Читать книгу "Принц и гвардеец - Кира Касс"

– Да это же… – я едва не ляпнул «лучшая подруга Америки», но вовремя прикусил язык, – безумие.

– И не говори. – Эйвери подобрал с пола носки и продолжил одеваться. – А ведь с виду неглупый парень. Наверное, просто слишком много выпил.

Может, так оно и было, но я сильно сомневался, что это послужило причиной. Вудворк действительно не дурак. Благополучие семьи заботило его ничуть не меньше, чем меня – благополучие моей. Единственной причиной, по которой он мог пойти на такой риск, была та же, что толкала на риск и меня: по всей видимости, он без памяти любил Марли.

Я потер виски, пытаясь унять головную боль. Не время расклеиваться, когда происходят подобные вещи. И тут меня точно током ударило, когда я понял, чем это может грозить.

– Их… их теперь казнят? – спросил я вполголоса, как будто, произнесенные слишком громко, эти слова могли напомнить всем, что́ во дворце делали с изменниками.

Эйвери покачал головой, и сердце у меня забилось вновь.

– Их будут бить батогами. А остальных девушек из Элиты и их родных заставят смотреть. На площади перед дворцом уже установили эшафот, и мы все должны быть в полной готовности. Так что давай одевайся. – Он поднялся и двинулся к двери. – И выпей кофе для начала, – бросил он через плечо. – У тебя такой вид, словно это тебя будут прилюдно сечь.

Третий и четвертый этажи располагались достаточно высоко, чтобы оттуда открывался вид поверх массивных стен, защищавших дворец от внешнего мира. Я торопливо подошел к широкому окну на четвертом этаже. Внизу уже установили сиденья для королевской семьи и Элиты, а также эшафот для Марли с Вудворком. Похоже, та же самая мысль пришла в голову большинству гвардейцев и дворцовой челяди, и я кивнул двум ребятам из гвардии, которые тоже стояли у окна, и хмурому лакею в безупречно отутюженной ливрее. В ту самую минуту, когда ворота дворца распахнулись и оттуда высыпали девушки и их родные, встреченные громовыми овациями собравшейся толпы, к нам подбежали две служанки. Узнав Люси и Мэри, я потеснился, освобождая им место рядом.

– Энн тоже придет? – спросил я.

– Нет, – отозвалась Мэри. – Она сказала, нечего глазеть на что попало, когда еще столько дел не сделано.

Я кивнул. Это было очень в ее духе.

С тех пор как мне поручили по ночам стоять на часах перед комнатой Америки, я постоянно сталкивался с ее горничными. Я всегда старался не выходить за рамки профессионального общения, но с ними позволял себе пренебрегать некоторыми формальностями. Мне хотелось получше узнать людей, которые заботились о моей девочке. Казалось, я был перед ними в неоплатном долгу за все то, что они делали для нее.

Люси заламывала пальцы. Несмотря на то что во дворце пробыл всего ничего, я успел заметить, что в состоянии стресса ее беспокойство всегда проявлялось десятком навязчивых движений. В тренировочном лагере меня научили обращать внимание на нервозность в поведении людей, которые входят во дворец, и пристально наблюдать за ними. Разумеется, Люси не представляет никакой угрозы, и, видя девушку в таком смятении, я захотел защитить ее.

– Уверена, что выдержишь это? – прошептал я ей. – Зрелище будет не из приятных.

– Знаю. Но леди Марли очень мне нравится, – так же тихо ответила девушка. – Мне кажется, я должна при этом присутствовать.

– Она больше не леди, – заметил я; наверняка теперь ее место будет среди низших из низших.

Люси на мгновение задумалась.

– Та, что рискнула жизнью ради любимого, определенно заслуживает, чтобы ее называли леди.

– Великолепно сказано, – усмехнулся я.

Она оставила пальцы в покое, и на лице у нее промелькнула слабая улыбка.

Приветственные возгласы толпы сменились улюлюканьем при виде Марли и Вудворка. По усыпанной гравием дорожке они проковыляли к площадке, расчищенной перед воротами дворца. Охранники довольно грубо подталкивали их, и, судя по походке, Вудворка уже крепко избили.

Слов отсюда было не разобрать, но, похоже, толпе объявили об их преступлениях. Я не сводил глаз с Америки и ее родных. Мэй сидела, обхватив себя руками, как будто боялась рассыпаться. Мистер Сингер казался встревоженным, но держался хладнокровно. Мер выглядела озадаченной. Я пожалел, что не могу обнять ее и сказать, что все будет хорошо, не загремев на эшафот вслед за Вудворком.

Я вспомнил, как у меня на глазах за украденное яблоко пороли Джемми. Если бы я мог занять его место, то без колебаний сделал бы это. И в то же время я помнил, какое безграничное облегчение охватило меня при мысли о том, что мне самому повезло не попасться в те несколько раз, когда что-то воровал. Должно быть, нечто подобное чувствовала сейчас Америка: отчаяние, что Марли приходится проходить через это, и облегчение, что на ее месте не оказались мы с ней.

Когда на несчастных влюбленных обрушились первые удары, Мэри и Люси одновременно вздрогнули, хотя мы не слышали ничего, кроме рева толпы. Каждый новый удар следовал за предыдущим через промежуток, который давал беднягам ощутить боль, но не позволял привыкнуть к ней. И прежде чем сердце успевало зайтись от новой боли. Причинять страдание – настоящее искусство, и во дворце, похоже, достигли в нем непревзойденного мастерства.

Люси закрыла лицо руками и тихо заплакала, Мэри обняла ее, утешая.

Я готов был присоединиться к ней, когда мое внимание привлекли промелькнувшие рыжие волосы.

Что она творит? Она что, полезла драться с гвардейцем?

Меня разрывало между желанием броситься туда и заставить Америку сесть на место и желанием схватить ее за руку и утащить прочь. Мне хотелось поддержать ее и умолять остановиться. Сейчас было не место и не время привлекать к себе внимание.

На моих глазах Америка перескочила через ограждение. Подол ее платья развевался на ветру. Она приземлилась и развернулась, и тут до меня дошло, что Мер пытается вовсе не сбежать от разворачивающегося перед ней зрелища, а пробиться к лестнице, ведущей на эшафот, где была Марли.

Меня переполнили страх и гордость.

– О господи! – ахнула Мэри.

– Миледи, сядьте, пожалуйста! – взмолилась Люси, приникнув к оконному стеклу.

Америка мчалась вперед. С ноги у нее слетела туфля, но она упрямо отказывалась остановиться.

– Сядьте, леди Америка! – заорал один из стоявших рядом с нами гвардейцев.

Но она была уже у самой лестницы, ведущей на помост, и кровь в висках у меня пульсировала так яростно, что, казалось, голова вот-вот лопнет.

– Там же камеры! – закричал я через стекло.

Гвардеец наконец-то настиг ее и повалил наземь. Она забилась, по-прежнему отказываясь признавать поражение. Я взглянул на монаршее семейство; глаза всех троих были прикованы к рыжеволосой девушке, извивающейся на земле.

– Отправляйтесь в ее покои, – велел я Мэри и Люси. – Вы ей сейчас понадобитесь.