Читать книгу "Убийственная осень - Наталия Клевалина"

«Да и откуда тут взяться Кудеяру», — подумала Овчарка.

Но парни сказали, что на днях они непременно сюда слазают.

Всю ночь Овчарка с Вассой сидели у стены на корточках и дремали, то и дело кряхтя, если затекала нога. А наутро вышло солнце, и они его увидели сразу, как только вылезли наверх.

— Настоящее чудо! — сказала Овчарка. — Никогда не знала раньше, что солнце может быть чудом!

— Что имеем — не храним, — отозвалась Васса задумчиво.

Овчарка вообще думала эти два дня, что солнце совсем пропало или забыло, что ему надо греть землю. И солнце, кажется, тоже обрадовалось своему возвращению — очень уж оно было яркое и жаркое. Оно стало наводить порядок, но высушить все дороги в поселке после такого ливня и всю траву на острове сразу, конечно, не получилось. Но солнце старалось. От земли шел пар.

Они уже подходили к дому, когда Овчарка достала свой мобильник и сказала:

— Раз уж ты, Васса, продала меня за банку варенья и корзину печенья, разболтав матери, что я уезжаю, то я, пожалуй, ей звякну. Надо кое-что выяснить.

— Что выяснить?

— То, как мой папаша тут оказался. Таких совпадений не бывает.

И Овчарка набрала номер. С матерью она даже не поздоровалась, сразу буркнула:

— Это Овчарка. Здесь, прикинь, мой папаша. Интересно, что он тут делает на одном острове со мной, а?

Мать что-то ей ответила, но видно было, что слова эти у Овчарки ничего, кроме раздражения, не вызвали.

— Ты не виляй, не виляй, — сказала она в трубку, — говори все как есть, ты ведь меня знаешь, все равно до правды докопаюсь.

Овчарка молча выслушала ответ матери, потом молча нажала на «сброс», и у нее сделалось такое лицо, что Вассе показалось, она сейчас хватит мобильником об дорогу. Но Овчарка телефон пожалела. Зато принялась ругаться:

— И это мать называется! В кои-то веки из Москвы выбралась отдохнуть, так нет, все испортит! «Ты только, Овчарка, пожалуйста, не злись», — говорит. Не злись! — И Овчарка фыркнула от возмущения. — Она, оказывается, с ним около года уже перезванивается, он ей на работу звонит. Доконал ее — что-то очень ему со мной встретиться захотелось. Вот ты мне скажи, Васса, что у него там в мозгах переклинило, что он четырнадцать лет меня не видел, а теперь ему меня до зарезу повидать захотелось? — Овчарка глубоко вздохнула и, немножко успокоившись, продолжала: — Правда, мать тут если и виновата, то только чуть-чуть. Она ему говорила, что я про него уже много лет как ничего слышать не хочу, но он уперся. С такой бы вот настойчивостью он посылал ей деньги на жизнь, мы ведь от него почти ничего не видели. А вообще-то, если подумать, это ты, Васса, мне всю малину обломала, а не мать.

— Это еще почему?

— Кто матери звонил и говорил, что я на остров собираюсь? Разве не ты?

— Овчарка, ты что хочешь говори, а с родными матерями так не поступают — пропасть неизвестно куда и ни слова не сказать.

— Иди ты, Васса. Если б ты все ей не выложила, отец бы у нее ничего не выведал и, конечно, не приперся бы сюда отравлять мне отпуск.

Овчарка дулась до самого дома. Долго обижаться она не умела, особенно на Вассу.

