

– Всем сотрудникам ИИЗ вживляют под кожу маленькие чипы, в этом и есть основной секрет, – понизив голос до шепота, проговорил он. – Мы на территории института чувствуем себя как муравьи в своем муравейнике. Заблудиться невозможно. Зато чужак ни в жизнь не найдет ничего секретного, нужного или интересного.

Денис посмотрел на Ворона, тот снова покачал головой.

– Отсчитывают, – сказал он.

– Такую дивную легенду испортил, – посетовал Шувалов и открыл наконец дверь. – Проходите.

Здесь располагалась переговорная. Всю комнату занимал длинный стол и стоявшие возле него кресла. Шувалов сел во главе, Ворон – по левую руку. Денис прикрыл дверь и опустился по правую, незаметно разглядывая обстановку.

Темно-серые гардины скрывали два окна, но темно или сумрачно тут не было. Во многом из-за стен, выкрашенных светлой бежевой краской. По периметру потолка располагались лампы дневного освещения. Пол покрывал ярко-оранжевый ламинат. Непосредственно над головой Шувалова висел портрет президента, на противоположной стене – Ломоносова. Больше картин не было.

– Давай сначала ты, Игорь, рассказывай, зачем приехал, – предложил Шувалов.

– За оборудованием, – фыркнул Ворон, – мне, как существу в высшей степени неблагодарному, ничего иного обычно не требуется. Что же касается дела, то в данном случае это очередное вытягивание из Зоны смертника. Есть, правда, некоторые детали: повышенная заинтересованность маленьких обитателей Москвы и странный артефакт, который не в состоянии понять Дэн.

Денис передернул плечами.

– Опиши, – попросил Шувалов.

– Хрустальный шар, внутри словно переливается прозрачная жидкость. При активации светится. Экспериментальным образом установлено, что может влиять на психические способности, – отрапортовал Денис.

– По крайней мере кошмары насылает весьма реалистичные, – прибавил Ворон, – проверено на практике.

– Жаль, вы его не захватили… – покачал головой Шувалов.

– Ну отчего же. – Ворон вытащил «радужку» из кармана куртки и протянул так, словно на ее месте была пачка сигарет, а сам он намеревался бросить курить.

Шувалов было потянулся, но быстро отдернул руку:

– Ты ведь говорил, Дэн его не чувствует. Ты уверен, что к нему вообще стоит прикасаться?

– Та дама, которая отдала его нам, носила артефакт в женской сумочке и вертела в руках, словно замысловатое украшение. – Сталкер повел плечом. – Я уверен, что это очень неприятный, даже, можно сказать, чрезвычайно опасный предмет, но сам он не кусается. Требуется или катализатор, или электромагнитное воздействие, или нагревание, или нечто еще. Надеюсь, ваши спецы разберутся. Да, к слову. Мне сказали, артефакт имеет баснословную ценность, и я полагаю, мы с Дэном имеем право рассчитывать на компенсацию.

Шувалов, который все же взял «радужку» в руки, посмотрел на него исподлобья, но отдавать артефакт обратно не стал.

– Деньгами или?.. – спросил он.

– Или.

– Мне тоже будет что вам показать. – Шувалов поднялся и засеменил к выходу. – Пойдемте-пойдемте, надеюсь, никто из вас не боится лишний раз взглянуть на труп?

Они вышли из кабинета и направились к лифтам. Улучив минуту, Денис тронул Ворона за плечо, тот обернулся и покачал головой раньше, чем Денис успел задать вопрос.

– Я не намерен больше терпеть в доме эту гадость, – прошептал он, – ты мне здоровым нужен, а не с расшатанными нервами.

Лифт был таким, каких в промышленном порядке, наверное, уже не выпускали лет двадцать, а то и больше: с закрывающимися вручную дверями. В решетчатую металлическую клетку въехала кабина. Створки распахнулись, как в обычном лифте, далее последовали вторые, которые Шувалов отворил уже сам, а когда все погрузились, закрыл.

Все исследовательские лаборатории находились на минусовых этажах. Денис бывал здесь неоднократно, но даже представить не мог, что в институте имеется свой морг. Белая плитка на полу, окрашенные серой краской стены, лампы искусственного света и коридор, уходящий куда-то вдаль, – все это казалось неплохой декорацией для начала фильма ужасов.

– Свет в конце тоннеля, – вздохнул Ворон, вглядываясь. – Ну почему нельзя придумать что-нибудь более оригинальное?

– Игорь, я решу, будто ты боишься мертвецов, – предупредил Шувалов.

– Не люблю так точно, – бросил Ворон и замолчал.

Коридор окончился двустворчатыми дверьми с вставленными в них окнами. Те, впрочем, были замазаны белой краской, и рассмотреть, что именно происходило в помещении, не представлялось возможным.

– Вы опасный человек, Шувалов, – заметил Ворон. – Не иначе вы храните здесь то, что осталось от неудавшихся экспериментов, – и подмигнул Денису.

– Все намного хуже, Игорь, – ответил тот. – Здесь я храню не выдержавших нагрузок и сгоревших на работе сотрудников, у которых предварительно самолично выпил всю кровь, – и тоже подмигнул.

Несмотря на попытки сгладить ситуацию, находиться в морге было неприятно. Стены словно давили, а дыхание хотелось постоянно смирять: Денис никогда не психовал по поводу микробов и вирусов, но в воздухе чувствовалось нечто омерзительное и смертельно опасное.

– Собственно, тело нам доставили, можно сказать, для исследований, – заметил Шувалов, – и на данный момент оно единственное в своем роде.

Они вошли в просторное квадратное и очень холодное помещение. При каждом выдохе изо рта вырывался пар. Все те же покрытые серой краской стены поблескивали и создавали впечатление образовавшегося на их поверхности инея.

– Хочешь сказать, будут еще тела? Кстати, а что именно думают по поводу всего этого родственники погибшего? – осведомился Ворон, чуть прищурившись.

– Вполне возможно, что будут, – не стал обнадеживать Шувалов, – а родственников попросту нет.

– Надеюсь, их не прибили ради того, чтобы вам досталось это тело.

– Не смешно. – Шувалов поморщился и позвал: – Анатолий Борисович…

На зов вышел молодой парень. Он выглядел слегка за двадцать, и его уж точно никак невозможно было проассоциировать ни с означенным Анатолием Борисовичем, ни с работой в морге.

Он обладал поистине модельной внешностью: золотистые волосы спускались до плеч, аккуратные аристократические черты лица. Мягкий взгляд карих глаз располагал к себе собеседника. Халат он накинул на плечи поверх кожаной куртки, но от этого не казался менее изящным.