Читать книгу "Я намерен хорошо провести этот вечер - Александр Снегирев"

Помощник консула, суетливый толстяк, ахая и охая, извинился и пригласил их с Катей сесть за стол, оказавшийся школьной партой из детства. Парту украшал старомодный дисковый телефон красного цвета. Над головой толстяка висела репродукция фрески Микеланджело с двумя тянущимися друг к другу руками. Одна из рук, кажется, Адамова, была выкрашена в цвета российского флага, а другая рука, Богова, в цвета флага Италии. Выслушав историю пропажи документов, толстяк поверил блондинке Кате, но позволил себе усомниться в Костяне. Его внешность вызвала у дипломата недоверие.

– Нужно подтверждение личности вашего мужа. Мы тут выдадим документ, а к нам потом какой-нибудь Басаев приедет… – сказал толстяк Кате, косясь на Костяна. Костян тяжело вздохнул, мизинец болел, а со стены с подозрением смотрели бумажные иконки и портрет президента.

К счастью, московские друзья переслали помощнику консула копию его российского паспорта. Репутация честного гражданина была восстановлена, и за умеренную плату по прейскуранту им выдали временные документы. К слову, Катя вела себя мужественно и ни разу Костяна не упрекнула.

Оформление нового паспорта по возвращении на родину превратилось в целое предприятие. Костян не служил в армии, а двадцати восьми ему еще нет. Это означает, что Костян военнообязанный, а значит, требуется справка из военкомата. В военкомате сказали, что армии Костян нужен как собаке пятая нога, что никаких справок они не выдают и что из-за таких дур, которые сидят в ОВИРе, или как их теперь там называют, в стране бардак. Костян снова явился в паспортную службу, передав слова военкома самым корректным образом. Паспортистка с задницей в виде двух окороков долго советовалась с начальником и наконец приняла анкету. На этом история не закончилась. Выдавая новый паспорт, чиновники обязаны аннулировать утерянный. А сделать это сразу они забыли. Вот Костян и приходит сюда уже во второй раз. Паспорт-то был уже неделю назад готов, но тогда его не выдали. А теперь, когда старый аннулирован, должны выдать.

Получив новенькую красную корочку, Костян расписался и увидел собственный палец, испачканный кровью.

* * *

Настроение заметно улучшилось. Денег на транспорт нет – все отдал безрукому. Пешая получасовая прогулка до дома не кажется утомительной. «Ребенок, пожалуй, даже здорово. Если будет мальчик, я с удовольствием поиграю с ним в железную дорогу, а если девочка, накуплю ей кукол и всяких бантов».

Дома он делится всеми этими мыслями с Катей, между делом демонстрируя новенький паспорт. Катю мысли о ребенке, наоборот, не воодушевляют. У нее как раз интересное предложение по работе, и беременность совсем некстати. Разглядывая его фотографию в паспорте, Катя скептически говорит:

– А ты нормально не мог сфотографироваться?

– А что не так?

– Ты же тут на террориста похож, в посольствах таких не любят. Могут визу не дать.

Он вырывает у нее паспорт. Всматривается. И правда, щеки щетинистые, взгляд недобрый, подбородок торчит вперед, вместо рубашки и галстука черная футболка. Примерно так он выглядел, когда в Риме заявился в консульство. Такая внешность у чиновников доверия не вызывает.

– Что же ты мне не сказала, когда я фотографировался?

– Мне и в голову не могло прийти, что ты так вырядишься! Как будто вчера родился! – фыркнула Катя и заперлась в ванной.

Ей хорошо, она-то уже новый паспорт получила. Из-за военкомата ее не трепали, на фотографии она как кинозвезда. У него из-за внешности одни проблемы. Его принимают не за того. Тихий интеллигент кажется опасным головорезом. А все потому, что ребенком он ненавидел красные шерстяные штаны…

Связь здесь самая прямая. Когда Костян был маленьким, родители пытались натянуть на него красные рейтузы. Он орал благим матом. И цвет его раздражал, и колючесть. Других теплых рейтуз не было. Тогда папа придумал хитрость – показал Костяну картинку из книжки про Крымскую войну. Там турецкие солдаты в красных шароварах входили победным маршем в разрушенный Севастополь. Детская фантазия не выдержала, Костян потребовал подать штаны, натянул их, заправил в валеночки и ощутил себя грозным янычаром. Через год родители столкнулись с новой проблемой: как переключить Костяна на другие штаны, потому что из красных он вырос.

Рейтузы давно превратились в тряпку, истлели, но их суть, сущность, проникла в него навсегда. Костян стал походить на янычара уже в любой одежде или даже совсем без нее. Европейские визы ему выдают неохотно, по сто раз перепроверяя биографию, регистрацию и место работы. Никто не догадывается, что под зловещей внешностью скрываются многочисленные страхи, которые его изводят. Например, страх русского бунта, страх того, что однажды очередная толпа матросов ворвется в правительственное учреждение, и придется уносить ноги, а европейцы увидят фотографию в паспорте и развернут. Или железный занавес снова опустится, а с его физиономией даже политического убежища не попросишь. Не поверят, что человек культурный, образованный. Скажут, катись обратно, в свою дикую Азию. Но я же свой, ребята, я в душе европеец, погодите… Если отсюда не выпустят, волей-неволей придется стать борцом за свободу. А с детьми это неудобно, их могут взять в заложники. В общем, не время пока ребенка заводить.

* * *

Взяв из Катиного кошелька деньги, Костян пошел на рынок. В последнее время приходится жить за счет подруги. Через час, увешанный тяжелыми пакетами, Костян выходит на тротуар ловить такси. Пешком он все не дотащит. Интересно, соберет ли день рождения кассу? Костян попросил друзей дарить ему только деньги. Все равно сколько, хоть сотню. С подарками никогда не знаешь, что делать, а с деньгами вопросов не возникает. Это особенно актуально сейчас, когда средств не хватает. Отобьется ли д. р.? Окупятся ли вина, коньяки, морепродукты, овощи, фрукты, торт? И будет ли прибыль. «Если выйдет в ноль, и то хорошо, а если в плюс, считай, успешный проект», – размышляет Костян телепродюсерскими категориями.

У ворот рынка усатый милиционер кормит объедками свору бездомных псов. Псы виляют хвостами. Костян поднимает руку. Останавливается пожилой носатый дядька на «Форде». По пути дядька заводит свойскую беседу. Опять сыграла роль внешность, шофер-армянин принял Костяна за своего. Знал бы про янычарские штаны, не был бы так ласков. Турки армянам не друзья. Носатый едет нарочно неторопливо и за пять минут успевает рассказать о величии своего народа.

– Мы потомки Ноя! Еще Петр Первый армян в Россию призвал, потому что они лучшие строители. А во время войны сколько маршалов было армян! Баграмян – раз!..

На Баграмяне список обрывается. Дядька нарочно притормаживает, пропускает другие машины, пешеходов, голубей, бегающих по дороге. Ему есть что рассказать.

– Когда в Карабахе началось, армянские танки почти до Баку дошли. Но из Москвы позвонили и сказали «хватит»…

В кармане звонит телефон. Костян достает его, с трудом освободив ладонь от впившихся в кожу полиэтиленовых ручек. На экране номер школьного приятеля, которого он не видел лет пять. В последнюю встречу они выпили, и тот полез на него с кулаками. Костян убирает телефон подальше.