Читать книгу "Молодость - Паоло Соррентино"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это не Гитлер, а Джимми Три, блистательно играющий своего героя.
Он прогуливается медленно, осторожно, с неприступным видом, как диктатор, разница между персонажем и настоящим Гитлером почти незаметна. Он оглядывается, вокруг никого.
Внезапно Гитлер останавливается. Кладет руку на челку, чтобы пригладить ее, как часто делает Мик Бойл, затем гордо выбрасывает руку в нацистском приветствии.
Он приветствует Фрэнсис, бледную тринадцатилетнюю девочку, которая сейчас стоит перед ним. Джимми замер с поднятой рукой. Он ждет реакции девочки. Она спокойно смотрит на него и улыбается, ничуть не напуганная разыгранным спектаклем.
Мик Бойл в халате сидит в шезлонге у красивого крытого бассейна.
Лена медленно, лениво плавает.
Кроме них, никого нет.
– Все никак не скажу тебе. Я ужасно расстроен тем, что вы с Джулианом так расстались.
Лена замирает у края бассейна.
– В общем, хочу извиниться перед тобой за его поведение.
– Извиниться? Ты-то здесь при чем?
– Скажем честно, как отец я мог сделать больше. – Джулиан поступил так, как счел нужным, не заботясь о последствиях. Он учуял запах. Я тоже начинаю его чувствовать.
– Какой запах?
– Пьянящий запах свободы.
Мик улыбается:
– Мне он тоже знаком.
– Неужели отец ничего не рассказывал тебе о королеве, о том, как ему предложили исполнить в Лондоне “Приятные песенки”, а он отказался?
– Нет. Он мне ничего не рассказывал.
– Странная у вас дружба.
– Странная? Да нет, у нас очень хорошая дружба. А когда дружба хорошая, друзья рассказывают друг другу только о хорошем. Видимо, концерт для королевы к хорошему не относился.
– Он говорит, что не будет исполнять “Приятные песенки”, потому что их могла петь только мама.
Мик удивлен:
– Он так и сказал?
– Да, он сказал это королевскому посланнику.
– Не прошло и восьмидесяти лет, как он наконец сказал нечто романтичное, и кому? Королевскому посланнику.
Лена улыбается. Мик тоже.
– Ночью, пока я сплю, он смотрит на меня. Сегодня ночью впервые в жизни, пока я спала, он меня погладил. А я не спала. Я притворялась.
– Родители знают, когда дети притворяются, что спят.
У Лены блестят глаза, она отворачивается. Поворачивается к Мику спиной, чтобы он не увидел, как она растрогана.
– Ты беспокоишься за него?
– Нет, я за него не беспокоюсь.
Мы уже знаем, что этот отель – тихое место, но настолько тихо здесь еще никогда не было.
Глаза всех присутствующих устремлены в одну точку: на столик, за которым, ни на кого не обращая внимания, сидит Адольф Гитлер и поглощает обильный завтрак.
Самое поразительное то, что все смотрят на него с почтением, с робостью, словно шестьдесят лет спустя перед ними сидит настоящий диктатор. Некоторые, покидая зал и проходя мимо фюрера, еле заметно кланяются ему в знак уважения и говорят: “Добрый день!“
Гитлер высокомерно кивает, отвечая на приветствия.
Потом Джимми/Гитлер достает из кармана носовой платок, высмаркивается, четырежды быстро вытирает нос, как делает Фред, складывает платок и засовывает обратно в карман.
Баллинджер, сидящий за своим столиком, наблюдает за ним. Увидев, как Гитлер повторяет его привычный жест, он странно улыбается.
Перед Джимми/Гитлером возникает молчаливая немецкая пара, женщина сурово глядит на него. С серьезным видом она говорит:
– Не смейте больше так делать!
Фред и Мик, одетые для прогулки в горы (панамы, солнечные очки, рюкзаки по последней моде, облегающие синтетические оранжевые футболки, бермуды, цветные трекинговые кроссовки “Саломон” и прогулочные палки), поднимаются по канатной дороге, вися в пустоте на высоте трех тысяч метров. Они смотрят вверх, на вызывающую головокружение вершину скалистой и резко уходящей вниз альпийской горы. Поднимаются они молча.
Некоторое время спустя Мик говорит:
– Сегодня утром я разговаривал с Леной. Она беспокоится за тебя.
Фред бесстрастно разглядывает вершину. Мик ждет, но приятель ничего не отвечает.
– Ты столько лет не навещал Мелани. Съезди! Венеция совсем рядом.
Фред сохраняет невозмутимость. Он молчит. Мик поворачивается взглянуть на него, но Фред по-прежнему смотрит на гору. Мик совершает вторую попытку:
– Лена рассказала мне о королеве Елизавете. Ты мне ничего не говорил. Вообще-то из этого может что-то выйти, нет? Я был бы рад в последний раз услышать концертное исполнение “Приятной песенки номер три”.
– А я нет.
– Не хочешь предавать память Мелани, но иногда, чтобы хранить верность, надо иметь мужество предать. Ты так не считаешь?
Помолчав, Фред, глядя на гору, отвечает:
– Мик, у меня все крутится в голове одна мысль.
– Какая?
– Интересно, каково это – переспать с Джильдой Блек.
Мик растерян.
– Ну да. Интересно.
Фред поворачивается и пристально на него смотрит, не веря приятелю. Потом то ли всерьез, то ли в шутку шепчет:
– Обманщик!
Мик отводит взгляд.
Красота, тишина и Альпы на высоте трех тысяч метров. Только ветер шумит.
Фред и Мик сидят на лугу, спускающемся в далекую долину. Вокруг никого. Только они и природа. Тихо. Фред разворачивает конфетку и засовывает в рот.
После долгого молчания Фред решается нарушить нежное дыхание горного ветра.
– Мик!
– Эй!
– Зачем мы так вырядились?
Мик хихикает.
В громовой тишине Фред принимается шуршать конфетной оберткой, следуя музыкальному ритму. Мик смотрит на его пальцы.
– Не ахти!
– Что?
– Музыка, которую ты сочиняешь на конфетной обертке. За свою карьеру ты написал кое-что получше.
Теперь Фред хихикает. Потом внезапно становится серьезным.
Под длинным навесом, идущим через темный парк, шагает миниатюрная мать девушки-эскорта, ведя за руку пухлую и неуклюжую дочь. Над их головами сияющая вывеска: “Отель”.
Они подходят к дверям. Как обычно, мать целует дочь и говорит ей: “Будь умницей”.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Молодость - Паоло Соррентино», после закрытия браузера.
