Читать книгу "Наука любви и измены - Робин Данбар"

Главное здесь то, что в романтической и материнской любви задействованы общие участки мозга, но при этом каждая из них распространяется и на другие, специфические для каждой. Похоже, перед нами все-таки разные чувства со своей мотивацией и нервными механизмами. Общие для обоих чувств участки мозга связаны с окситоциновыми и эндорфиновыми рецепторами и вознаграждением. Еще любопытнее тот факт, что оба вида любви приводят к подавлению или деактивации участков, которые ассоциируются со страхом и агрессией (мозжечковые миндалины), а также зон, напрямую связанных с рациональным мышлением, со способностью понимать эмоции, намерения и оценивать надежность другого человека (височный полюс, височно-теменной узел и средняя часть префронтальной коры). Такое впечатление, что мы отказываемся от всяких попыток слишком старательно анализировать поведение тех, с кем (порой безнадежно) ищем близости, поэтому мы просто «выключаем» зоны, занятые социальным анализом. Любовь и правда слепа: сердце в самом буквальном смысле берет верх над разумом.

Разум во многом по-прежнему остается для нас тайной за семью печатями, и, хотя за последнее десятилетие технология нейровизуализации позволила узнать поразительные вещи о работе мозга, эта технология все еще довольно груба и схематична, нам трудно понять, какие именно группы нейронов действительно возбуждаются в тот или иной момент. Что именно происходит, когда мы ощущаем те или иные эмоции или, например, размышляем о будущем, для нас во многом все еще terra incognita. Однако технология нейровизуализации продолжает развиваться необычайно быстрыми темпами, и, надо надеяться, следующее десятилетие принесет нам множество волнующих открытий. Но все равно будет очень трудно соотносить изображение на мониторе с чувствами, которые испытывает человек, чей мозг подвергается компьютерному сканированию. Всегда остаются «трудности перевода», которые мешают превратить, по сути, электрическую схему в непосредственные чувства. Поэтому хоть мы порой и можем буквально ткнуть указкой в конкретные участки мозга, которые явно играют ведущую роль в наших способностях делать умозаключения или эмоционально откликаться на любовь, у нас все равно нет ни малейшего представления о том, как эти самые участки производят чувства.

* * *

В последних двух главах я сосредоточивался в основном на той потайной автоматике, с помощью которой мозг управляет нашими романтическими отношениями. Можно и впрямь подумать, что мы – лишь жертвы темных неврологических сил и никак их не контролируем. Конечно же на самом деле это не так. На каком-то другом уровне мы, разумеется, оцениваем свой брачный выбор, причем выказываем немалую дальновидность. Думая о перспективности романтических отношений с тем или иным человеком, мы взвешиваем все «за» и «против», часто проявляя поразительную корыстность. Подобный практицизм тем более удивляет, если вспомнить о том, как внезапно и неосознанно мы влюбляемся, и обо всех возвышенных помыслах и устремлениях, много раз воспетых поэтами. В следующих двух главах я собираюсь копнуть как раз в этом направлении и рассмотреть тот чрезвычайно расчетливый подход, который мы довольно часто применяем в наших отношениях.

4

Как сквозь тусклое стекло

Не любить бы нам так нежно,

Безрассудно, безнадежно,

Не сходиться, не прощаться,

Нам бы с горем не встречаться!

Роберт Бернс. Прощальный поцелуй[11]

В «Гордости и предубеждении» Элизабет играет в кошки-мышки с более чем завидным женихом, мистером Дарси, не решаясь сразу ответить согласием или отказом. Она то путает реплики, то переигрывает, делает поспешные и необоснованные выводы, но в итоге одерживает победу, хотя перед этим едва не рубит под собой сук, небрежно отвергнув его предложение руки и сердца. Что бы в итоге ни заставило Элизабет передумать и благосклонно принять ухаживания мистера Дарси, в перспективе неизменно маячило главное обстоятельство, делавшее его столь желанным уловом для всех незамужних молодых аристократок в округе (помимо, разумеется, очарования Колина Фёрта из телесериала 1995 года): он унаследовал огромное поместье Пемберли в Дербишире. Во времена Джейн Остин выйти замуж за знатного помещика было пределом заветных мечтаний любой сельской дворянки. Согласие на предложения женихов «второго сорта», вроде местного священника, становилось печальным уделом дурнушек, которым не повезло поймать своего Дарси.

Наблюдения за нашими слабостями, сделанные Остин, ставят ее в один ряд с наиболее проницательными знатоками человеческой психологии. В глубоком интуитивном понимании мотивов, скрывающихся за человеческими поступками, ей, пожалуй, равных нет. Остин проявляет необычайное чутье в отношении всех тех вещей, о которых мы тревожимся, но почти никогда не решаемся заговорить. Часто причина оказывается проста: нами движет банальная корысть, но мы не желаем в ней признаваться прилюдно. Тем более когда речь идет о романтических отношениях: заговори мы о своих мотивах со всей откровенностью, это разрушило бы все волшебные чары и подорвало бы самую основу тех отношений, которые мы намереваемся создать. Мы бы навлекли на себя подозрения в цинизме и охоте за чужим богатством, а потенциальные партнеры совершенно справедливо насторожились бы. Возможно, это заставило бы и их проявить самую приземленную расчетливость. Потому-то мы старательно маскируем свои истинные мотивы толстым слоем эмоций и глушим их сильными дозами фрейдовского подавления.

И все-таки, пускай порой подсознательно, большинство из нас исподволь взвешивает шансы и прощупывает почву, прежде чем бросить жребий и сделать бесповоротный шаг, приняв самое важное в жизни решение. И в этой главе я подробно разберу все те расчеты, что таятся за пафосным, эмоциональным образом, который мы предъявляем внешнему миру.

Рациональный выбор?

Проницательные замечания Джейн Остин, которая наблюдала за повседневной жизнью Англии в первые десятилетия XIX века, не потеряли своей актуальности и сегодня, спустя двести лет после появления ее книг. Секрет неустаревающей притягательности ее романов – в их сюжетных линиях: ведь там рассказывается о том, как и почему мы выбираем себе одних спутников жизни, а не других. Она описывала то, что наблюдала вокруг. Впрочем, увиденное ею отражено и в официальных записях о браках, заключенных в те дни. Демограф Эккарт Фоланд очень подробно проанализировал приходские метрические книги, хранящиеся в Крумхёрне – области Германии на побережье Северного моря. В XVII–XIX веках, как раз когда Остин наблюдала за жизнью английского сельского общества, девушки из Крумхёрна, которые, выйдя замуж, перемещались по сословной лестнице вверх, оказывались на несколько лет моложе, чем их сестры, сочетавшиеся браком с представителями собственного родного сословия. И наоборот: богатые мужчины брали в жены девушек значительно младше себя по сравнению с мужчинами из менее зажиточных классов: богачи проявляли большую разборчивость, тогда как менее состоятельным мужчинам приходилось ждать, когда приглянувшиеся им девушки оставят всякую надежду встретить своего «мистера Дарси». Женщины, бравшие в мужья ровню, по-видимому, откладывали замужество до последнего, втайне надеясь, что им сделает предложение блестящий жених из высшего сословия, а в итоге, не желая просидеть в старых девах всю жизнь, скрепя сердце соглашались выйти замуж за представителей собственного социального круга. Но из-за напрасных ожиданий они упускали годы, важные в биологической гонке за продолжение рода.