В поселке даже не снесло ни одной крыши. Васса с Овчаркой вернулись домой. Электричество по-прежнему не дали. Газа тоже не было. Поскольку печку не натопишься всякий раз, когда хочется есть, Овчарка и Васса принесли из сарая кирпичей и сложили что-то вроде очага. Овчарка попросила у старушки старых газет, наколола мелких щепочек. Васса принесла из-под навеса дров, и они смогли разжечь огонь. Из каждого двора шел дым. Овчарка ухитрилась поджарить на очаге яичницу с колбасой и вскипятить чайник. Вся ее одежда и волосы пропахли дымом, отскочивший уголек прожег дырку на куртке, но все-таки как было хорошо сидеть на солнце на мокрых бревнах и пить чай, пропахший дымком! Правда, иногда Овчарка вспоминала о Шуре Каретной и тогда грустнела. Коза за забором щипала мокрую траву.

— Что мы будем сегодня делать? — спросила Васса.

— А что захотим, то и будем! Ох и хорошо быть живой! — Овчарка потянулась. — А знаешь, я была уверена, что она меня послушается.

— Кто?

— «Лорелея». Я всегда думала, что, раз она женщина и я женщина тоже, она меня послушает. А Юрик! Он же знал. Он говорил, что белая ждет меня. А Шура Каретная была в белом костюме, том самом, в котором она садилась в поезд. Как жаль, что я не взяла органайзер! Наверняка это был ее дневник. Может, из него я узнала бы, кто ее убил.

— Почему ты думаешь, что ее убили?

— У нее руки все отсюда досюда были синие. — Овчарка показала на своей руке, где была синева.

— Может, это в порядке вещей. Трупы, они ведь синеют.

— Нет, это точно синяки. Ее кто-то за руки схватил, а она вырывалась. Так что сегодня я собираюсь пойти к тому менту, который в газике. Вот только бы труп был на месте. Вчера выдались такие волны!

— Слушай, ты этому парню понравилась.

— Какому парню?

— Спасателю.

— Этому невротику? Не смеши меня.

— А ты думаешь, с какого бодуна он за тобой побежал? Мы когда еще там помогали старушкам по лестнице сходить, он на тебя все время смотрел.

— Нет уж, мне невротиков не надо, я сама невротик. Тоже мне спасатель. Да его самого спасать нужно. Вот он за деревьями не видел «Лорелею». А я видела. Она так была близко, вон как соседский дом! Будь он на моем месте, маму бы звать стал!

Овчарка решила, что после завтрака они с Вассой пойдут на то самое место на берегу поглядеть, там ли труп. Вместе с двумя эмчеэсовцами, которых им выделил здешний мент. Одним из них был тот парень, с которым препиралась вчера Овчарка в березовой роще. Оба спасателя явно не выспались, и видно было, что идти им никуда не хочется. Они, куря, тащились черепашьим шагом, изрядно отстав от подруг. Овчарка молилась про себя, чтобы труп не унесло. Овчарка запомнила, какая тропинка ведет прямо к песчаной косе с большими красно-коричневыми валунами, по ней можно срезать путь к морю.

Трупа не было.

— Зная мою везучесть в кавычках, я бы удивилась, если б он тут был, — сказала Овчарка грустно, а поскольку эмчеэсовцы смотрели на нее, как на глючную, она рассердилась и топнула ногой: — Он здесь был! Он здесь лежал! В белом и с органайзером! И с цифровым плеером, который работал!

— Да, а еще труп смотрел тут на бережку телик, — съязвил проклятый эмчеэсовец, и они оба двинулись обратно к роще.

— Куда? — закричала Овчарка. — Разве не полагается прочесать берег хоть на пять километров в ту и другую сторону? Я уж не говорю вызвать водолазов…

Но парни даже не обернулись, а только заржали, как идиоты. Овчарка села на камень и расстроенно уставилась в песок.

— Послушай, может, у меня и вправду крыша течет? Может, это я так «Лорелею» испугалась, что мне все приглючилось? Да это и странно как-то. Утром Шура Каретная живая и здоровая приходит за сумкой. А вечером она уже мертвая тут на мелководье плавает. Причем у нее такой вид, будто плавает она тут давно. Да, нас излечит-исцелит добрый доктор психиатр!