Читать книгу "Герои особого назначения. Спецназ Великой Отечественной - Феликс Курлат"

– Рус, сдавайся! – горланили фашисты, надеясь хоть одного да взять живым. Паперник ответил огнем. Но вдруг его автомат замолк: кончились патроны. В отчаянии Лазарь выбросил автоматный диск и схватил гранату. Последнюю…

Враги совсем близко. Рядом. Превозмогая дикую боль, Паперник выбрался из развалин и гордо выпрямился во весь рост.

– Большевики в плен не сдаются! – крикнул он и, шагнув навстречу оккупантам, сорвал с противотанковой гранаты чеку {113}. Вместе с героем погибли десятки фашистов.

«Три дня – и – нет отряда», – записал в своем дневнике С. Гудзенко {114}.

В три дня сплошных кровавых боев физически было уничтожено большинство его бойцов. Но он не умер, не умер потому, что его подвиги живут в сердцах людей, в делах тех немногих, кто остался жить и, не забывая январские дни 1942 г., продолжает жить и поныне за тех парней, которых нет.

Среди раненных в боях был и Семен Гудзенко. «Но было мне не суждено погибнуть в переделке этой», – скажет он после о себе.

Лаконично, по-солдатски рассудительно и с большой горечью он записал в своем дневнике: «Ранен в живот. На минуту теряю сознание. Упал. Больше всего боялся раны в живот. Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Бабарыка перевязал. Рана – аж видно нутро» {115}. Мог ли он тогда знать, что каждая рана – это «мина замедленного действия», которую носил в себе и носит каждый, кто побывал в смертельном бою. Его «мина» сработала раньше, чем у других…

В его записной книжке есть еще одна поразительная запись, сделанная в дни боев за Хлуднево. «Хлебников писал: «Когда умирают люди – плачут». Я бы плакал, но не умею. Мы не учились этому тяжелому, вернее, трудному ремеслу плакать» {116}. И в том же 1942 г. в одном из удивительных по своей честности, солдатской мудрости и даже философскому осмыслению боя, который был на его глазах, стихотворений – «Перед атакой» – он писал:

Когда на смерть идут – поют,

а перед этим

можно плакать.

Ведь самый страшный час в бою —

час ожидания атаки…

Разрыв —

и умирает друг.

И, значит, смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед.

За мной одним

идет охота…

Мне кажется, что я магнит,

что я притягиваю мины.

Разрыв —

и лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже

не в силах ждать.

И нас ведет через траншеи

окоченевшая вражда,

штыком дырявящая шеи.

Бой был коротким.

А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из-под ногтей

я кровь чужую {117}.

Фашисты набросились на трупы, срывали полушубки, ватники, валенки, кололи мертвых штыками. Все это видели местные жители.

Но это была пиррова победа.

Ценой своей жизни горстка бойцов-омсбоновцев остановила движение гитлеровцев.

О своих погибших товарищах С. Гудзенко писал:

Мы на краю разбитого селения

Товарищей погибших погребли.

Последний заступ каменной земли —

И весь отряд рванулся в наступленье {118}.

14 февраля 1942 г. о подвиге героев-лыжников узнала вся страна. В газете «Правда» была опубликована статья, которая уже цитировалась, члена Военного совета 16-й армии дивизионного комиссара А. Лобачева (в это время дивизии бывшей 10-й армии были переданы под руководство К. К. Рокоссовского – командующего 16-й армией). Трагический момент последнего боя запечатлен и в картине художника П. П. Соколова-Скаля «Герои-лыжники», хранящейся в Третьяковской галерее. Имена героев-лыжников были названы в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1942 г. Лазарю Хаимовичу Папернику – первому среди омсбоновцев – присвоено звание Героя Советского Союза.

Командир отряда Кирилл Захарович Лазнюк и погибшие в бою комиссар М. Т. Егорцев, младший лейтенант П. Н. Слауцкий, старшина И. Е. Бойченко, военфельдшер А. П. Молчанов, сержант Г. В. Серяков, красноармейцы В. П. Аверкин, М. А. Аулов, П. И. Бочаров, А. А. Бриман, М. В. Головаха, Е. В. Дешин, В. Я. Захаров, А. И. Кишкель, И. Г. Копытов, П. Ф. Лебедев, И. И. Лягушев, В. Ф. Москаленко, А. Н. Олесик, М. В. Соловьев, А. П. Храпин, М. М. Ястребов были награждены орденом Ленина.

Вынесшие из боя раненого командира А. Кругляков (в боях уничтоживший много врагов) и Е. А. Ануфриев были награждены орденом Красного Знамени[14].

В заключение в статье «Правды» было сказано:

«Пройдут годы. Разрушенная немцами деревня залечит свои раны, кровавые следы немецких захватчиков будут стерты, а память о героических лыжниках сохранится навеки. Слава о 23 героях будет передаваться из поколения в поколение» {119}.

Так оно и есть на деле. Подвиг 23 омсбоновцев является одним из ручейков могучего потока героизма советских людей в Великой Отечественной войне. Деревня Хлуднево Калужской области переименована в Хлуднево-Москаленко в память о бесстрашном разведчике Валерии Москаленко[15].

В братской могиле у Хлуднева-Москаленко были погребены и те, кто был убит в знаменитом бою, и те, кто погиб при окончательном освобождении.

В ту же ночь – 23 января – омсбоновцы-горбачевцы вели свой бой. Им, как уже отмечалось, было приказано не пропустить немцев в Сухиничи со стороны деревень Сорочки и Чваново. Вот почти протокольный рассказ о развернувшихся событиях, составленный в штабе бригады их участником В. Лысовым и дополненный материалами М. Ф. Орлова.

Было шесть часов утра.

Капитан Горбачев разделил свой отряд, к тому времени третьи сутки бывший в боях, на две группы: взводу лейтенанта Т. А. Кривцова он приказал двигаться в Сорочки, а сам с двумя взводами направился в обход к Чванову, в двух километрах от которого и завязался бой с колонной фашистов.

Отделение сержанта Шмелева отправилось в разведку. С ним пошел комиссар отряда политрук К. Николаенко. Разведка доложила, что по большаку, неподалеку от отряда, со стороны села Брынь в направлении Чванова движется обоз гитлеровцев – 50–60 подвод. Горбачев принял решение – атаковать! {120}

Атака была внезапной и вызвала панику во вражеских рядах. Гитлеровцы начали разбегаться, крики солдат, стоны раненых, ржание лошадей, выстрелы карабинов, треск автоматов – все смешалось в общий гул. В хвосте колонны в небо вдруг взвились ракеты, и при их свете Горбачев увидел, что имеет дело не с обозом, а с немецкой воинской частью в составе 350–400 человек {121}.