Читать книгу "Эммануэль. Антидева - Эммануэль Арсан"

Гостей обслуживали молодые люди с голыми ягодицами и в чем-то вроде фартуков, сооруженных из позолоченных и серебряных цепей. Фартуки пристегивались к поясу на талии и едва прикрывали яйца – член можно было разглядеть. Вместе с молодыми людьми еду разносили девушки с едва-едва очерченными грудями и лобками, украшенными жасмином, гибискусом и плюмерией; на шее у каждой из девушек на шелковом шнурке висел амулет из слоновой кости, инкрустированной золотом, в форме фаллоса – в натуральную величину. Во время вечера гостям предоставлялась возможность воспользоваться этим самым фаллосом, дабы лишить юную прислужницу девственности (смысл праздника заключался в том, чтобы к утру девственниц не осталось). Прислуга дефилировала по залам и террасам, разнося чудесные блюда, в том числе горькую тыкву, разделенную надвое, в которой плавали, как в кастрюльке, черепашьи яйца в бульоне из «ласточкиного гнезда», крокодилов с карри, рубленую беличью печень, фрикадельки из кобры, грибы, поджаренные с пыльцой и пудрой из оленьего рога, побеги бамбука и листья борассовой пальмы в устричном масле, а также небольшие горшочки, покрытые черной эмалью – под их крышками скрывался свежий обезьяний мозг.

Эммануэль пробует все, наслаждается десертом из засахаренных корней мандрагоры, мороженым из скарабеев и бабочек, пьет горячий Каунг-Тонг, рисовое пиво из Кората, «солнечную воду» из южных провинций, обжигающую, словно удар плеткой. После трапезы девушка с трудом отдает себе отчет в том, сколько времени провела во дворце – один день, один час, один год или всю жизнь.

Эммануэль не представляет себе, в какой части дворца находится. Она сидит среди людей, которых никогда не видела – все разговаривают, смеются, отдыхают. Эммануэль хорошо. Высокий брюнет, лежащий на голубом шерстяном покрывале, опустил свой затылок Эммануэль на бедра, другой мужчина ласкает ее ступни. Девичье сердце поет хвалебные баркаролы: Чудная ночь! Нежная ночь!

Позже является принц. Он уводит Эммануэль в другую комнату – за свой стол, представляет гостям. Мужчины и женщины окружают девушку, восхищаются ею, трогают ее волосы, целуют ее в губы, обнимают ее за талию. Она с трудом их различает, ей слишком жарко, она жалуется хозяину, тот берет ее за руку, вырывает из толпы и провожает во внутренний дворик.

На свежем воздухе Эммануэль оживает. Может ли она надеть платье? Принц кивает, зовет слугу, отдает приказ. Эммануэль ждет и гадает: удастся ли слуге отыскать ее прекрасную тунику нефритового цвета? Жалко было бы ее потерять. И вот – слуга приносит и тунику, и пояс, и золотую фибулу – ничего не забыл. Слуга показывает Эммануэль, куда пройти, чтобы одеться перед зеркалом, поправить складки наряда, причесаться, надушиться. Эммануэль благодарит, а мужчина, сомкнув ладони, склоняет голову.

– Следуйте за мной, – говорит принц. – Вы еще не видели моих садов. Прогулка пойдет вам на пользу.

«Хочет ли он заняться со мной любовью?» – думает Эммануэль. Она еще не вполне оправилась от ласк моряка.

Девушка следует за хозяином мимо водоемов и питомников, гадая, овладеет ли принц ею на одной из лужаек, влажных от брызг фонтанов, или на розовом песчанике под развесистым баньяном. Снимет ли он этот странный узорчатый наряд, делающий его похожим на персонажа комедии? Быть может, обнаженным он обретет величие истинного принца…

Две юные девушки при виде хозяина и Эммануэль выпархивают из беседки, оставляя на земле свои саронги, и скрываются из виду в мгновение ока. Эммануэль жаль, что эти прекрасные гибкие тела серн столь стремительно испарились.

– Я знаю, что вам нравятся женщины. Нашли в моем дворце кого-нибудь подходящего?

Эммануэль волнуется:

– Сколько обо мне все всего знают! А ведь я здесь только три недели… Весь город наблюдает лишь за мной?

– Не весь город, но город в городе. Да и как вами не заинтересоваться? Этот город всегда вас ждал.

– Почему? Мне кажется, здесь, в вашем тайном обществе, все женщины похожи на меня…

– Один умный человек сказал: «Можно любить лишь собственную сестру, сиамскую близняшку или просто близняшку». Неудивительно, что мы вас любим.

– А Анна Мария Серджини вам не сестра? – дерзко спросила Эммануэль.

Но принца нелегко было разозлить.

– Кто знает? – прошептал он. – Иногда нужна целая жизнь, чтобы узнать брата. А бывает, что и несколько жизней.

– Думаете, нас ждет реинкарнация?

– Не знаю. Я даже не уверен в том, что мы можем умереть.

– Я не хочу умирать.

– Значит, вы не умрете.

Принц усаживает Эммануэль на мраморные ступени, ведущие к бассейну.

– Послушайте стихотворение молодого китайского инженера:

«Гора моя подушка,

А небо моя крыша,

Но сокрушив гору,

Я поднимусь выше».

У Эммануэль комок в горле:

– Я знаю, как распорядиться своей жизнью, но как быть со смертью?

Принц смотрит на девушку с симпатией, отвечает:

– «Я не знаю, что такое жизнь. Как я могу знать, что такое смерть?» Это слова Конфуция. К чему себя мучить такими вопросами?

– Я и не размышляла об этом, но Анна Мария заставила. С тех пор я не могу отделаться от неприятного чувства.

– Впрочем, думайте о чем хотите, – говорит принц. – Но не надо бояться. Если вы будете трястись от страха смерти, вы и вправду скоро увидите Бога. И тогда уж точно испугаетесь! Зато узнаете истину.

Эммануэль смеется. Но ей грустно. Принц ее успокаивает:

– Французский писатель Жорж Батай сказал мудрую вещь: «Не хочу хвастаться, но, по-моему, нет ничего смехотворнее смерти».

– А мне так не кажется, – признается Эммануэль.

Принц улыбается. Девушка вздыхает.

– Не знаю, что происходит, но в последние два-три дня я все время думаю о смерти. Я никогда столько не занималась любовью и никогда столько не говорила о смерти! Любовь и смерть совершенно не сочетаются.

– Почему же? Напротив. То, что делает жизнь ценной, заставляет нас дорожить ею.

– Правильно. Но нам придется все потерять.

– Кто знает? Марио Серджини сказал мне, что вы любите математику, математика должна вам многое разъяснять. Подсчеты ваших ученых показали, что если материя движется со скоростью света, то сжимается и исчезает. Она исчезает в нашем видении, исчезает, согласно показателям наших математических аппаратов, но кто осмелится сказать, что она исчезает в реальности? Мы сами на этой планете уже давным-давно перестали существовать по тем же причинам и в той же степени – для тех, кто смотрит на нас с противоположной точки Вселенной. Мы почили в небытии скорости, и наши братья теперь в десяти миллиардах световых лет от нас – в других галактиках. И ничто больше не позволит нам встретиться. И хотя мы разделены природной константой, тайной чисел, быть может, мы продолжаем жить в разных пространствах, в несоприкасающихся мирах. Не надо печалиться, даже если мы одиноки, как Хадали, в этой бескрайней ночи под светом мертвых звезд.