Читать книгу "Город на Стиксе - Наталья Земскова"

Я ни минуты не верила в Жанкины мантры, но сама фраза, содержащая внутреннюю гармонию и посыл, мне понравилась… Ну да, сначала эта Царевна-лягушка ловит стрелу, затем сбрасывает шкурку — и дело вроде бы в шляпе. Но логичней было бы наоборот: сбросить шкурку (стереотипы, обиды и комплексы), а уж потом следовать к светлому будущему в виде счастливого брака, ибо просто брак — «чтобы был» — нам не нужен.

— Я та, которая сбрасывает шкурку, — сказала я шезлонгу и отправилась закупать натуральные продукты, чтобы приготовить красивый ужин, чего не делала в принципе никогда. Плиту я вообще ненавидела как пожирателя времени-сил, быт меня удручал, и, если бы не эстетические запросы и поиск вечной гармонии в том, что меня окружает, я могла бы довольствоваться голыми стенами и лампочкой Ильича. Но на этот раз я задумала именно красивый ужин — ужин с дипломатом. Мантрам должен сопутствовать обряд.

С рынком, правда, была другая история. Время от времени я заглядывала в этот мир вкусов и запахов, поначалу представлявшийся мне чуть не единственным живым в Городе местом. В первое время у меня не было ни друзей, ни знакомых, но на рынке все это стиралось, не имело значения, и для людей, стоящих за прилавком, каждый покупатель был и знакомый, и друг. Воображая себе восточный базар, я могла ходить здесь часами, пробуя бесконечные сорта брынзы, маринованного чеснока и свежего инжира, который вообще-то, как и клубника, хранится только несколько часов. С появлением в моей жизни газеты этот рынок с инжиром исчез, но сейчас, пробираясь по его пышным, щедро декорированным рядам, я испытывала странное чувство, словно встретила знакомого из прежней, не такой уж и скверной жизни.

— Я та, которая ловит стрелу, — повторила я снова, принимаясь скупать всякую всячину, начиная с домашних соусов и заканчивая лавашем. Это не свойственное мне занятие увлекло и даже, как ни странно, изменило настроение, как меняет его любое нарушение стереотипа, пусть и такое невинное. С видом знатока я жевала творог и мочёные яблоки, грызла немытый миндаль.

Поражаясь тому, что на поиск продуктов (не изобретение эликсира вечной молодости или хотя бы вечного двигателя, а всего лишь поиск продуктов питания!) можно потратить значительный кусок своей неповторимой жизни, и испытывая почти счастье оттого, что свою жизнь трачу все-таки на другое, я бродила среди красно-желто-зеленого изобилия в этом гастрономическом Диснейленде, чьи удовольствия доступны каждому, независимо от пола и возраста. Я наматывала круги, обрастая диковинной снедью, и все не могла отыскать рукколу, необходимую для задуманного салата. И только когда я запнулась за чью-то ногу и чуть не полетела, чудом сохранив равновесие, увидела эту рукколу прямо у входа, где до этого прошла раз шесть или семь.

«Все, что вы ищете с огромным трудом, всегда находится рядом с вами», — вспомнила я незыблемую истину, подтверждение которой получала отовсюду и тут же забывала об этом, вынуждая ее (мудрость) являться мне снова и снова.

— Господи, боже мой, ты бы хоть это записывала! Завела бы тетрадь себе, что ли, — поругала я себя вслух и опять вырулила на странный сон с крышей и незнакомцем, которого мне следовало отыскать. Отыскать где-то рядом? Но рядом — это где? В соседнем офисе? Подъезде? Магазине?

Намотав еще пару бессмысленных кругов, я набрела еще на одну истину, гласившую, что в любом деле нам засчитывается не результат, не итог, а — усилие. То есть что бы мы там ни делали, к чему бы ни стремились, рассматривать станут лишь наше старание. Значит, что? Значит, я должна очень стараться, и когда количество выделенных мною сил будет достаточно для результата, тут результат и проявится.

Вот за этим и шла я на рынок. А он между тем пустел и сворачивал свои закрома. Дело шло к вечеру. Подхватив сумки, заспешила и я, и уже на выходе столкнулась с Сашей Водонеевым, актером и поэтом и, в общем, тоже «городским сумасшедшим». Саша играл сразу в нескольких театральных труппах и с регулярной периодичностью выпускал книги своих стихов, на которые тратил все, что удавалось заработать в театре. Длинный плащ (это в жару-то), длинный шарф, остроносые туфли.

— Что здесь делаешь ты? — театрально изобразил удивление Саша, сделав вращение кистью руки, и, не дожидаясь ответа, наскоро пробурчал: — Не забудь про мой творческий вечер. Через две недели, в филармонии.

— Ладно, — ответила я, и уже было опустила свои сумки на землю, чтобы поговорить, как он, картинно изобразив, что торопится, убежал.

За три года знакомства с Водонеевым я никогда не видела его таким растерянным, придавленным, прибитым. И таким неухоженным. Среднего роста, он будто бы стал еще ниже, и это не вязалось ни с готовящимся вечером, ни с презентацией книги под названием «Шелковые письмена», на которую он все-таки насобирал деньги.

— Саша! — крикнула я вслед, но он уже исчез в рыночных лабиринтах.

Все мои обретенные мудрости разом выскочили из головы, улетучилось настроение, а внутри что-то больно заныло.

Постояв так с минуту и дав себе слово позвонить ему в понедельник, я загрузилась в такси и поехала домой — бодро заканчивать этот хозяйственно-ритуальный день, то есть «ужинать с дипломатом». Ради «зачета» усилия и вследствие неизвестно откуда возникшего импульса я решила выполнить ритуал с точностью. Тем более, дипломат у меня был — в этом плоском квадратном чемодане хранились кое-какие бумаги.

Замариновав рыбу, я отправила ее в духовку. Сделала пару салатов плюс фаршированные баклажаны и выложила их на тарелки, окружив зеленью и овощами. Я сочинила три соуса и сервировала стол, вытащив подарочный фарфор, предназначенный для торжественных случаев. Мне было почти все равно, как работает механизм этого ужина с тем, кого нет, но сама подготовка к нему излечила меланхолию последних дней — уже этого было немало. Пока рыба томилась, наполняя квартиру редким для нее ароматом, я приняла душ, уложила волосы, надела короткое белое платье и поставила охлаждаться вино. Было около девяти вечера. И в тот самый момент, когда дипломат «восседал» в кресле, а в бокалах искрилось вино, в дверь раздался звонок.

«Неужели так быстро сработало?» — не поверила я.

На пороге стояла Галина. Взглянув на меня с таким ужасом, точно я была медуза Горгона, и прошептав: «Ты что, не одна?» — она сделала шаг назад к лифту, но, увидев, как я кисну от смеха, нерешительно двинулась в квартиру, заглядывая во все углы.

— Вот, ужинаю с дипломатом. Присоединяйся.

Галка снова взглянула на меня, как на медузу Горгону, и рухнула на стул, как подкошенная:

— Лиз, у Жанки телефон не отвечает, твой почему-то вне зоны… Я и поехала к тебе. Ты… ты была права насчет Аркадия, а я. Какая же я дура!

Галина залилась слезами, размазав сразу и тушь, и помаду, как это умела только она.

— Слушай, Галь, а давай поедим. Жутко хочется есть — я весь день на ногах.

— Ты — весь день? Что ты делала?

— Я ходила по рынку.

— По рынку? Что это с тобой?

— Захотелось. Не знаю. Бывает… Сейчас мы с тобой и вот с ним поедим, и ты мне все спокойно расскажешь.